Не сердите толстяка (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович (книги полностью бесплатно .txt) 📗
А то припёрся тут, понимаешь, на друга моего наехал! Здоровый-то какой, мамочки… На моё счастье орёл понял, что пернатый воитель ему не по зубам и отступил, раньше, чем я добрался до них.
— Ты разве не понимал, что он мог убить тебя одним ударом? — спросил меня ворон. Строго глядя, как я пытаюсь спрятать голову под крыло. — Вижу, понимал. Спасибо, птенец. Учиться будешь?
Так что теперь я готов, показать наглым воронам, кто в небе хозяин.
Ай-ля-ля! Я маленький самолёт! Вжжжж… Лихо закладываю вираж, обруливая с торца жёлтенькую пятиэтажку. Ещё немного, и вылечу за город, а там: развернись крыло, раззудись… Хм… Ну, чего-нибудь. Не суть важно. Главное, что я сейчас буду лютовать. Ох, как я страшен в гневе.
Стоять! Заполошно машу крыльями. Разворот на сто восемьдесят градусов и полёт в обратную сторону. Где-то тут. Вот точно помню, как раз облетал эту пятиэтажку. Ага! Нашёл!
Четвёртый этаж, застеклённый балкон, девушка, о чём-то азартно болтающая по телефону. Усаживаюсь на ветку здоровенного дерева, из-за которого, собственно, чуть и не пролетел мимо. Ну кто так сажает деревья? Хотя с другой стороны, не будь этого исполина, красотка вряд ли бы вышла на балкон в таком виде, а так — вот она во всей красе, ну почти. Стоит-то спиной, без всякого намёка на бретельки и прочие части лифчика. Значит что? А значит, что с другой стороны голая грудь.
Аж подпрыгивать начал от нетерпения. Ну давай же, красавица, повернись, покажи что у тебя там такое. Кто сказал — а вдруг страшная? Да не может быть такого. Вон, на попке тонюсенькие шнурочки… Сглатываю. Ну не верю я в то, что, имея такие изгибы, можно быть некрасивой. А эти шикарные слегка вьющиеся рыжие волосы, достающие до лопаток? Нет и ещё раз нет. Повернись, кому говорю!
— Кар-р-р-р!!! — хорошо получилось, аж стёкла задрожали.
Девица в панике подпрыгнула и повернулась в мою сторону. Верите, нет, чуть с ветки не навернулся. Огромные от шока зелёные глазищи — везёт мне в последнее время на зеленоглазок. Мать моя ведьма, ну до чего же красивая. Аж залюбовался, замерев в ступоре. И кто ж их таких красивых рожает?
— А ну кыш отсюда, бандит! — приоткрыв окно, машет на меня свободной рукой.
И вот тут-то я и упал вниз. Убиться не убился — всё же птица, успел среагировать и раскрыть крылья. Но шлёпнулся от шока знатно. А как тут не сверзиться? Богиня неземной красоты, но… У неё нет титек. Совсем!
Бумс-бумс… Это я головой об торчащий корень стучусь от такой несправедливости. Ну как так можно-то? Ну всё в порядке с внешностью, а самого главного в жизни нет. Бедненькая, как она живёт-то? Бумс-бумс. Надо срочно на ком-нибудь сорвать расстройство. Кажется, банде ворон сегодня не повезло. Вот пойду и извинюсь — а то у девушки и так такое горе в жизни, ещё и я напугал, — а потом на разборки.
Взмахнув крыльями, вновь взгромоздился на ветку. Деваха уже вернулась к прерванному занятию, и рассказывала какому-то Виталику о том, что её напугала какая-то ворона. Кто ворона? Я ворона? А я ей ещё посочувствовать собирался!
— Кар-р-р!
Рыжая вновь подпрыгнула на месте и заорала, размахивая уже двумя руками. И чего ругается? Она, между прочим, первая обзываться начала. Вот ведь неугомонная, уже вторым тапком в меня попасть не может.
Хм… Кажется, я немного погорячился, не то чтоб титек совсем нету, просто они какие-то мелкие, размера эдак второго от силы. Но не то, совсем не то. Это я после Томиных видать…
— Кар! — нет, ну совсем страх потеряла. Даже телефон отложила, вон уже хлам с балкона в меня полетел. Вот видите, я существо полезное — глядишь, на балконе приберётся.
А всё-таки хороша деваха, ой хороша. Оно, конечно не с её грудью, но хороша. Давай, давай, вон у тебя ещё в углу хлам валяется.
— Кар.
Но к моему горькому сожалению, сие развлечение ей быстро надоело, и, гордо вскинув подбородок, подхватила с пола телефон, и удалилась, покачивая бёдрами. Хм… С этого ракурса ей вообще цены нет. Ну да ладно, надо бы запомнить это место. Что значит зачем? Ну мало ли, вдруг мимо ещё буду лететь, устану, а тут такое удобное дерево.
Эй? Чего это она делает, зачем одевается? Ну вот… нет в жизни счастья. Вот так в расстроенных чувствах, и полетел дальше.
Нет, ну разве так можно обращаться с безобидными птицами? Да ещё ворОнами называть. Житья от них нету, вишь как людей достали, те уже даже благородного вОрона от ворОны отличить не могут. Ну я им сейчас дам, весь кайф мне обломали.
Глава двадцатая
Легко сказать, да непросто сделать. Вылетев за черту города и добравшись до памятной рощицы возле которой меня поймали, битый час рыскал в небесах в поисках этой стаи. Нет их. Как в воду канули. Может, расширить зону поиска? Слетать во-он к тому леску? Ну а что? Полечу. Я их всё равно достану, я им покажу, кто в небе хозяин.
Ой! А чего это? А как это? А чего это их так много-то? Штук тридцать поднялось в воздух. Кажется, долетался. И главное, здоровые какие. Они что, на ядерном полигоне зерно клюют? А впереди прётся тот самый вожак, который в прошлый раз так лихо засандалил мне по голове. Вон у него на башке пара белых перьев…
А между тем солнце-то скоро сядет, бабушка, наверное, волнуется, пока внучок ерундой занимается. Полечу-ка домой, надо бабулю успокоить, а то она себе места не находит.
Развернувшись, дёргаю в сторону дома. Нельзя старушке расстраиваться. Оглядываюсь. Не отстают зар-разы. Да чего вам от меня надо то? Уже полетать нельзя, чтоб к тебе местная гопота не привязалась. И ведь догоняют. Конечно, я-то устал, почти весь день летаю, а они силы копили. Сволочи. Добропорядочным птицам уже в небо не подняться. Ну чего пристали? Я их трогал?
Чувствую — дело швах, ещё минут десять и догонят. И ведь на земле достанут, такой толпой-то. Ой, что делать-то? Что делать? Как быть-то? Может, попытаться дотянуть до той самой рощи да превратившись в человека там их встретить. Среди деревьев сильно не полетаешь. Решено.
И вот, напрягая последние силы, рвусь вперёд. Не отстают. Ну чего пристали? Вот она! Вот она, моя хорошая, метров пятьдесят всего в диаметре, но для меня и это подспорье. А уж там, среди деревьев… О, идея! По человеческой привычке попытался стукнуть себя по лбу, но вышло не очень. Ага. Чуть не хряпнулся. Хотя удачно вышло, удачно. Вот и пернатые снизились, идут в кильватере — увлеклись, болезные.
Вот они, деревья, вот они, родимые. Первый десяток метров, пока эта древесина стояла посвободней, пролетел, как метеор, а потом началось. Хрясь, бумс, ёпт… Так что, впечатавшись в очередную ветку, кубарем лечу на землю. Ух ты ж, больно-то как. Мать моя ведьма, чего лежу-то? Надо превращаться.
Уф. Получилось. Хорошо, что после предыдущей моей встречи с воронами могу превращаться без заклинания, а то точно бы запинали. А так ничего, вот уже в человеческом обличье стою на карачках, теперь одним ударом клюва меня не прошибёшь. Твою мать!
Только тут до меня дошло, что стою раком, голым задом к врагам, а если какая пернатая гадина мне ТУДА залетит? Перекатываюсь на спину, на всякий случай прикрывая самое дорогое. Правда второй рукой я ещё и глаза попытался прикрыть. Мать моя ведьма! Получилось! Ура!
Вскакиваю на ноги и начинаю отплясывать, дикие танцы то ли индейских туземцев, то ли индийских. Мне бы ещё копьё, я бы им обязательно потряс. А так приходится трясти тем, что есть. Висят, родимые, гирляндами, как на новогодней ёлке. Вот так вам, будете знать, как нападать на того, у кого за плечами сорок поколений волхвов. Это вам не там. Как я их ловко заманил в западню-то? Ложное отступление! Вот как это называется. Ха-ха…
— Ну что, попались? — топаю в сторону опутанных ветвями ворон. — Ну я вам сейчас расскажу, зачем в сыре дырочки. Вы у меня поймёте, почему земля твёрдая. Ну я вам…
Ага. А вот и Белоголовый.
— Сейчас, потерпи, мой хороший, я тебя достану, — взмах руки, и ветви послушно отпускают слегка придушенную жертву, прямо мне в руки. — Не волнуйся, просто так я тебе шею не сверну. Я тебя на вертеле зажарю.
