Белый Пилигрим - Краснов Антон (электронные книги бесплатно TXT) 📗
– Я так думаю, М-макар, что с Леной… что с Ленкой мы помиримся. А что? Нормальная девчонка. Вот женюсь. А что, на самом деле женюсь! Как деньги бу… будут, так сразу и…
– Как деньги будут, ты сначала мне отдай, а потом женись, – резонно заметил рефлектирующий гражданин Телятников, на мгновение отвлекаясь от Байрона и помады, – вот.
– Ты эти оппортунистические штучки мне брось, – обиделся я, – и вообще мне уже давно пора идти.
…На свидание я опоздал. Немного, но опоздал. Смешно, что именно на этот раз Лена пришла вовремя. С ней такое редко случается, чтоб она приходила к точно назначенному сроку, однако сегодня был как раз такой парадоксальный случай. Она стояла у парапета и глядела на воду. Я сунул в рот жвачку и, запихивая упаковку «Орбита» обратно в карман пиджака, выронил мобильный.
Она обернулась.
Не могу сказать, что я был нетрезв. Ей, кажется, хватило уже того, что от меня ощутимо пахло, и в вишневых глазах вспыхнула укоризна. Если бы я все-таки был совершенно трезв, то наверняка смог бы почувствовать то, что она до сих пор готова меня простить. Даже не алкоголь, не выпивка, нет! – а проснувшееся под воздействием этой выпивки ощущение прежней безнаказанности, того, что никуда она от меня не денется, и сгубило меня. У меня большой дар убеждения, это признают многие, но я всегда – куце и нелепо! – обращаю его во зло. Раньше я убеждал Ленку в том, что лучше меня она все равно никого не найдет. Теперь я убедил себя в том, что вот сейчас, в этот вечер в этом апрельском городе, – все будет решено, решено бесповоротно и удачно. Как легко, какими точными, виртуозными словами, сотканными из недомолвок и лжи, обольщал я самого себя!.. С веселой наглостью я предложил ей посидеть в кафе, ощупал в кармане жалкую мятую телятниковскую пятисотрублевку и подумал, что даже этого должно хватить, потому что с моей внешностью и подвешенным языком ничего не стоит заговорить двадцатиоднолетнюю девчонку. Заплести ей мозги, построить здание очередного прекрасного будущего, за которым только стоит протянуть руку. Лена улыбалась, кажется, устало, но – с надеждой!.. Теперь не знаю, как я не понял тогда, что она пришла ПРОСТИТЬСЯ.
Че, может, не будем пиво?.. Назвав пиво «конформистскими штучками», я заказал водку, курицу гриль и пакет сока. Классический набор, да?.. Я бодро опрокинул первую рюмку и наблюдал за тем, как она выпивает свою. До дна. Плохой признак. Но я снова не придал этому значения.
Пренебрегая таким ораторским элементом, как предисловие, я выложил перед ней с бухты-барахты:
– В общем, так, Ленка. Я, конечно, в чем-то повел себя не так… Но теперь хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Понимаешь? Я многое передумал, и теперь мне кажется, что мы можем вывести наши отношения на новый уровень, – помпезно подвел я итог.
Она молчала.
– Ты, я смотрю, тоже стала лучше, – бестактно продолжал я, – вон уже и не опоздала даже. А раньше, значит…
Весь разговор приводить бессмысленно. Она не опровергала ничего из сказанного мною, не подтверждала, она говорила какие-то бледные фразы и улыбалась бледной же улыбкой. Через час такой занимательной беседы я уже мог позволить себе показательно посматривать в сторону вырядившихся в связи с апрельским гормональным бумом девиц, фланирующих мимо окон кафе. Дескать, вот я какой рисковый, не Леной единой жив… гм. Я еще успел поймать на себе ее томный взгляд, увидеть, как она переплела свои тонкие пальцы и хрустнула суставами. Какие бледные нежности и томности, подумаешь!..
В кафе она так ничего и не сказала. Позволила проводить себя сначала до подъезда, а потом до квартиры, позволила мне говорить какую-то расхристанную чушь со множеством планов на наше якобы будущее, позволила поцеловать ее в губы и обнять, притянуть к себе. И сама обвила рукой мою шею. Наверно, в этот момент мы все-таки потеряли чувство реальности: ее мобильник раз за разом надрывался от одной и той же мелодии, выставленной на входящие звонки из дома (от матери!), Лена дрожала словно от холода, а перед моими глазами все плыло. И поплыло еще больше, когда она, не снимая руки с моей шеи, не отдаляя лица (я мог чувствовать ее дыхание), сказала:
– Я тебя люблю… особенно этого и не скрываю – как сам видишь. Но, Илюша, уже поздно. Нет, не смотри на часы, я не об этом поздно. Ты меня мучаешь. Если бы ты хотел измениться ради меня, то уже сделал бы выводы. А так… Я сделала свой выбор. У меня есть человек. (Ах, как гулко дрогнул под ногами мертвый железобетон темного подъезда!) У меня есть человек, за которого я, скорее всего, выйду замуж. Очень скоро. Вот. Ничего удивительного. Он появился два месяца назад. Он со мной, я могу опереться на него, я знаю, что защищена, когда он со мной. Не спрашивай ничего, я сама все отвечу. Я надеюсь, что смогу любить его. Поэтому не мешай мне и не мучай меня.
Я сжал ее руки. Что она такое несет?.. Неуместная язвительность тотчас же заставила меня вытащить из своей глупой башки цитату из классики, которыми так знатно нафаршировали мою голову на филологическом факультете:
– Ну да, понятно. «Я вас люблю, к чему лукавить, но я другому отдана, я буду век ему верна». Так, бля? Че это за тип? На «мерине», ага? Или какой-нибудь менеджер среднего звена, милый мальчик-костюмчик с окаменевшими мозгами и своим собственным понятием об этикете? Оранжерейно выращенная особь, созданная для прекрасной карьеры и образцовой семьи? Ух ты! Да уж! Не, конечно, я тут никак не качу – со своими-то загонами и списком тех гадостей, которые я тебе сделал?.. Списочек аккуратно составлен заботливой мамашей. Это не она тебе звонит? Ну бери, бери!
Хамство было чистопородное, откровенное. Надо отдать ей должное, она не стала отвечать. Даже не отпрянула от меня и не возмутилась безобразной этой речью. Лена сказала:
– При чем тут мама? Если бы ты действительно хотел, то мама не была бы помехой. А ты держишь меня за капризную игрушку, у которой произошел какой-то сбой и она на время сбежала от хозяина. Но все равно никуда не денется. Так, да? Так вот: ты ошибся. И не держи меня, не звони мне. Если, конечно, ты в самом деле любишь меня так, как повторил за один этот вечер раз десять. Иди.
Я сглотнул.
– Я не могу тебя отпустить.
– Мне нужно домой, уже очень поздно. И вообще: все поздно. Да тебе, кажется, и друзья не советовали продолжать со мной отношения. А ведь для тебя друзья всегда были на первом месте?.. Ну все, Илюша, не держи меня. Не надо меня обнимать. Давай я поцелую тебя в щечку.
Я возмутился:
– Какую, на хрен, щечку? Ты что, так и не поняла, что…
Небрежно сформулированная фраза так и осталась без завершения: этажом выше грохнула дверь, послышалось цоканье каблуков, и О-ОЧЕНЬ знакомый женский бас раскатился на весь подъезд:
– Опять с тем повелась?.. Да когда же это кончится! Только взялась за ум, вроде бы сама поняла, что эта скотина ни к чему доброму не приведет, так опять начинается!.. Ну, я сейчас!..
Весь тот максимум трусливого, малодушного и подлого, что я мог сделать, я тотчас же начисто перекрыл следующим поступком. Я выпустил из рук вздрагивающие плечи Лены и кубарем скатился вниз по лестнице, к спасительному выходу из подъезда. Оставив Лену на растерзание ее разгневанной высоконравной мамаше. В спину еще бился истовый, натруженный вопль Людмилы Венедиктовны:
– Развелось разной нечисти!!!
По пути домой (через дом Телятникова, которого не оказалось на месте) меня остановили какие-то милые граждане, отобрали мобилу и посетовали на то, что у меня нет денег. Свои соболезнования они принесли в форме нескольких внушительных тычков ногами под ребра, а потом еще добавили по башке. Пару раз. Ума и сознательности мне это не прибавило, и, доплетшись домой, я забылся мутным, в испарине, под липнущим к телу удушливым одеялом сном. Проснулся от звонка в дверь, который принял сначала за телефонный, а потом и вовсе за сигнал будильника.
Оказалось, приехала сестра и, как уже договаривались, привезла мне племянницу Нину, чрезвычайно шуструю пятилетнюю девчонку. Да все шесть почти что. Сестра окинула взглядом мою измочаленную персону, опухшее лицо и спросила недовольно:
