Семь отмычек Всевластия - Краснов Антон (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Афанасьев прищурил глаза, пытаясь разглядеть, что же, собственно, происходит наверху, и сделал шаг к Месу, чтобы все-таки выдернуть у него посох, эту проклятую деревяшку, из-за которой все и началось. Кажется, такая же цель и такие же средства были у Эллера. Он первым оказался за спиной у Месу и уже протянул руку, чтобы взять у того посох…
Но тут произошло что-то странное и необъяснимое.
Женя тер глаза, не в силах им верить.
Там, где только что стояли здоровенные ножищи Эллера, теперь бурлили, завихряясь, два маленьких смерча. Они разрастались вверх, словно втягивая в себя Эллера, становясь его плотью. Смерчи дошли до пояса Эллера, где начали сливаться воедино. И только тут Афанасьев понял, что происходит. Дионов выбрасывало ОБРАТНО Неведомые законы пространства-времени не желали больше терпеть пришельцев в чуждом им мире и отправляли их туда, откуда они приперлись. В Россию, в 2004 год.
Афанасьев обернулся и понял, что с Альдаиром происходит то же самое.
Нет! Женя не хотел оставаться тут навсегда!!
– Коля-а-а-н, наза-а-ад!!! – что было сил заорал Афанасьев и, протянув руку, схватил с каменного пола посох Моисея. И тут же выронил: то ли вправду, то ли почудилось, но посох обернулся живой змеей, и холод ее сухого шершавого тела словно иголками вонзился в руку Жени. Он вскрикнул и, выхватив меч у ближайшего стражника с удивившей его самого стремительностью, что есть силы рубанул по змее. Последнее, что он видел, это была отрубленная голова гада, упавшая прямо к ногам-смерчам почти скрывшегося в вихре Эллера.
Женя уже не успел разглядеть, как рванулся на крик Колян Ковалев и тут оступился. Черные глаза Рамсеса расширились. Предательская ступенька некстати вывернулась из-под ноги Ковалева. Колян скатился с трона, аккуратно пересчитав бритым затылком все ступеньки, и приложился головой о каменные плиты; все замелькало перед глазами, тьма ощетинилась сотней отчетливых, ломающихся теней. Ему показалось, что за спиной раскрываются с шумом черные крылья. И он полетел… Странное, совершенно непонятное видение посетило Коляна. Почудилась ему залитая светом факелов поляна, толпа бородатого народу на ней, гневные черные глаза, крики, шум. Из общей массы людей выделяется Месу, уже обросший волосами, седой Месу, и болтливый Ару. Месу вскарабкался на большой продолговатый камень, почему-то напомнивший Коляну Ковалеву броневик, и забубнил что-то непонятное, а бывший жрец Ару взмахнул рукой и прокричал, отчего-то картавя:
– Евг'еи! До каких пор будем тег'петь гнет двойной египетской ког'оны! Сколько же пг'оклятые египетские кг'овососы будут тянуть соки и жилы из тг'удового израильского народа? Да здг'авствует исход!!! Фаг'аон, отпусти мой народ! Let my people go!
Глава девятая
ЦИРК, ДА И ТОЛЬКО
Россия, май 2004 года
Афанасьев открыл глаза.
Прежде всего стоило признать, что он лежал на берегу современной русской реки, потому что только на берегу современной русской реки можно встретить пустые бутылки с ядовито-желтой, криво наклеенной этикеткой и надписью «Портвейн 72. Крепкое». Бутылок было три, и из этого количества можно было сделать определенные выводы.
«Точно, – подумал Женя, – так и есть. Опять нажрался, тварь. Это надо же так напиться, чтобы видеть фараонов Рамсесов и прочих быков Аписов. С чего это я? Вроде бы с пойлом типа вот этого портвейна я еще в Университете завязал. Может, это не мой портвейн? Ах, как башка болит! Мой. Наверное, мой. Кто это там кряхтит около меня? Ага! Собутыльник! Ну, сейчас поговорим. Интересно, кто этот милый человек? Колян? Нет, я точно помню, что какая-то сволочь разбила молотком мой телевизор! Теперь новый покупать, а разве на мою зарплату техники напасешься?»
Он приподнял голову, окинул себя взглядом и увидел что лежит почти голый, если не считать какого-то обрывка ткани, похожего на фрагмент замусоленной простыни, наброшенного на бедра.
«Так, уик-энд выдался чрезвычайно содержательный, если даже одежды нет, – проползла неровная мысль. – Погуляли, мальчики».
Он повернулся и увидел, что рядом поднимается с песка рыжебородый Эллер. Афанасьев проговорил:
– Кажется, дурацкая шутка вышла.
Эллер потыкал в собственный череп пальцами, как будто проверяя его наличие и сохранность, потом пихнул ногой Альдаира, без движения валявшегося на песочке рядом. Белокурый дион запустил пальцы в волосы, вытащил оттуда несколько щепок и мелких камешков, а потом выговорил с трудом:
– Воистину… тяжела ты…
«Шапка Мономаха, – договорил про себя Афанасьев. – Но слава богу, до шапки Мономаха мы еще не добрались. А вот что касается статуи быка Аписа, посоха Моисея, а также браслета от пастофора Менатепа, поступившего в качестве взятки… Что же, выходит, это не сон, а голова болит не с похмелья?»
Он задержал свой взгляд на собственном запястье и тут же окончательно утвердился во мнении, что ни о каком кошмарном сне не может быть и речи. Скорее уместен термин «кошмарная псевдодействительность». Потому что на запястье, лениво переливаясь тяжелыми отблесками золота, посверкивая кровавыми сполохами рубинов, грубо ограненных и все равно прекрасных… – виднелся браслет. Афанасьев хотел было обратиться к Эллеру, крутившему в руках неизменный молот Мьелльнир, не способный затеряться ни в какой каше миров и времен. Но, собственно, Женя не успел. Откуда-то сверху раздался негромкий требовательный голос:
– Как ваше самочувствие, молодые люди?
Дионы пошевелились, как выброшенная на берег сонная рыба. Наверное, они еще не очухались от перемещения. Афанасьев отреагировал несколько более оперативно. Он задрал голову и увидел возле парапета набережной трех милиционеров. Все трое были оживлены и, кажется, преисполнены решимости разобраться в ситуации, нарушающей общественный порядок.
– Хорошо, – сказал Афанасьев. – Хорошо наше самочувствие… вот.
– Вы, собственно, откуда такие взялись? Сколько выпили? – деловито поинтересовался старшина.
– Да, собственно… Нисколько, товарищ старшина, – обрадованно ответил Женя. После охраны Рамсеса представители родной российской милиции показались ему самими близкими и дорогими людьми на свете. – Просто… В общем, так получилось.
– «Получилось». Все вы такое говорите, алкаши, – проворчал старшина. – Ну так, поднимайтесь сюда. Придется проехаться до отделения. А этот что шатается? – показал он на Альдаира, пытавшегося подняться с песка и всякий раз, не сдюжив, падавшего обратно. – А говоришь: не пили. Ничего, сейчас подъедем, составим протокольчик. Прозвоним адреса, проверим. А потом, если все в порядке, пойдете по домам.
«Черт побери, – подумал Женя, пряча за спину руку с драгоценным браслетом, окупившим бы с лихвой все затраты от „путешествия“, включая моральный ущерб, – было бы очень некстати улизнуть из самого дворца фараона с полутысячной охраной только в одном приемном зале…. и попасться к трем обычным ментам, которые собирают тут урожай синеморов. К тому же этот браслет… запросто конфискуют ведь. Кстати, а где посох Моисея, из-за которого все и затеялось? Он ведь обернулся… змеей, какая глупость! Я отрубил ей голову, и голова полетела к ногам Эллера! Ну да!!!»
У ног Эллера в самом деле виднелось нечто похожее на голову змеи с изогнувшимся фрагментом туловища под хищно раздутым капюшоном. Женя тут же перестал реагировать на назойливые реплики представителей правопорядка, которые, расположившись у парапета, неустанно требовали повиновения и немедленной посадки в машину. Афанасьев подобрался к предмету, несомненно сделанному из древесины, с искусной резьбой и с несколькими символами, смысл которых остался неясен. Ясно было главное: перед ними, Эллером, Женей и Альдаиром, на желтом волжском песке лежала вещь, которую они вытянули из чудовищной трясины тысячелетий ценой… ценой?..
Какой ценой!!!
– Колян, – пробормотал Женя Афанасьев. – Колян… – Афанасьев закрутил головой, вскочил с песка и забегал по берегу, хотя ноги сделались ватными, а неистовое головокружение грозило падением. – Колян!!! Коля… ты где?
