Мастер ветров и вод - Первухина Надежда Валентиновна (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
— Неужели у Сони эта болезнь из-за кулона? — побледнел Марк.
— Не исключено. Вообще-то именно это я пыталась вам втолковать полчаса назад. Идёмте, выпьем чаю. И не смотрите на меня взглядом казнённого преступника.
— Я не смотрю, — мрачно соврал Марк. — Мне бы не чаю, а чего покрепче.
— Коньяк или ликёр?
— Коньяк.
— Только обещайте мне не нализываться в стельку. Я ещё должна позвонить в клинику и узнать, как там Соня.
— Конечно.
Я пила чай, Марк задумчиво поглощал коньяк, изредка бросая на меня быстрые, непонятные взгляды.
— Нила, — наконец отважился заговорить он, — а давно вы стали мастером фэн-шуй?
— Давно.
— И как к этому относится ваш муж?
— Я не замужем.
— Ну хорошо, друг.
— Любовник, вы хотите сказать? Милый эвфемизм. Марк, я не завожу любовников. С тех самых пор, как стала мастером фэн-шуй.
— Почему?
— О, я так и знала, что этот вопрос последует. У вас в глазах что-то такое появилось. Так вот. Ни любовника, ни мужа, ни даже просто бойфренда я завести себе не могу, потому что не имею права. Став мастером фэн-шуй, я обрекла себя на целомудрие.
— Прямо как монахиня!
— Да, а фэн-шуй — мой монастырь. Я не шучу, Марк.
— Но это ужасно! Неужели всем тем, кто изучает и занимается фэн-шуй, приходится навсегда забыть о сексе?
Я засмеялась, мсье Косарецкий с его заботами об интимной жизни был забавен.
— Марк, конечно, нет! Вы просто не поняли. Я не изучаю фэн-шуй. И не занимаюсь. Я — мастер фэн-шуй. Я — на высшей ступени. Я чувствую, вижу и постигаю то, что недоступно обычным людям. Это не хвастовство, Марк, это констатация факта. Но в жизни за все надо платить. Я пожертвовала сексом ради возможности видеть незримое и слышать неслышимое. Согласитесь, секс — невысокая цена за такие дары. Впрочем, я не всегда была целомудренной, как не всегда была мастером фэн-шуй. Я была замужем, замужество не удалось, от него осталась только одна радость — моя дочь.
— А где сейчас ваша дочь?
— Дома, в Китае. Там за ней есть кому присмотреть — у меня целая толпа добросердечных китайских родственников.
— Я не о том вообще-то хотел спросить. — Подперев голову рукой, Марк сидел на диване, всей фигурой своей изображая потерянность и запущенность. Но со мной этот номер не пройдёт. — Я хотел спросить: неужели с тех пор, как вы стали мастером, вы никого не любили?
— Почему же, любила, только эта любовь была лишена тенденции к обладанию. Я очень любила своего кузена Го Чжао, и думаю, что он любил меня. Он погиб, но я все равно думаю о нем как о живом человеке.
— Извините, кажется, я зря поднял эту тему.
— Извинение принято. Марк, сейчас нам обоим трудно. Мы два почти незнакомых человека, сведённые странными обстоятельствами. Как нам находить темы для разговоров? Не о погоде же беседовать!
— С вами нельзя беседовать о погоде, Нила, — сказал Марк.
— Это почему?
— У вас такое лицо… Тянет на исповеди и откровенности. Вы женщина, с которой нельзя заводить романы, а можно только жить и умирать.
— Ого! Сильно сказано.
— Да. Знаете, из-за чего мы расстались с Соней?
— Из её уст я уже слышала версию. Теперь вы мне предлагаете выслушать ваш вариант?
— Да.
— Вот что мне нравится, Марк.
— Что?
— Мы с вами сейчас словно герои в романе. Пару страниц назад пережили ужасающее приключение, а теперь ведём светскую беседу и обмениваемся откровенностями только потому, что автору печём заполнить пустые страницы, пока не грянет следующее наше испытание.
— Никогда не ощущал себя героем романа.
— Ну это вы привираете, сударь. Итак, из-за чего же вы расстались с Соней?
— Из-за апокрифа.
— Какого апокрифа?
— Я имею в виду слово «апокриф». Мы как-то беседовали, и Софи сказала «апокриф». С ударением на «о». Я сказал, что это произношение неправильное, что надо говорить «апокриф», с ударением на «и». У меня абсолютная грамотность абсолютное знание русского языка, и меня ужасно возмущает, когда кто-то говорит неправильно. А Софи обиделась. Начала мне что-то доказывать, притащила словарь Ожегова… А потом заявила, что я эгоист и диктатор, из чего следует, что нам невозможно быть вместе. А я так надеялся сделать из неё умную женщину.
— Полагаю, моя подруга не настолько глупа, чтобы позволить из себя что-то делать.
— О да, вы, женщины, в этом отношении невероятно одинаковы. Вы априорно считаете себя совершенными.
— Отнюдь. Скорее это относится к мужской половине человечества. Марк, я не хочу тратить время на пустые разговоры. Я уже полчаса сижу как на иголках, потому что хочу позвонить в кардиоклинику. Я должна знать, в каком состоянии находится Соня.
— Вы правы. Я со своей болтовнёй просто неуместен. Звоните же.
Я достала визитку, набрала номер регистратуры. Занято. Тогда я набрала номер дежурного врача. Слава Девяти Небесам, взяли трубку!
— Клиника «Кардиосфера», дежурный врач Мазева слушает.
— Здравствуйте, вчера к вам доставили Софью Вязову. В тяжёлом состоянии. Её должны были оперировать, кажется, доктор Гостьин.
— Одну минуту, я посмотрю учётные записи. Да, все сходится: пациентке Вязовой сделана операция, оперировал доктор Гостьин. Состояние пациентки стабильное. Сейчас она ещё в реанимационной палате и посещения к ней не разрешаются, но дня через три-четыре, если состояние здоровья не ухудшится, пациентку переведут в общую палату и разрешат посещать её в соответствии с утверждённым режимом клиники.
— Значит, все хорошо? — почти прошептала я в трубку.
— Конечно, все хорошо, — неожиданно добродушно ответила мне дежурный врач Мазева. — Вы не волнуйтесь. С вашей пациенткой все в порядке.
— Спасибо вам. — Я положила трубку. — Через несколько дней я смогу навещать Соню, — сказала я Марку.
— А я? — спросил он.
— Марк, вы с Соней в состоянии раздора, не думаю, что ей, да ещё в таком состоянии, будет приятно вас видеть…
— Я не о Соне. Могу я навещать вас, Нила?
Я внимательно посмотрела на него. Похоже, мой рассказ о носимом мною иге целомудрия не произвёл на Марка должного впечатления. Точнее, произвёл, но не должное. Он решил взять измором столь неприступную крепость. Хотя бы ради спортивного интереса. Видимо, в его донжуанских списках ещё не числилась женщина — мастер фэн-шуй. Ну-ну…
— Если вам больше нечем заняться, навещайте, — как можно безразличнее сказала я. — Будем вести светские беседы. Только, ради всего святого, не притаскивайте сюда больше этот жуткий кулон, С ним что-то нечисто, я это чувствую.
— Договорились. Бедная невинная вещица!
— Это не бедная и не невинная вещица. — Я постаралась придать голосу подобающую строгость. — В каком-то смысле это вообще не вещица. Вы, кстати, не знаете, каким образом она попала к вашей прабабке?
— Прапрабабке. Как же, на этот счёт существует целая семейная легенда.
— Вот с этого места подробнее. Нас, мастеров фэн-шуй, рисом не корми, дай только послушать семейную легенду.
— Хорошо, я расскажу. Но многое я не помню.
— А многого мне и не надо, Марк.
