Сказка для взрослых (СИ) - Лисуков Владимир (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗

– Ваш повар для этого крутится с утра до вечера: корчма «У ворот», школа поваров и в Высшей школе преподаёт диетологию. А эти хотят всего, сразу и чтобы ничего не делать. А тех, кто работает, считают ограниченными личностями не способными оценить и прочувствовать радости жизни. Например, сын вашего повара из такой компании. Устраивает вечеринки с модными актёрами, да каждый день обряжается в новый заморский костюм. Из Высшей школы его выгнали ещё полгода назад.

– Уже не обряжается. Определили в стрелецкий мобильный полк.

– И что от этого изменится в целом? Всю молодёжь записать в стрелецкие полки?

– Было бы не плохо. Армия замечательно вправляет мозги самым невменяемым романтикам и мечтателям.

– А кто будет заниматься наукой? Как армия поможет нам с искусством, производством, торговлей? Это совсем другие навыки. Я уже не говорю про девиц.

– А с ними то что не так? – мастер тёмных дел явно не ожидал такого развития темы.

– Всё. Чем меньше мозгов у человека, тем больше он склонен к поиску лёгких и приятных путей в жизни. Если мужчин ещё строит необходимость быть защитником и кормильцем, то у женщин нет и этого. С трудом набираем минимум в высшую школу. Я уже не говорю про производство. Даже чисто женское. И это до последнего времени. Теперь просто катастрофа.

– Вы первый докладываете мне об этом.

– Формально всё в порядке. Народ едет из провинции в столицу и готов заниматься чем угодно. А я имею ввиду местных жителей. У горожан быстро меняются предпочтения и цели в жизни. Люди создают фальшивых кумиров. Дошло до немыслимого – актёры и певцы претендуют на роль лидеров общества.

– Но эти же «лидеры» всю жизнь повторяют написанный кем-то текст? – удивлённо приподнял брови мастер тёмных дел.

– Да. Но они его повторяют так часто, что считают своими собственными мыслями. И воображение у них сильно развито. Искренне верят, что лучше нас знают, как управлять государством. А люди их любят и, в их исполнении, готовы доверять чему угодно.

– Так было всегда. Жизнь всё равно всё расставляет по местам.

– После смуты и рек крови. Должен заметить, Лавр Игнатьевич, что сейчас ситуация мало напоминает то, как было всегда. Поражают масштабы. Не похоже это на естественные процессы. В страну буквально потоком стекаются мастера соблазнов и искушений. Формально – за деньгами. Но зарабатывают у нас эти люди искусства и мыслители не больше, чем на родине. Мы не культурный центр мира. Ничего престижного в том, чтобы стать здесь великим, нет.

– И кто это всё организует?

– Кроме Системы некому. Они спят и видят, как бы разрушить Баланс.

– Они об этом мечтают не одну сотню лет.

– А мы, похоже, привыкли к тому, что процесс идёт себе потихоньку, а мелочи мы всегда успеем подчистить за счет резервов.

– На этот раз не успеем?

– Может и успеем. У людей искусства тоже брожение. Наступило осознание того факта, что происходит явное выхолащивание высокого творчества в примитив.

– Тоже нам занесли?

– Сами справляемся. Собираем по кабакам и хуторам «великих» певцов да на сцену. И голос у него великолепный и лицедей отменный, только часто душонка гнилая. Когда прославится и перестаёт понимать куда деньги девать, чудить начинает. А поклонники этому уродству подражают.

– Что-то я не замечал всех этих ужасов в реальной жизни. Ни когда в лавке сижу, ни когда улицу подметаю.

– Лавка у вас, Лавр Игнатьевич, на Рюриковом тракте. Практически в центре города.

– Царь на дыбы встал. О моей безопасности беспокоится. Как будто это не моя обязанность. Сам то рынок подметает. Ему можно.

– Самодержец. Только вас обоих и под гримом узнают.

– Знаем. Раз в месяц меняем дислокацию. Да и узнают, так у нас народ давно робеть перед начальством отучен. Порой приходят и, по секрету, рассказывают мне какую дурость вчера сморозил этот царский постельничий. Иногда стыдно становиться, иногда по морде дать хочется. Но приходится терпеть и улыбаться.

И на мебельной фабрике люди как люди. Лизоблюдов поувольняли. Дальний родственник там рулит. Иногда сижу во время совещания в соседней комнате, слушаю. Да я много где бываю. Нет у меня такого ощущения.

– Когда оно у вас, Лавр Игнатьевич, появится, поздно будет. Это тенденция. На молодёжные вечеринки вы не ходите, а мои ребята постоянно. И великие на сцене ведут себя прилично. На царской сцене. Где-нибудь в другом месте, перед выступлением, могут и выпивку себе позволить.

– Есть конкретные предложения?

– Можем организовать патриотическое движение «Мы – русские». Есть кому поддержать из «властителей дум» и молодёжи.

– Я категорически против. Для этого нужен образ врага. Сами не заметим, как от Баланса останутся рожки да ножки. Они же захотят свершений, а нам баланс у себя и в мире нужен.

– Я это на всякий случай. Есть такое мнение. Сам я думаю, что пора организовать духовную экспансию. Жаль, что графиню Винкельдорф нельзя использовать в этом качестве. У Нюши просто изумительный вкус и неповторимое ощущение формы и цвета. Вполне могла бы создать некий культурный центр за пределами государства. А мы бы тут ровнялись и старались не отставать. Без перекосов и крайностей. И про местные «иконы стиля жизни» я бы тоже подумал. Почему бы царствующей семье не продемонстрировать некие образцы бытовых и семейных отношений.

– Они что не демонстрируют?

– Они демонстрируют витрину. Прекрасную и беспроблемную. Создаётся впечатление, что захотел и правь. Мне кажется надо раскрыть реалии для всех.

– Только не про наше ведомство.

– Это конечно. Хотя что-то и про нас следовало бы….

Где-то за пределами сюжета романа и планеты Земля. Кто-то.

– Ну, и нудь. Тоже самое можно было сказать втрое короче.

– Тогда это не будет куском жизни. Тогда всё потеряет смысл.

– Ты знаешь о моём отношении к твоему занятию.

– Я пытаюсь не умереть от скуки вечности.

– Ещё одно мгновение в масштабе всего.

– А память?

Глава 27

Стольный град. Царский дворец – Высшая Школа.

Грета (царевна), Савва (царевич, муж Греты), царица Светлана, Маша (горничная Греты).

Повествование от лица Греты.

С утра гоняла по залу Марфиных девиц. Сразу двух. Хоть размялась, как следует.

После умывания появился аппетит. Маша накрыла стол в гостиной. Не успела я доесть овсяную кашу с чем-то мясным, очень сочным и очень нежным, как появилась царица, поинтересовалась всё ли у меня хорошо и, даже толком не выслушав мой ответ, удалилась по своим делам.

Опять слегка кружилась голова. Не понятно. Как увижу Светлану, так сразу впадаю в какую-то расслабленность. Вроде и страха нет, а всё равно словно не по себе. Надо посоветоваться с Марфой. Она хоть и изображает фифу, но на самом деле умная зараза. И с царицей у них более чем прохладные отношения. Может посоветует, что путное. А то я привыкла держать себя в руках, а тут раз за разом… как это Савва любит говорить?.. «какая-то хрень». Понятие не имею, что это такое, но моё состояние описывает с удивительной точностью.

Интересно как там муж? Так старательно расписывал романтику торговых предприятий, что невольно закралось подозрение, что это на самом деле не так весело и просто. Почему-то стало страшно. В голову лезли краем уха услышанные истории про бандитов на дорогах, страшных хищниках, поджидающих своих жертв на торговых путях и о неведомых хворях, убивающих путников не хуже залпа артиллерии.

Не прошло и трёх суток, как не виделись, а уже скучно. Какая непозволительная расхлябанность! Они и так задержались на целых два дня. Теперь будут спешить, а это в серьёзном деле совершенно не уместно.

Что за салат?! Сухой и горький! Надо сказать Маше, чтобы больше его не подавала.

Странные у них тут порядки. Заказывай любую еду, но только ту, которую будешь есть и столько, сколько осилишь. Словно и не царский дворец. И никаких там подающих и наливающих из-за плеча. Принесли, поставили и приятного аппетита. Это если среди своих. Званые застолья проходят традиционным образом. Мы с Саввой, если не считать свадьбы и первого знакомства, на таких и не были ни разу. Создаётся впечатление, что царская семья просто тяготится парадными мероприятиями. В принципе, я с этим солидарна. Без посторонних глаз есть гораздо приятнее. И проводить время в кругу тех, кто тебя понимает, тоже.