Мрачный Жнец - Пратчетт Терри Дэвид Джон (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Что именно в таком случае говорят люди? А, вспомнил.
— ВСЕХ УГОЩАЮ, — объявил он.
Потом его научили игре на столе с отверстиями по краям и сетками под ними. Шары были мастерски выточены из дерева, они должны были отскакивать друг от друга и падать в отверстия. Игра называлась «билл-ярд». Он так и не понял, при чем тут какой-то там Билл, — наверное, так звали ее создателя, — но играл хорошо. На самом деле он играл идеально. Иначе он просто не умел. Однако, услышав удивленные возгласы, он изменил манеру игры и провел серию точно рассчитанных, ювелирных промахов. Затем его научили бросать дротики, и тут он тоже добился успеха. Но вскоре Билл Двер заметил, что чем чаще он допускает ошибки, тем больше нравится людям. Поэтому он стал кидать маленькие оперенные стрелки так, чтобы ни одна из них не попадала к цели ближе чем на фут. Он специально попал в шляпку гвоздя и в лампу, чтобы дротик срикошетил и упал кому-то в пиво. Какой-то старик так расхохотался, что его пришлось вынести на свежий воздух.
Его стали звать добрым, старым Биллом.
Никто никогда не называл его так.
Какой странный вечер.
Правда, один неприятный момент все же случился. Посреди вечеринки он вдруг услышал чей-то писклявый голос:
— Да это же шкилет…
Билл повернулся и увидел ребенка в ночной рубашке. Тот сидел на стойке и смотрел прямо на него — без страха, но с каким-то зачарованным ужасом.
Хозяин таверны, которого звали Лифтоном, как успел узнать Билл, нервно рассмеялся и извинился:
— Ну и фантазия у этих ребятишек. И чего только не наболтают, правда? Возвращайся в постель, Сэл, но прежде извинись перед господином Двером.
— Это самый настоящий шкилет, только в одежде, — упорствовала девочка. — А почему еда из него не вываливается?
Он почти запаниковал. Присущие ему сила и власть начали испаряться. Обычно люди не могли его видеть, он занимал в их сознании мертвую зону, а свое сознание человек старается заполнять только тем, с чем он хочет постоянно встречаться, другое же он в глаза не видит. Однако неспособность взрослых видеть его не является надежной защитой от таких вот настойчивых заявлений, и Билл отчетливо ощутил смущение собравшихся вокруг людей. Но тут, как раз вовремя, из задней комнаты появилась мать и увела девочку. Послышались капризные жалобы: «…настоящий шкилет, да, с костями…», — которые скоро стихли.
Все это время старинные часы над камином продолжали тикать, отрезая от его жизни секунду за секундой. А совсем недавно их было так много…
В дверь амбара, что располагался прямо под сеновалом, тихонько постучались. Потом раздался скрип ржавых петель.
— Эй, Билл, ты там в приличном виде? — донесся из темноты голос госпожи Флитворт.
Несколько мгновений Билл Двер анализировал вопрос, чтобы понять его смысл.
— ДА? — рискнул ответить он.
— Я принесла тебе горячего молока.
— ДА?
— Спускайся быстрее, иначе остынет.
Билл Двер осторожно спустился по деревянной лестнице. Госпожа Флитворт держала в руке фонарь, на ее плечи была накинута шаль.
— Я добавила туда корицу. Мой Ральф обожал корицу, — вздохнула она.
Билл Двер задумался. Конечно, он знал о том, что разные человеческие блюда имеют разный вкус. Но вкусовые оттенки были для него понятием умозрительным. Все равно что погода — для висящего на орбите астронавта. Да, он видит облака, может предсказать грозу или благоприятную погоду, но с реальными ощущениями это не имеет ничего общего.
— БЛАГОДАРЮ, — сказал он. Госпожа Флитворт огляделась.
— А ты неплохо здесь устроился, — весело заметила она.
— ДА. Она закуталась в шаль.
— Пожалуй, я вернусь в дом. Кружку можешь вернуть утром.
Она поспешила в ночь.
Билл Двер взял кружку с собой на сеновал. Поставил ее на балку, сел рядом и долго смотрел на нее, пока молоко совсем не остыло и пока не догорела свеча.
Спустя какое-то время его стало беспокоить некое назойливое шуршание. Тогда он достал жизнеизмеритель и закопал его в сено на другом конце сеновала.
Это не помогло.
Ветром Сдумс, щурясь, вглядывался в номера домов — только ради этой улицы погибли сотни Считающих Сосен — и вдруг понял, что вглядываться нет никакой необходимости. Он щурился чисто по привычке, как будто по-прежнему страдал близорукостью. На поиски дома номер 668 ушло какое-то время, потому что табличка с номером была прибита на втором этаже, сразу над ателье портного. В конце переулка он увидел деревянную дверь. На облупившейся краске висел листок бумаги, содержание которого выглядело вполне оптимистичным:
«Заходите! Находите же!! Клуб „НАЧНИ ЗАНОВО“. Ты Мертв — но это только НАЧАЛО!!!»
За дверью оказалась лестница, на которой воняло краской и дохлыми мухами. Ступени скрипели еще громче, чем колени Сдумса. На стенах кто-то намалевал громкие лозунги. Слог был достаточно экзотическим, но общий тон — вполне знакомым: «Привидения всех стран объединяйтесь! Вам Нечего терять, кроме своих Цепей» и «Всем Мертвым — равные Права. Долой витализм!!!»
Лестница заканчивалась площадкой, на которую выходила единственная дверь. Кто-то когда-то повесил там масляную лампу, но ее, похоже, вот уже тысячу лет как не зажигали. Древний паук, видимо питавшийся остатками масла, враждебно воззрился на Сдумса из своего логова.
Сдумс еще раз взглянул на карточку, перевел дыхание после долгого подъема — старая привычка — и постучал.
Разгневанный аркканцлер возвращался в Университет, остальные волшебники едва поспевали за ним.
— И он еще спрашивает, к кому ему обратиться?! Мы, волшебники, уже не в счет!
— Но ведь мы сами не знаем, что здесь происходит, — попытался возразить декан.
— Значит, узнаем! — прорычал Чудакулли. — Не знаю, кого позовет он, но точно знаю, кого позову я.
Он вдруг остановился. Остальные волшебники едва не налетели на него.
— О нет, — простонал главный философ, — только не это…
— Почему нет? — возразил Чудакулли. — Не вижу никаких поводов для волнения. Как раз вчера читал об этом. И нужно-то три щепки да…
— Четыре кубика мышиной крови, — мрачно закончил главный философ. — И даже этого не надо. Можно взять две щепки и одно яйцо. Правда, свежее.
