Саламандра - Никитина Елена Викторовна (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
За дверью раздались шаги. По характерному топоту я безошибочно определила их обладателя. Вот он, кого не ждали, — явился, не запылился.
Владыка на мгновение отвлекся от меня на открывающуюся дверь и поднял глаза. Откуда пришла в мою дурную голову очередная безумная идея, сказать уже сложно (не от большого ума, это точно, на то она и безумная), но осуществила я ее незамедлительно, брыкнувшись в кроваво-красную чернильную лужу кверху лапками и застыв в очень живописной позе невинно убиенного. Не люблю пачкаться, зато какой был эффект! Оно того стоило!
Вошедший Полоз сначала спокойно посмотрел на отца, потом опустил взгляд на стол, да так и застыл в дверях, уставившись на распластанную меня все больше и больше округляющимися глазами по мере осознания увиденного.
— Отец, что ты наделал? — неожиданно севшим голосом прохрипел он, заметно бледнея. — Зачем?!
— Давно надо было это сделать, — не понимая пока еще такой странной реакции сына, надменно ответил Владыка. — Слишком много воли, похоже, Змей ей давал, пришлось немного вразумить.
— Ты уверен, что не переборщил? — Полоз, как мне показалось, уже был близок к настоящей панике. Ну еще бы! Оставил жену вполне живую и здоровую, а пришел к хладному трупику, утопающему в луже крови. Есть отчего инфаркту случиться. Или это он так своеобразно радуется и никак не может поверить своему счастью?
Мой благоверный, не глядя, швырнул папку, с которой пришел, куда-то за пределы моей видимости и подскочил к столу. Я еле удержалась, чтобы не расхохотаться от такой удивительной прыти. Он ведь так скоро и меня ловить научится.
— Отец, как ты мог?!
— Ничего, пусть подум… — И тут Владыка наконец опустил глаза.
Я притворилась еще более мертвой, чем это вообще возможно, но продолжала наблюдать за застывшими узкоглазыми родственничками сквозь неплотно прикрытые веки. Какая прелесть! Вот он, момент, которого я так долго ждала! Вот она, наивысшая награда за все мои страдания! Стоят два столба в чистом поле и не знают, что делать — то ли стоять дальше, то ли падать. Так им и надо! Будут теперь знать, что со мной связываться себе дороже, а то напали тут, понимаешь ли, на бедную ящерку, пугают.
— Саламандра, прекрати притворяться, — на удивление быстро пришел в себя Владыка, хотя руки у него еще заметно потрясывались. Чернила чернилами, но сначала и он обалдел от моей убийственной выходки, зрелище было чересчур уж натуральным.
— Не ожидал от тебя такой жестокости, — зло сказал Полоз, вперив в отца свирепый взгляд. Уж он-то точно купился, и еще как! — В конце концов, она моя жена, и я уже даже начал привыкать к ней, как — маленькому говорящему попугайчику… А ты… Как ты мог?!
— Ах, привыкать начал, говоришь?! Как к попугайчику говорящему?! — Мне пришлось в срочном порядке воскреснуть, потому что такое оскорбление снести я просто не могла и резко вскочила. — Нет, вы только на него посмотрите! И этот любитель домашней птицы — мой муж! Сам ты какаду чешуйчатый!
Я забегала по столу, оставляя за собой длинные «кровавые» следы и громко возмущенно ругаясь. Мне не мешали и не прерывали, потому что теперь оба были в шоке по причине моего неожиданного, но вряд ли желанного воскрешения.
Когда же я через некоторое время выдохлась и пару раз поймала себя на том, что начинаю повторяться в связи с резко поскудневшим словарным запасом, пришлось остановиться, чтобы собраться с мыслями и немного передохнуть. В том, что я не обратила чуть раньше внимания на двух товарищей, застывших по обе стороны стола, нет ничего необычного — я была сильно занята своей обличительной речью, но уж лучше бы я не смотрела на них и дальше. Оба пялились на меня так, словно я была вселенским злом, мировым катаклизмом и всенародным кошмаром в одной симпатичной мордочке. И молчали. Нехорошо так молчали.
Я не смогла выдержать их осуждающих взглядов — опустила глаза и только сейчас заметила, что стол просто безнадежно испорчен залихватскими красными узорами, очень сильно напоминающими следы моих лапок. Сами лапки тоже не блистали чистотой, а больше напоминали перчатки палача. Мне стало сильно не по себе.
Я снова подняла теперь уже несколько затравленный взгляд на Владыку и Полоза. Их сумрачные лица очень ясно давали понять, что одной головомойкой (как в прямом, так и в переносном смысле) мне не обойтись, поэтому первая перешла в наступление, пока моя бредовая затея с умиранием не воплотилась в реальность при их непосредственном участии.
— Интересно, а чернила хорошо отмываются? — стараясь сохранять невозмутимый вид, спросила я. — Я, конечно, люблю красный цвет, но мой мне идет все-таки больше…
Они молчали.
— Хорошо еще, что у меня аллергии нет на всякие красители, — продолжила я. — Не во всех местах удобно чесаться…
Тишина.
— И не надо сердиться. — Мой голос стал немного заискивающим. — Я же воскресла, все в порядке, никто не умер. А стол… А что стол? Его помыл — и порядок.
— Вот ты этим и займешься, — мстительно прошипел Полоз, медленно поднимая с пола брошенную папку и брезгливо ее отряхивая.
— Чем? — тупо переспросила я.
— Мытьем стола.
— Почему это я? Мне заняться больше нечем, что ли?
Тоже мне, нашли уборщицу!
— Вот именно для того, чтобы тебе больше нечем было заниматься, — заявил мой «добрый» муженек. — Отец, распорядись, чтобы этой липовой умершей выдали тряпку и мисочку воды, пусть свою «кровушку» сама за собой убирает, все при деле будет. Приколистка!
С этими словами он резко развернулся и вышел. Отец последовал за ним, не забыв глянуть на меня как на врага народа.
— Эй! А мне тоже помыться надо, между прочим, — крикнула я им вслед.
— Сначала стол! — припечатал свекор. — И не дай бог, хоть одно красное пятнышко останется… — и захлопнул за собой дверь. Что со мной будет, если оно все-таки останется, было даже страшно подумать.
Я осталась возмущенно сопеть на столе в луже чернил и ждать поднесения уборочного инвентаря.
Следующие несколько дней мы с Полозом не разговаривали. Я дулась на него за чрезмерно строгие воспитательные методы (чернила, как показала практика, отмываются с о-о-очень большим трудом, причем ото всего, и от меня в том числе), а он злился на меня на правах несправедливо напуганного. Ну кто же мог знать, что муженек так близко к сердцу воспримет мою «кончину»? Извиниться, что ли, все-таки шутка была не очень удачной. А вот и не буду! Нечего его баловать, не заслужил еще! В общем, семейная жизнь била ключом, и все по голове.
Ближе к вечеру пятого дня Полоз заскочил в спальню на пару минут (как всегда неожиданно, но я успела шмыгнуть в камин), что-то схватил из комода и так же резво убежал, не удостоив меня даже коротким взглядом. Ишь гордый какой! Обидели, бедненького! Мне тоже не сладко, между прочим, только никого это почему-то не волнует.
Я показала ему вслед язык и тут заметила, что дверь спальни осталась немного приоткрытой. Интересно, это он специально сделал или так сильно куда-то торопился, что даже про мое заключение, им же самим назначенное, подзабыл малость? Вот растяпа! Я вытянула шею, чтобы получше видеть незапертую дверь, и вывалилась из камина на коврик. Нет, надо с моей падучестью что-то делать, я за всю свою жизнь столько не падала, сколько за последние несколько седмиц, так ведь и инвалидом остаться недолго. Хорошо еще коврик не загорелся. Мне-то, конечно, все равно, но могут и невинные пострадать. Жалко их.
Я осторожно подкралась к двери и высунула нос в коридор. Вроде тихо, никого. Прогуляться, что ли? Сколько можно взаперти сидеть? Я — царевна, в конце концов, и имею право ходить, куда мне вздумается.
Я сделала несколько неуверенных шагов, вздрагивая от каждого шороха, но быстро взяла себя в лапки. Надо же было запугать меня до такой степени, что я даже по коридорам ходить боюсь. Кошмар! Дворец я, конечно, еще не очень хорошо знаю, в основном дорогу до столовой и запомнила, но надо же когда-нибудь осваивать новые рубежи, не век же в одной комнате куковать. Тем более что никто навстречу мне не попадался, за что я была судьбе благодарна чрезмерно. Еще раздавят ненароком, народ под ноги не очень любит смотреть, а прислуга почему-то особенно.
