Движущиеся картинки - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
– Что готовится, док? – неожиданно спросил кролик, становясь на задние лапки.
Все до единого сочувственно посмотрели на него и вернулись к обсуждению.
– Утенок говорит, – перевел Гаспод, – это вроде миграции. Чувство, говорит, такое же, как перед перелетом.
– Да? А мне вот далеко ходить не пришлось, – заявил кролик. – Мы же местные, тут в дюнах и живем. Жили. Три счастливых года и четыре несчастных дня.
Виктора осенила внезапная мысль:
– Так ты, наверное, знал того старика с косы?
– А, этого? Конечно знал. Он постоянно ходил сюда.
– И что он был за человек?
– Послушай, приятель, четыре дня тому назад в моем словаре были два глагола и одно существительное. По-твоему, я размышлял, что он за человек? Знаю только, что нам он не мешал. Мы запросто могли считать его ходячей скалой или чем-то вроде.
Виктор подумал о лежащей в кармане книге. Песнопения, поддержание огня. Что же это был за старик?
– He знаю, что здесь происходит, – сказал он. – Но непременно выясню. Послушайте, у вас ведь, наверное, есть имена? А то как-то неловко – говорить с собеседником и никак его не называть.
– Имя есть только у меня, – сказал Гаспод. – Я ведь пес. Меня назвали в честь того знаменитого Гаспода – слышали, наверное.
– Один малец как-то назвал меня «Кыся», – с некоторым сомнением в голосе сообщил кот.
– Я думал, у вас имеются соответствующие имена на вашем языке, – пояснил Виктор. – Ну, скажем, «Могучая Лапа» или «Стремительный Охотник».
Он попытался расположить их улыбкой. Животные явно не знали, что следует на это ответить.
– Он у нас книги читает, – объяснил Гаспод. – Штука, видишь ли, в том, – обратился он к Виктору, яростно почесываясь, – что обычно нам, животным, имена ни к чему – мы-то знаем, кто мы такие.
– Хотя, должна сказать, «Стремительная Охотница» звучит очень заманчиво, – призналась мышь.
– Мне почему-то казалось, что это кошачье имя, – сказал Виктор, чувствуя, что его прошибает пот. – Мыши носят ласкательные, коротенькие имена, например… например… Писк.
– Писк? – холодно переспросила мышь.
Кролик ухмыльнулся.
Виктора понесло:
– А для кролика самое уместное имя – Пушок. Или Господин Топотун.
Кролик разом перестал ухмыляться и сердито дернул ушами.
– Слушай, приятель… – начал он.
– А знаете, – попытался исправить положение Гаспод. – Я слышал, ходит такая легенда, будто первые два человека на свете дали имена всем животным. Забавно, да?
Желая скрыть смущение, Виктор вытащил из кармана книгу. Совершал песнопения, поддерживал огонь… Три раза в день.
– Этот старик… – начал он.
– Да что в нем такого особенного? – перебил кролик. – Таскался по нескольку раз в день на холм, устраивал какой-то шум… По нему можно было эти сверять… ну эти, как их?… – Кролик тщетно пытался вспомнить нужное слово. – В общем, это было всегда одно и то же время. Много раз в день.
– По три раза. Три сеанса. На театр смахивает… – проговорил Виктор, водя пальцем по строчкам.
– До трех мы считать не умеем, – недовольно заметил кролик. – У нас счет идет так: один и… много. Много раз. – Он злобно взглянул на Виктора. – Господин Топотун, – прибавил он с убийственным презрением.
– И еще. Ему привозили рыбу. Причем из самых разных мест, – продолжал Виктор. – Однако здесь поблизости никто не живет. Вероятно, эти люди плыли издалека. И делали это только затем, чтобы привезти ему рыбы. Похоже, что он не хотел есть рыбу из этого залива. А ведь залив кишит живностью. Когда я здесь купался, я видел таких огромных омаров, что вы мне просто не поверите.
– А их ты как называл? – спросил Господин Топотун, который был не из тех кроликов, что быстро забывают обиду. – Господин Щелкун?
– Вот именно, я бы тоже хотела это уточнить, – пропищала мышь. – В наших местах со мной все мыши раскланиваются. Кому угодно могла холку надрать. Так что имя мне нужно поприличнее. А тот, кому нравится называть меня Писком, – мышь посмотрела на Виктора, – видимо, напрашивается на то, чтобы голова у него приняла форму сковороды, – я понятно изъясняюсь?
Утенок разразился долгим кряканьем.
– Постой, – остановил его Гаспод. – Утенок считает, что все это звенья одной цепи. Сюда стягиваются и люди, и тролли, и гномы, и все прочие. Животные вдруг начинают разговаривать. Утенок думает, что здесь располагается некая сила.
– Откуда утенку что-то знать о силах? – удивился Виктор.
– Слушай, друг, – сказал кролик, – вот когда ты сам будешь летать по нескольку раз в год через все море и находить один и тот же клочок земли – тогда и охаивай уток.
– А! – догадался Виктор. – Так вы о таинственном животном чутье, да?
Присутствующие взирали на Виктора без всякого умиления.
– Во всяком случае, пора с этим кончать, – сказал Гаспод. – Пусть люди мозгами и языками работают. Вы к этому привычны. Но кто-то должен выяснить, из-за чего вся эта неразбериха началась…
Животные не сводили с Виктора взгляда.
– Ну, может, – колеблясь, сказал Виктор, – может, разгадка – в этой книге? Ранние записи в ней сделаны на каком-то древнем языке. Я сам не могу…
Он внезапно умолк. Волшебников в Голывуде не любили. Пожалуй, не следовало упоминать Университет и свое собственное, весьма непосредственное, с ним знакомство.
– Короче говоря, – продолжал он, осторожно подбирая слова, – в Анк-Морпорке у меня, кажется, есть один знаток, который сумеет это прочесть. Кстати, он тоже не человек. Человекообразная обезьяна.
– А как у него с таинственном чутьем? – спросил Гаспод.
– Настоящий профессионал, – заверил Виктор.
– В таком случае… – начал кролик.
– Тихо, – прервал его Гаспод. – Сюда кто-то идет.
Было видно, как пламя факела движется вверх по склону холма. Утенок неуклюже захлопал крыльями и взмыл в небо. Остальные сиганули в темноту. Один пес не тронулся с места.
– А ты разве не собираешься драпать? – шепотом спросил Виктор.
Гаспод поднял одну бровь.
– Гав?! – осведомился он.
Огонь факела, подобно светлячку, метался зигзагами по кустарнику. Иногда он на миг останавливался, а потом двигался в совершенно новом направлении. Свет от него был очень ярким.
