Спящий красавец (СИ) - Страйк Кира (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Это, наверное, ужасно, но я ничего не помню. И пожалуйста, не зовите меня величеством, — не по себе как-то.
— Не расстраивайся, память вернётся, как только мы сумеем избавить тебя от этого украшения, — Сол указал Соргану на его руку.
— А вы сможете?
— Ну, если живыми доберёмся до гор, думаю, нам помогут.
— В любом случае, с вариантами, видимо, небогато. Поэтому я на всё согласен, если есть хоть малейший шанс.
Спустя секунду на Соргана белым вихрем налетел Снежный, повалил его на землю, не находя себе места от счастья. Сорган хохотал, как ребёнок, и обнимался с огромным котом без малейших признаков страха.
— А Снежного помнишь? — поинтересовался Сол, прерывая эту идиллию.
— Не знаю, — честно растерялся его величество, — не помню, но чувствую, что он — родной. Фуф, как не со мной всё это происходит.
— Ничего, разберёмся, — сказал маг и ободряюще похлопал Соргана по плечу.
30
Мы провели в этом месте три незабываемых дня. То, что Сорган пришёл, наконец, в себя значительно упрощало нашу задачу в дальнейшем. А пока мы отдыхали, плавали и набирались сил. Рысь со Снежным вечно где-то пропадали, не забывая, впрочем, вовремя пополнять наши запасы мяса. Величество оказался вполне нормальным, адекватным мужиком, я бы даже сказала "своим парнем". От спеси зачарованного Соргана не осталось даже намёка, зато явно обозначилось прекрасное чувство юмора. Кроме того, получив надежду на возвращение памяти и примерный алгоритм наших дальнейших действий, он перестал циклиться на проблеме и радовался выдавшейся возможности насладиться жизнью. Я бы, наверное, так не смогла. Хотя бог его знает, как мы поведём себя в той или иной ситуации. Иногда такого выдашь, чего сроду от себя не ожидаешь. Может быть Сорган, отягощённый в своей царской жизни глобальной ответственностью за судьбу целого государства, настолько устал от этой ноши, что его разум, возрадовавшись значительно полегчавшей памяти, дал организму отмашку отдыхать на полную катушку.
Сол и Фета как-то незаметно перестали прятать нарастающее между ними чувство. Хотя скрывали-то они его, по большей части от себя. Мне уже давно стало очевидно, что происходит. Они без конца и, надо сказать, без труда находили повод оказаться рядом. Им нравилось что-то делать вместе или просто сидеть на одном булыжнике. И, хоть спорам по-прежнему не было конца, все их препирательства перешли в разряд мягких подначек.
Вечерами эта несвятая троица учила меня местным песням. Кстати, афлаимские, в основном, мрачноватые напевы и даже разудалые лихие хиты этой северной страны разительно отличались от крайтских светлых песен некоторой резкостью и в мелодике, и в текстах. Ну, оно и понятно, — особенности менталитета.
Я, в свою очередь, вспомнив раннюю юность, учила их играть в "корову". Пара на пару: Сол с ведьмой, я с Сорганом. Знаете такую простецкую, но, если компания подходящая, — страшно весёлую игру? Это когда присутствующий народ делится на команды и один из участников первой должен показать мимикой и жестами, без участия голоса, предмет или живое существо, загаданное ему участниками другой команды.
— Ос-спидя-а-а, это что ещё за кракозябла? — тыча пальчиком в раскорячившегося в загадочной композиции мага смеялась Фета.
Мы тоже валялись вповалку от хохота. Зрелище было презабавное.
— Ты чего на меня зубы скалишь? — продолжала веселиться подруга.
— Ну чего ты, включай уже воображение, — отбивался Сол, растопырив одну пятерню над головой, а вторую над пятой точкой. Ещё и поскакал высоко задирая колени для наглядности, — ну?!
— Лошадь, что ли?
— Какая лошадь?! Жеребец! Тоже мне, нашла лошадь! Ну, наконец-то, — облегчённо выдохнул маг, присоединяясь к дружескому ржачу.
— А чего это ты над головой рукой тряс?
— Ну так грива же!
— А там?.. А, понятно — хвост!..
Как жаль, что мало выпадает в жизни вот таких беззаботных моментов простой человеческой радости. И всё хорошее, как водится, имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Ну, не будем о грустном, в конце концов, плохое — тоже конечно. Мы понимали, что затягивать с отдыхом нельзя. И, как бы не хотелось продлить это блаженное состояние, пора и честь знать.
--------------
А в Крайте в это время всё было относительно тихо. Правда, вся эта видимость соблюдения приличий сильно смахивала на затишье перед бурей. В обратном порядке разъезжались недовольные гости. Знахари же напротив, пока не спешили покидать дворец. Как ни хотелось им вернуться по домам, — оставлять королеву один на один с лучшими магами Афлаима было нельзя.
— Мира, я обещала Акселю, что ты попробуешь помочь Далиле. Она пришла в себя, но всё ещё очень плоха, — говорила Элиза травнице, которую приказала поселить в соседней комнате, чтобы иметь возможность в любой момент посоветоваться или вызвать на подмогу, — как бы нам это не было неприятно, но данное слово нужно держать. Пойдём.
Мира болезненно сморщилась, но промолчала и согласно кивнула, поднимаясь вслед за королевой.
Когда женщины вошли в комнату принцессы, она лежала в кровати, замершим взглядом из полуопущенных ресниц остановившись на какой- то точке на стене. Далила была бледна, как полотно, тёмные круги залегли под прекрасными глазами, от чего они стали казаться ещё больше. Губы пересохли, рука безвольно свисала с края кровати.
Мира подошла к большому окну и раздёрнула шторы, поправила на столе съехавшую немного вбок скатерть, совершая эти привычные бытовые действия, чтобы дать себе время настроиться и спокойно подойти к пациентке. Наконец, она села на стул перед хворой, внимательно разглядывая её. В душе целительницы кипели боль и обида. Они воспользовались добротой и наивным миролюбием крайтцев, чтобы изгадить их дом, захватить и высушить светлую силу магов, а она сейчас должна помочь выжить этой высокомерной стерве. Но, как бы ни была зла знахарка на афлаимцев, ничто не могло изменить сути её души. Она — целитель, и она — сострадала. Смотрела на это осунувшееся лицо и не могла не жалеть. И, поджимая губы, злилась на себя за это, пытаясь заново распалить внутри гнев. Но он гас, как только глаза её останавливались на измождённой женщине, потерявшей интерес к жизни.
— Ваше величество, мне необходимо приготовить лекарство.
— Хорошо, делай, что нужно, я вас оставлю, — Элизе тоже было тягостно это зрелище. Да и стоять над душой у Миры не хотелось. Не нужны ей зрители в таком деле, а понадобится помощь — позовёт.
Целительница взяла необходимые травы и, спустившись на кухню, приготовила отвар.
— На, пей, — стараясь казаться более суровой, чем уже было на самом деле, сказала она девушке, подавая чашку.
Далила молча перевела на неё безучастный взгляд и не пошевелилась.
— Мы обещали твоему отцу поставить тебя на ноги и сделаем это.
— Не стоит быть более любезной, чем вам хотелось бы, — медленно ответила она травнице.
Взгляд Миры запылал огнём. В ответ на него глаза принцессы тоже начали разгораться. С минуту они сверлили друг друга, потом травницу "прорвало":
— А за что мне воспылать к тебе тёплыми чувствами? Ты можешь назвать хотя бы одну причину, чтобы я могла отнестись к тебе хотя бы без раздражения? Да, я не испытываю великой радости от того, что мне приходится тебя лечить. Более того, предпочла бы, чтобы вас вообще не было. Чтобы вы никогда не пересекали границу Крайта, сгинув в своих снегах. Но я всё равно помогу тебе. Только понять, почему я это сделаю, тебе, по всей видимости, не дано! А мы по-другому просто не умеем. Потому, что нельзя бросать людей в беде и болезни, даже таких гадких, как ты. Ваша тёмная сила застилает вам глаза. Ничего, кроме горя, нести-то не умеете, но и счастливыми быть вам тоже не дано. Потому, что не может быть счастлив человек, способный только отнимать.
И без того бледные губы Далилы совсем потеряли цвет. Её душила ярость от собственной беспомощности. Было невыносимо слушать гневную речь этой простой крепкой прямодушной тётки, от которой сейчас зависела её жизнь. Хотелось сделать больно, заставить замолчать, но сил не было, а было мучительно плохо. Потому, что правду слушать больнее всего.
