Вампиры здесь тихие - Никитина Елена Викторовна (читать хорошую книгу TXT) 📗
Вадим же радовался так, будто самолично спас от неминуемой смерти половину населения Земли. А я начала потихоньку возвращаться к нормальному образу жизни и занялась поисками работы, поскольку с прежней меня быстренько выперли «по собственному желанию», несмотря на больничный лист. Не то чтобы я сильно сокрушалась по этому поводу — коллектив у нас был чисто женский и патологически завистливый, а сама работа уже давно перестала доставлять хоть какое-то удовольствие, но чувство несправедливости поглодало меня основательно, поэтому при первой возможности принялась активно эту самую справедливость восстанавливать. Пока безрезультатно, несмотря на наличие у меня высшего инженерно-технического образования, пусть и полученного больше для престижа, чем по необходимости. Только оно нисколько не помогало. Там, где все устраивало меня, почему-то вежливо (а иногда и не очень) отказывали, а где брали с распростертыми объятиями, как правило, мало платили и слишком много требовали. Никакой золотой середины. Муж, правда, не сильно опечаливался этому факту и неоднократно заявлял, что его зарплаты нам на двоих хватит с лихвой, а я могу совсем не работать. Но такой вариант я лично рассматривала как самый крайний, продолжая с завидным упорством таскаться по разным собеседованиям без малейшей надежды на успех.
Вадим действительно неплохо зарабатывал, мы вполне могли позволить себе купить подержанный, но вполне приличный «Ниссан Альмера» (меня даже на права заставили сдать) и неплохой дачный участок в двенадцать соток, и это всего лишь на его зарплату научного сотрудника. Что уж они там исследовали в своем НИИ, я так и не поняла, несмотря на неоднократные объяснения мужа. Да и попробуй пойми что-нибудь в огромном количестве специфических химико-биологических терминов. Какую-то хитроумную вакцину изобретали, то ли от старения, то ли от жадности. Биология никогда не была моим сильным школьным предметом, поэтому я даже не пыталась особо вникнуть в ее заумности.
Сейчас же муж сидел на даче и строго контролировал процесс постройки долгожданной бани, а я всю неделю бесплодно промоталась мест в десять в поисках работы, устала до чертиков, но так ничего и не намотала.
— Да ладно, не расстраивайся, — принялся успокаивать меня Вадим, догадавшись по траурному сопению трубки о степени моего огорчения. — Давно говорил, чтобы ты дома сидела, хозяйством занималась. Давай приезжай завтра, я здесь на даче себя каким-то Робинзоном Крузо чувствую, брошенным и никому не нужным. И потом — я соскучился, с понедельника тебя не видел.
— Я тоже соскучилась. — У меня на сердце потеплело. Все-таки он у меня классный!
— И представляешь, у нас будет еще целых две недели дачного блаженства, — томно проворковал муж в трубку.
— А потом? — хитро уточнила я.
— А потом у меня отпуск кончится, — притворно разозлился он. — Короче, приезжай завтра, я жду. Все, целую.
— И я тебя. — Мои пожелания смешались со звуком коротких гудков. Вадим всегда старается оставлять последнее слово за собой.
Чтобы хоть как-то убить время и избавиться от жуткого желания рвануть к мужу прямо сейчас, на ночь глядя (совершенно забыв, что боюсь ездить по темноте, а ведь по дороге точно вспомню и начну паниковать), я стала складывать в сумки все, что успела накупить для дачи. Набралось три тяжеленных баула, и это не считая продуктов в холодильнике. Хорошо еще, что я на машине, на своем горбу такую поклажу точно не утащишь.
Сверившись еще раз со списком необходимого, заботливо составленным Вадимом, я подумала и решила, что не мешало бы ко всему уже собранному прикупить бутылочку вина, чтобы отметить окончание постройки. Не мешало бы, не мешало, а ведь за ней в магазин идти надо. Завтра утром я могу забыть, да и крюк большой по дворам делать придется. Нет, надо идти сейчас, пока еще не так поздно, всего-то начало одиннадцатого.
В магазине оказалось на удивление много народу, и я долго стояла в кассу, ожидая своей очереди, чтобы расплатиться за единственную бутылку, и поражалась, сколько же люди едят, если судить по доверху набитым тележкам впереди стоящих. В помещении было очень душно, и когда наконец подошла моя очередь (к тому моменту слово «очередь» стало для меня почти синонимом вечности), я уже была близка к банальному обмороку. На улицу выскочила как ошпаренная, с чувством ненависти к магазинам вообще и купленной бутылке в частности. Это из-за нее все!
Свежий осенний ветер тут же обдул лицо, лаская прохладой и принося с собой запах медленно умирающей, но готовой через несколько месяцев возродиться природы. Мне стало легче, в голове постепенно прояснялось, в обморок падать расхотелось совершенно. Какая же ночь бесподобная! Тихая, теплая. Опавшие листья шуршали под ногами, и я снова почувствовала в воздухе присутствие того самого странного и непонятного нечто, которое преследовало меня вот уже несколько недель. Сейчас, в ночной темноте улицы, оно вдруг стало слишком ярким и почти осязаемым. Мне даже показалось, что еще немного, и я смогу его увидеть, дотронуться, понять, из чего оно сделано, ощутить его сущность…
Ну я и ощутила по полной программе, со всего маху врезавшись в непонятно откуда взявшегося прямо передо мной человека. Могу поклясться чем угодно — только что его здесь не было! Не настолько сильно я и задумалась, чтобы не видеть, куда иду. Да и фонари через один горят, дорога хорошо просматривается. Не на голову же он мне свалился! Или все-таки на голову?
От неожиданности я отскочила назад, чуть не навернувшись, и тихо выругалась:
— Тьфу ты, черт! Под ноги смотреть надо! Ходят тут всякие.
Ответа не последовало. Мужчина (тут у меня сомнений не возникло изначально) как раз откинул капюшон длинного, до пят, свободного плаща, в который был закутан, и со странной смесью недоумения и высокомерия огляделся по сторонам. Я тоже огляделась, но только испуганно и с надеждой на поддержку общественности. Как всегда бывает в подобных случаях, поблизости не наблюдалось ни одной живой души. Та-а-ак! Только маньяков мне для полного счастья и не хватало! Да еще каких!!! Молодой мужчина, примерно моих лет, был высок, как-то излишне бледен, чуть ли не до синевы, и подозрительно заторможен. То есть бросаться на меня сразу он вроде не собирался, но я покрепче обхватила бутылку за горлышко и приготовилась дать достойный отпор в любой момент. Конечно, самым разумным было попытаться убежать, но ноги стали ватными и наотрез отказывались перемещать меня в пространстве.
Незнакомец довольно быстро насладился окружающим пейзажем (мне даже с перепугу показалось, что он выкрутил шею на сто восемьдесят градусов, непочтительно повернувшись ко мне затылком) и медленно обратил лицо к небу. Его длинные, до плеч, темные волосы при каждом движении удивительным образом шевелились, сливаясь с чернотой плаща, и я почему-то сразу вспомнила Медузу Горгону.
Но упрямо молчащие небеса его тоже ненадолго заинтересовали, и следующим предметом пристального внимания стала я. Странный тип опустил голову, и… в его темных глазах промелькнул красный отблеск, верхняя губа хищно приподнялась, обнажая длинные острые клыки. Бутылка чуть не выскользнула у меня из рук. Гот-наркоман… Вряд ли это намного лучше обычного маньяка.
— Ты не алаканта… — не столько спросил, сколько констатировал он, глядя куда-то сквозь меня.
— А-а-а… У-у-у… Э-э-э… — содержательно прохрипела я в ответ.
Насколько помню, в критические моменты с психом лучше разговаривать, чтобы не спровоцировать нападение, но в голову ничего умного больше не приходило. Среди моих знакомых маньяков до сих пор не наблюдалось, а потому опыта общения с ними у меня не было.
— Ты также не вампир и непохожа на другие магические расы… — продолжил между тем он, сильно растягивая слова, из чего я сделала вывод — точно наркоман, с порядочным сдвигом на готику к тому же. Вот повезло-то… И зачем только я поперлась за этой злополучной бутылкой? Теперь ею же отмахиваться придется. — Ты — человек?! — сильно поразился своим окончательным умозаключениям псих и посмотрел на меня более осмысленно. При этом его тонкие губы недовольно поджались, превратившись в совсем узенькую линию, а брови хмуро сошлись на переносице. Мне даже показалось, что он очень недоволен моей видовой принадлежностью. Извините, душкой-эльфом мне не суждено было родиться.
