Сердце Дьявола - Белов Руслан (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗

– Если надо будет, Горбунков найдет тебе и тех и других, – сказал он напоследок сержанту.

2. Искандеркуль, Кырк-Шайтан, таинственная пещера. – Пилюли, монеты и бедная кошка.

Вернувшись в забегаловку, мы стали решать, что делать дальше. Сильвер предложил перебазироваться в какой-нибудь кабак почище, но Бельмондо отказался – болела ушибленная в драке нога, да в другом заведении могло не оказаться такой ласкающей зрение буфетчицы (она уже привела себя в порядок). Баламут, потирая ушибленную скулу, его поддержал.

– От добра добра не ищут, – сказал он, разливая водку по стаканам. – Да и не терпится мне узнать, какое это такое захватывающее приключение предлагает нам наш досточтимый Сильвер.

Больше всего на свете Баламут боялся, что я начну юродствовать по поводу его конфуза с голой задницей, и поэтому решил немедленно взять своего спасителя за рога. И правильно решил: у меня в голове уже созрело по этому поводу несколько остроумных словесных конструкций, и я лишь ждал удобного момента, чтобы вставить их в наш разговор).

Мы выпили (наш спаситель согласился лишь на десять граммов), закусили и, умиротворяясь, осели в своих креслах.

– В общем, друзья, слушайте... – сказал Сильвер, задумчиво заглянув в глаза каждого из нас.

И, сделав паузу, продлившуюся до нашего успокоения, начал неторопливо рассказывать:

– Ровно год назад судьба занесла меня на Искандеркуль... – мы изумленно переглянулись (это для рассказчика не стало неожиданностью, напротив, он ждал такой реакции) – каждый из нас не раз бывал на этом красивейшем горном озере, жемчужине Центрального Таджикистана. – Нужен был мне настоящий, собственными руками собранный мумие. Без балды, как говорится. Там, под горой Кырк-Шайтан [1], я поставил свою двухместную палатку, сложил рядом из камней очаг и начал потихоньку прочесывать окрестные горы. Потихоньку – потому как поджелудочная железа неожиданно расшалилась, да и мигрень разыгралась не на шутку... И в первом же маршруте, на южной стороне Кырк-Шайтана, я провалился в пещеру. Фонаря у меня с собой, естественно, не было, не было и спичек – не курю – но я сразу понял, что нахожусь в искусственном сооружении, давным-давно вырубленном в скалах. И сразу же почувствовал: здесь что-то существенное спрятано – воздух там такой, ну, как в Историческом музее или самом Алмазном фонде...

Забыв обо всем, я кое-как выбрался из-под земли и рванул к своей палатке за карманным фонарем... Вернувшись с ним, спустился вниз и увидел, что подземная полость представляет собой сводчатый тоннель длинною около сорока метров (я провалился в него аккурат посередине). И ничего в нем не было... Кроме нескольких драхм Александра Македонского, вот одна из них, – Сильвер, улыбаясь, вынул из нагрудного кармана нечто весьма отдаленно напоминающее монетку и бросил ее на стол, – и кожаного мешочка с какими-то шариками-пилюлями, как бы из нитей каких-то скатанными. Лизнул, не думая, один из них и сразу же... почувствовал себя лет на десять моложе – боли в поджелудочной железе, да и мигрени проклятущей – как не бывало... Зажевал от радости пару пилюль, стал как один оставшийся Маклауд, и начал все вокруг обследовать.

...Уже к вечеру в одном месте стены нашел проем, размером с небольшую калитку, каменными блоками на растворе известковом заложенный... Попытался пробить кладку... Валуном в пятьдесят килограммов полчаса колотил, пока не выбил один блок. Посветил фонарем вовнутрь – увидел округлую камеру, где-то два на два метра. Один ее угол волосами какими-то был завален, другой пилюлями этими; посередине – целая горка драхм Македонского.

Ну, как говориться, взалкал отец Федор и я на радостях к палатке своей побежал отметить событие стаканчиком Белой лошади (вход в галерею заложил, конечно, камнями). Но, как ни крути, судьба играет человеком, а человек играет только в ящик – ночью напала на меня, сонного, шпана местная избила-порезала всего и в озеро выкинула.

Как выжил – не знаю... В начале лета вода в Искандеркуле, сами знаете, не более девяти градусов, пятнадцать минут – и ты труп. Но я в ней почти сутки пролежал, пока меня один турист случайный не вытащил. Очнулся я только в Душанбе, в больнице... Без ноги, с мордой, практикантом-двоечником починенной. И не хрена не помню. И только в Москве вспомнил все – решил пиджачишко свой старенький выбросить и, прощупывая на прощание карманы, нашел под подкладкой мешочек с пилюлями из пакли и монеткой Македонского...

Сильвер замолчал, предоставляя нам возможность высказать свое отношение к услышанному. Ждал он, конечно, восторга и последующего немедленного наплыва добровольцев в свою экспедицию. Напрасно ждал – Баламут рассеяно ковырялся в ухе ногтем мизинца, Бельмондо, поджав губы и склонив голову на бок, одобрительно рассматривал недвусмысленно улыбавшуюся ему румяную буфетчицу.

– И что ты предлагаешь? – единственно из-за вежливости нарушил я равнодушную тишину.

– Как вы думаете, сколько мне лет?

– Ну, лет тридцать... – ответил я, кивнув Баламуту, знаком предложившему мне выпить.

– Сорок! Эти пилюли из пакли за несколько часов мне десятку скинули... И еще, смотрите...

Сильвер вскочил и, ловко схватив пробегавшую мимо кошку за задние лапы, шмякнул ее головой о ближайшую колонну.

– Бедное животное... Ну и повадки у вас, гражданин Флинт... – скосил Бельмондо глаза на Сильвера, тянувшего к нему руку, сжимавшую окровавленную кошку. А Баламут никак не отреагировал – он внимательно рассматривал добытую из ушей серу.

– Ну зачем такие вольты, дорогой Сильвер? – начал я сглаживать ситуацию. – Мы, можно сказать, доверились вам, сердца свои раскрыли, а вы так некорректно с кошкой поступаете...

– Да вы погодите с выводами! – раздраженно махнул агонизирующей кошкой Сильвер. – Смотрите!

И, отщипнув от пилюли из пакли небольшой кусочек, сунул его в оскаленную пасть животного. И что вы думаете? Спустя минуту кошка предприняла попытку вырваться из рук мучителя; она завершились успешно. Еще некоторое время она вылизывалась, окончив, впилась глазами в Сильвера. И, злобно шипя, пошла на него. Сильвер хотел отшвырнуть ее протезом, но, заметив в наших глазах сочувствие к меньшему брату, бросил кошке кусочек своего чудодейственного шарика. Съев его, кошка благодарно посмотрела на нас и степенно удалилось, на глазах становясь все крепче и крепче...

– Впечатляет, – бросил Бельмондо ей вслед. – Ну и что вы, герр боцман, нам предлагаете?

– А вы не хотите сбросить лет по пятнадцать? А через пятнадцать – еще по пятнадцать? Сгоняем, может быть, за теми пилюлями?

– Интересный вопрос... – протянул я, отмечая про себя, что лицо Сильвера после пятнадцатиминутного общения выглядит не таким уж отталкивающим. – Кажется, я уже слышал о средстве, возвращающем молодость... Давным-давно, в глубоком детстве...

– Аркадий Гайдар. "Горячий камень", – осклабился Баламут. – Оттащить на сопку, разбить и прожить жизнь сначала. Я – пас. Как вспомню все задницы, в которых побывал, да и свою, многострадальную – не хочется по новой начинать... Я, наоборот, мечтаю быстрее старпером под семьдесят заделаться, чтобы все побоку было кроме теплого туалета и стаканчика валерьянки на ночь...

– Так ее, жизнь, можно лучше, безболезненнее прожить... Воспользоваться, так сказать, жизненным опытом, – заискивающе заглядывая в глаза, начал убеждать его Сильвер. Да и двадцать лет всегда лучше сорока – по себе знаю...

– Пробовал раз пять этот жизненный опыт, надоело, – раздраженно махнул рукой Баламут. – От себя не уйдешь... Ставить старую пластинку и рассчитывать на новую музыку может только идиот... Нет, боцман, не нужны мне ваши грабли...

– Полчаса назад в задницу просился, а теперь кокетничает! – сказал я и, вспомнив свою двадцатилетнюю жену, продолжил мечтательно:

– Мне пятнашку сбросить в самый раз... Представляю, как вытянется личико Ольги, когда я ее старухой назову...