Планета №6 - Антонов Антон Станиславович (список книг .TXT) 📗
Инопланетный Наблюдатель тоже положил на дружинницу глаз, поскольку давно мечтал переселиться обратно в женщину. Наслаждение от любви в теле мужчины с каждым разом становилось все слабее, и это угнетало Наблюдателя, который и без того был до крайности подавлен надвигающимся судебным процессом и все более явственной угрозой высшей меры наказания.
Между тем на пляже и в воде были и другие достойные объекты для вселения, которые запросто могли заткнуть дружинницу за пояс, если бы он у них был. Сам Наблюдатель неплохо разбирался в женской красоте, но он пользовался в качестве критерия отбора вкусами Носителя, а Костик Найденов разбирался в обнаженной натуре очень хорошо.
Костя уделял чрезмерно много внимания прелестям нагих купальщиц, но искусно это скрывал, и потому дружинники не имели к нему претензий.
Прохладная вода сделала свое дело, и, когда Костик, замерзнув, решил выходить на берег, главная проблема была решена. Второстепенная, правда, осталась: он все равно стеснялся ходить голым, но с каждым шагом шугался все меньше, а потом и вовсе забыл обо всем, поскольку увидел незабываемое зрелище.
Девушка не то чтобы очень красивая, но удивительно гибкая и раскованная, под ритмичную латиноамериканскую мелодию, льющуюся из магнитофона, танцевала стриптиз и делала это так, что на нее, забыв о приличиях, устремили взгляды многие из присутствующих мужчин.
Заметив, что он не один такой, Костик перестал украдкой бросать на стриптизерку мимолетные взгляды и нацелился на нее широко открытыми глазами. А Наблюдатель в его мозгу интерпретировал новые эмоции Носителя по-своему и решил, что эта девушка и есть самый лучший объект для вселения.
Сделав такой вывод, Наблюдатель в чреве микробота плавно выскользнул наружу через ушную раковину Носителя и, пролетев всего с десяток метров, юркнул в ухо Инги Расторгуевой, которая как раз в этот момент сбросила с себя последний предмет одежды и закончила танец под бурные аплодисменты благодарной публики.
46
Голые люди набрели на место поединка самураев совершенно случайно. Им просто вдруг ни с того ни с сего захотелось заняться любовью, а на закрытом нудистском пляже это было строжайше запрещено. Ну а в сотне метров от берега пляжные правила уже не действуют, и можно делать все, что душе угодно.
Например, сражаться на мечах насмерть.
В те времена, когда Люба Добродеева была на этой поляне со своим бойфрендом, по соседству еще не существовало никакого нудистского пляжа. Поэтому появление из леса обнаженных людей оказалось для нее полной неожиданностью. Впрочем, в первую минуту Люба вообще не обратила на них внимания – она была увлечена поединком.
Когда Хиронага Сакисима нанес Анаши Кумару первую рану, Люба испуганно вскрикнула, однако не сделала никакой попытки прервать дуэль. Зрелище боя действовало на нее завораживающе.
Неподготовленные нудисты, которые думали в этот момент о любви, а не о войне, повели себя иначе. Скорее всего, на них сильно повлияло выражение лица Анаши Кумару, которому господин Хиронага минутой раньше отрубил мечом кончик носа.
Анаши Кумару выглядел подобно герою незабываемой песни Александра Новикова на тему прогулок с девочками в саду. Кровь хлестала из разодранной щеки и рубашка развалилась пополам… А из-под рубашки, которую в данном случае заменяло кимоно, выглядывало смуглое окровавленное тело, и со стороны казалось, будто рана так глубока, что доходит аж до сердца.
Увидев столько крови сразу, нудистка в ту же минуту забыла о любви и, завизжав, помчалась обратно в сторону пляжа с криком: «На помощь! Убивают!» – забывая при этом добавить, что убивают вовсе не ее.
Тем временем ее партнер, служивший срочную в десанте, кинулся разнимать дерущихся, забыв про свою наготу.
Он чуть было не поплатился за свою забывчивость, потому что меч господина Хиронаги просвистел буквально в одном сантиметре от предмета мужской гордости бывшего десантника. Но поединок по понятным причинам пришлось прекратить.
Люди, которые, по мнению некоторых ученых, произошли от очень кровожадной хищной обезьяны, которая, в свою очередь, продвигалась по эволюционной лестнице в сторону разума, поедая по пути себя подобных, при случае не прочь посмотреть, как где-то кого-то убивают. Через пять минут число загорающих на пляже сократилось наполовину, а на поляне, где самураи чаяли обрести уединение, вместо этого учинилось столпотворение. Голые люди напирали друг на друга в стремлении насладиться картиной смертоубийства, хотя никто уже никого не убивал.
Одетые охранники прибыли последними, уже после дружинников с повязками на голое тело, и ничего интересного не застали. Самураи организованно отступили, унося на руках раненого Анаши Кумару, а Ясука Кусака и Гири Ямагучи еще раньше исчезли неизвестно куда.
Правда, в суматохе они потеряли свою Любу, и она могла бы попасть в передрягу, поскольку была единственной одетой девушкой во всей толпе. Но Люба неожиданно для себя самой проявила удивительную решимость и поспешно разделась донага за деревьями, после чего крадучись проникла на пляж со стороны леса. А там поспешно обрушилась в воду и долго плавала, не решаясь вылезти, поскольку прямо около ее одежды устроился загорать мужчина, тоже только что вернувшийся с поляны.
Не было никаких признаков того, что он собирается уйти с этого места в течение ближайших суток, и Любе пришлось-таки выбраться из воды, собрав волю в кулак.
Это оказалось ничуть не страшнее, чем загорать голышом на теплых досках в кузове грузовика. Никто не обращал на Любу внимания, и она даже изменила свое первоначальное намерение немедленно после купания одеться и отправиться на поиски японских друзей.
Сидя на песке, Люба с удовлетворением отметила, что все больше становится похожа на гейшу, и если полежать на солнце еще несколько часов, то никаких следов от купальника на коже не останется, а сама кожа приобретет вполне японский оттенок. Это должно понравиться Гири Ямагучи.
Она нисколько не обижалась на Гири за то, что он бросил ее в беде. Ведь никакой беды на самом деле не было. И Люба, блаженно улыбаясь, разлеглась на песке, представляя, что это не песок, а доски автомобильного кузова, и вокруг – широкие борта, за которыми ее не видно.
Но на самом деле никаких бортов не было, и, когда тревога по поводу смертоубийства улеглась и дружинники вернулись на пляж, сразу два голых человека с красными повязками подошли к ней и потребовали предъявить входную бирку.
Этого Люба не предусмотрела и теперь не знала, что ответить.
– Если нету, надо оплатить, – сурово сказала девушка-дружинница со строгим лицом.
– Сколько? – спросила Люба, и оказалось, что совсем немного, а для девушек еще в два раза меньше.
Однако это не имело ровным счетом никакого значения, поскольку у Любы не было с собой ни копейки. Потеряв работу на железной дороге, она привыкла, что за нее везде платит Ямагучи.
Тут между дружинниками – юношей и девушкой – разгорелся спор по поводу создавшейся проблемы. Юноша был за то, чтобы оставить Любу на пляже бесплатно, поскольку она вполне подпадала под определение красивой девушки. Но дружинница со строгим лицом была иного мнения и требовала выдворения Любы, очевидно считая ее недостаточно красивой.
– Ладно, не ругайтесь, – обратилась к ним добрая Люба, которая ненавидела всякого рода скандалы. – Я сейчас уйду.
И, не одеваясь, направилась к выходу с пляжа, неся одежду в руках.
Навстречу ей попалась еще одна обнаженная пара – те самые люди, которые подняли тревогу. Они вслух обсуждали свою проблему. Бывший десантник, который по опыту знал, что незнакомые люди чаще различают друг друга по одежде, а не по лицу, благоразумно вернулся на пляж, рассчитывая, что среди голых людей его никто не узнает и не призовет в свидетели. Свою подругу, которая имела глупость вернуться на поляну с толпой нудистов, поднятых ею по тревоге, он утащил с собой, и теперь оба сокрушенно рассуждали, что лес полон милиции и любопытных, что таинственных единоборцев ищут с собаками и заняться любовью абсолютно негде.
