Операция «У Лукоморья…» - Шелонин Олег Александрович (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
12
– Ой, господи! Страсти-то какия!!! – Рысь с круглыми от ужаса глазами мелко крестилась лапой, испуганно глядя на Василису.
– Да не тяни ты душу, мамка! Что случилось?
– Ужасти! Все как есть мертвые, вповалку лежат. И Чебурашка, и Никита Авдеевич, Ивана только не видно… – Из глаз рыси брызнули слезы.– И дракон Кощеев не шевелится. Одолели наши богатыри супостата, а сами… – Тут рысь зарыдала в голос.
– Все пропало,– прошептала медведица.– Ванечка… милый… – И рыдания рыси перекрыл рев медведицы. Рев смертельно раненного зверя.
– Хотели мы защитников наших сюда принесть, поплакать над телами ихними да похоронить по русскому обычаю с молитовкой,– причитала меж тем Матрена,– да ящерка дьявольская нас к ним не подпускает. Бродит вокруг них, глаза огнем горят, и пламенем плюется. Все какого-то папу защищать рвется…
– Папу? – вскинулась Василиса так, что Матрена отшатнулась.
– Ну да… а что? – Рысь настороженно уставилась на медведицу.
– Так Иван же себя папой нарек! Значит, ящерка не Кощея, а его защищает… Может, еще не все потеряно… Хватит! Пойду сама посмотрю, что там творится.– И медведица с места в карьер взяла такой разгон, что Матрена только ахнула.
– Если это называется идти, то что же такое бежать? – Рысь едва поспевала за Василисой, ломящейся через бурелом как танк.– Да не несись ты так, убьешься! И меня загонишь.
Но медведица не обращала внимания на увещевания мамки. Истомившейся за двое суток тревогой и вынужденным бездельем Василисе не терпелось взглянуть вблизи на своего суженого, проверить – а вдруг живой? Может, ранен только? А вдруг родимому помощь нужна… Он там кровью истекает, а они тут… Выскочив из чащи, медведица кубарем скатилась в овраг и, не останавливаясь, взлетела на противоположный склон, где взору ее открылся родной посад. Битва, видать, была нешуточная. Об этом красноречиво говорило состояние кузницы Вакулы и гостиного двора. Непонятным образом исчезли и два боярских терема. Но Василиса не обращала внимания на эти мелочи. Ее взор лихорадочно метался по посаду в поисках милого, но не находил. Так как мчалась она к посаду напролом, то и вышла к нему по кратчайшей прямой – с тылу. Ее собственный терем заслонил того, ради кого она и неслась сюда сломя голову. Посад, напрочь лишенный частокола, имел довольно жалкий вид. По иронии судьбы костра избежали лишь ворота, сиротливо стоящие на холме. У ворот столпилась вся челядь Василисы, не решаясь переступить черту, за которой и начинался, собственно, посад. Вдоль ворот, тяжело переставляя ноги, бродила Саламандра, вещая разношерстной компании уток, гусей, волков и прочей живности о новых порядках на территории посада.
– Повторяю в последний раз…– Саламандра остановилась, вперила свой огненный взор в створ ворот, выдержала паузу и вновь возобновила движение.– Посад на военном положении, вход посторонним мор… – ящерица на мгновение задумалась,– …лицам строго воспрещен.
– Так война-то по ночам здеся, а нонче день на дворе, вона солнышко-то как высоко, ужо припякать стало,– заквохтала курица.– Нам здеся прибирать надоть.– И она попыталась двинуться вперед.
– Еще шаг, и я стреляю! – Саламандра начала сводить глаза к переносице.– Из меня Горыныч всю ночь «ворошиловского стрелка» делал! Так что не советую.
– Плевать я хотел на твоего Горыныча! – разошелся тут седой матерый волк.– Кузню мою спалили, злыдни.– И Вакула решительно сунул морду в ворота.
Огнемет Саламандры выдал такую гигантскую струю пламени – похоже, без «эликсира» здесь не обошлось. Ворошилов перевернулся бы в гробу, узнай он о точности снайпера, претендующего на высокое звание стрелка, носящего его имя. Струя, благополучно миновав створ ворот, подпалила одинокую березку, сиротливо стоящую метрах в ста от посада. Если бы не выстрел часового, она еще долго могла бы служить иллюстрацией к народной песенке «…во поле кудрявая стояла».
– Предупредительный выстрел,– не растерялась ящерица.– Поняли, что такое снайпер?
Челядь задумчиво посмотрела на полыхающую березку и потихоньку начала пятиться от ворот.
– Правильно,– одобрила Саламандра,– ща я боекомплект пополню, и мы продолжим.– Уважительное внимание публики ей понравилось, и она не спеша добрела до ведра, опустила в него морду и занялась подзарядкой. По мере наполнения тело ее из малиново-красного становилось все светлее и светлее, пока не засверкало ослепительно ярким светом. Совсем как раскаленная добела болванка в кузне Вакулы, когда он вытаскивает ее из печи. Челядь решила, что любоваться на стрельбу пьяной ящерицы гораздо удобнее со стороны, и дружно бросилась наутек.
– Куда?! – заревела Василиса.– А Иван?
– Бежим, хозяйка! – запрыгали вокруг медведицы Парашка и Малашка.– Спалит ведь, Кощеев прихвостень.
– Назад! Пущать не велено! – Саламандра с трудом ковыляла к Василисе. После подзарядки ее изрядно штормило, но она старательно придерживалась взятого направления.
– Что ж вы, мужики? В штаны наложили? Хозяйку свою одну бросили! А ну хватай ведра! Водичкой ее! Холодненькой!
– Можно подумать, у нас штаны есть,– раздался чей-то ворчливый голос из кустов.
– Давай-давай, поливай,– глумилась пьяная Саламандра,– мне ваша вода теперь… я от нее только крепчаю. Ну давай, кто первый, лей!
Заскрипел ворот. Вакула, настроенный более решительно, чем все остальные, подхватил ведро и с размаху окатил хихикающую ящерицу. Визг в миг протрезвевшей Саламандры перекрыл шипение пара, взметнувшегося вверх. Воодушевленный успехом Вакула помчался за новой порцией к колодцу, а Саламандра в прямо противоположном направлении. К несчастью, именно это направление было занято другой ящерицей. Саламандра огибать препятствие не собиралась, а потому пронеслась метеоритом от хвоста до загривка Центральной, скатилась на землю и с разбегу запрыгнула в останки плавильной печи Вакулы. Сделала она это очень вовремя, так как ее пробежка по хребту дракона подействовала на последнего как удар бичом. Оглушительно заорав, Горыныч рванул вверх и запрыгал по двору. При виде ожившего дракона челядь Василисы во главе со своей хозяйкой дружно кинулась врассыпную. И, похоже, многие были рады, что штанов им в данном обличье не полагается. Центральная наконец догадалась макнуть морду в колодец и направила струю на подпаленную спину. Ее примеру последовали Правая и Левая. Брызги фонтаном летели в разные стороны. В результате часть ледяного душа приняли на себя Чебурашка и Никита Авдеевич. С крыльца послышались писк и сердитое кудахтанье. Поднятый ими гвалт достиг слуха Ильи. Он сладко потянулся. Общая побудка состоялась.
Суматоха во дворе заставила капитана открыть глаза и схватиться за крест. Это уже стало входить в привычку. Крест был холодный. С наслаждением потянувшись, он не торопясь скинул ноги с лавки. Утро встретило Илью широкой улыбкой побратима. Иван нежно обнимал стройную девицу, утонувшую в его объятиях. Лицо красавица прятала на груди гиганта, о чем капитан искренне пожалел. Фигурка была настолько стройной и соблазнительной, что личико просто обязано было соответствовать всему остальному.
– А это, я так понимаю, и есть Кощей,– пробормотал Илья, разглядывая маленькую согбенную фигурку у подножия трона.– Целая галерея, однако,– удивился он, оглядывая преображенную горницу. Внимание капитана привлек поросший маками холм. «Похоже на намек,– почесал он затылок.– «Эликсир» им уже не в кайф. Коку подавай!» Воеводы и домового на лавке, куда он их определил спать накануне, не было. Зачерпнув полную ложку черной икры из блюда в центре стола, капитан соорудил бутерброд, перекусил, хлебнул квасу и направился к выходу в поисках своей лихой команды. Команда была на месте. Горыныч принимал водные процедуры, петух и Чебурашка ковыляли, держась друг за друга, к длинному ряду ведер, окружавших огромный ушат. Ушат был наполнен доверху. Аромат, исходящий от него, без слов рассказал капитану о его содержимом.
