В конце времен - Мансуров Дмитрий Васимович (читать книги онлайн без TXT) 📗
Барон поджал губы и отвернулся.
– Много ты понимаешь в жизни, старый графин! – и с удвоенной энергией зачесал голову. Парик держался стойко – насчет этого Кащей был абсолютно спокоен, куда больше его интересовало, кто сядет напротив – от этого зависело, какой реакции стоило ожидать.
Дворцовый оркестр наяривал что-то романтично-залихватское, когда в зал вкатили большую бочку с известной Кащею надписью. Официанты закружили вокруг нее с закрывающимися графинами. Главный повар самолично разлил вино, умудрившись обойтись малым количеством пены и, словно между делом, отставил один графин в сторону. Для себя. Официанты разносили вино по столам.
– Слушай, Доминик, – внезапно спросил Кащей, отрывая царевича от нахлынувших воспоминаний о длительной переписке, начавшейся еще в далекие детские годы, – в вашем царстве не ходило никаких историй и легенд о старом сундуке, который невозможно открыть ни одним ключом, отмычкой или динамитом?
– А что такое «динамит»? – повернулся к нему Ларриан, до этой поры из почетного далека рассматривавший портреты предков царевны. Множество веселых и грустных лиц сменяли друг друга, и на их фоне особняком смотрелись два царя, которые выглядели настолько устало, что казалось, будто позирование перед художником лишило их последних сил. Еще один выбивающийся из общего ряда царь сидел на троне с мрачной решимостью в глазах. Видимо, был стопроцентно уверен в том, что портрет получится никудышным и можно будет со спокойно спящей совестью отрубить горе-художнику голову Но поскольку портрет висел на почетном месте, бояться за жизнь художника уже не стоило.
– Это… – Кащей запнулся, – лучше я потом наглядно продемонстрирую, вы не против?
– Ладно, только не забудь, – Ларриан поглядел в сторону толпы и радостно улыбнулся: – Я на минуту, господа, увидел старых знакомых!
Мимо них прошли изрядно озадаченные происходящим царевич и царевна. Выслушав последнее приветствие и поздравление, они пригласили гостей к столу, а сами направились к трону, поговорить с царем. Кащей прислушался к их тихому разговору.
– С ума сойти, какие гости пошли! – делился своими впечатлениями обескураженный царевич. – Что это на них нашло? Были такие замечательные поздравления, спокойные, без изысков. Но нет, какому-то идиоту это показалось слишком пресным. Давай стихами говорить! Господи боже!
– А что, оригинально звучало, – отозвалась не менее обескураженная царевна. – Стихи – это очень романтично! Хотя согласна: «Я подошел к тебе своей любовью безмятежной окрыленный, я видом был твоим загадочным плененный» – это графоманство. Зато от чистого сердца. И белый стих у кого-то звучал.
– Это был серый стих, а не белый! – с толикой мрачности проговорил Эрнест. – А плясовая – это тоже романтично? Ну ладно, гопак с речитативом – это внушает уважение, исполнение песни с игрой на ложках – тоже ничего, но зачем устраивать настоящий театр мимики и жеста?! Я не профессионал, я не знаю, что они хотят сказать своими телодвижениями, чего издеваться-то?
«Не вынесла душа стихов поэта…» – сочувственно подумал Кащей.
– Тихо-тихо! – прошептала Лилит. – Не так громко, люди услышат. Может, они ночами не спали, репетировали номера, а ты возьмешь им и настроение испортишь?
– Они их не репетировали, они их откалывали, – возразил Эрнест. – Последний вообще посудой жонглировать начал! Хорошо хоть, официанты быстро принесли новые тарелки взамен разбитых. Перед гостями неудобно.
– Перед теми, которые пели и плясали? – уточнила царевна. – Да брось ты! Здесь все веселятся.
Мимо них с радостно светящимся взглядом пробежал обнимающий бочонок гость неопределенного сословия. Счастливая, но недоуменная парочка притихла, взирая на него с неподдельным испугом.
– Я и вижу, – мрачно сказал Эрнест, когда гость затерялся в толпе.
– Что это с ними сегодня? – изумилась Лилит. – Раньше были вполне нормальными людьми. Может быть, они сами нервничают?
– Им с какой стати нервничать, дорогая? Не у них помолвка!
– Не знаю, – Лилит пожала оголенными плечами. По белому с оранжевым оттенком праздничному платью пробежали искорки от микроскопических блесток. – Надеюсь, они скоро успокоятся и перестанут сводить нас с ума.
К Доминику и Кащею подошел советник, не менее озадаченный, чем виновники торжества.
– Возможно, я чего-то не понимаю, но здесь творится что-то странное! – полушепотом поделился он своими впечатлениями, одновременно озираясь по сторонам.
– Что именно? – хором спросили Кащей и Доминик.
– Люди до сих пор носятся с пустым бочонком, передавая его из рук в руки. Мои друзья уже похвастались, что немного подержали это редкое сокровище в собственных руках и приобщились к какой-то небесной благодати, – пустился в пространные объяснения советник. – А я никак не могу вспомнить ни одного обычая или ритуала, подходящего под эти действия.
– Что говорят другие по этому поводу? – заинтересовался Кащей: оказаться предтечей нового суеверия – подобной хохмы ему давно не удавалось.
– Большая часть, которая не упоминает про благодать, упорно молчит и не желает отвечать ни на один вопрос о бочонке: ни как его отдали, ни зачем его взяли. На другие вопросы – пожалуйста, а вот на эти два – молчат, как воды в рот набрали! Здесь точно что-то не так!
– Успокойтесь, советник! – Кащей снова увидел знакомый бочонок. На этот раз он оказался в руках у пятнадцатилетнего княжеского отпрыска, и Кащей был уверен, что теперь несчастная емкость из-под меда найдет себе более-менее длительное пристанище: мальчишки, сколько бы лет им ни было, были готовы на разные фокусы, лишь бы избавиться от бесполезной вещи. – Я думаю, бочонок уже выполнил свою миссию, и больше мы его не увидим.
– Ларриан, а ты ничего не знаешь о сундуке, который невозможно открыть? – передал вопрос по короткой цепочке Доминик. – Мне вспоминается два замурованных склепа, одна не разбивающаяся копилка кубометрового объема моего прапрапрадеда, которую тоже никто не в силах открыть до сих пор, а вот насчет сундуков не припоминается ровным счетом ничего!
– Надо подумать! – ответил советник. Он прикрыл глаза и через долгую минуту выдал ответ: – Кажется, слышал когда-то… Но не могу вспомнить, что именно. А это срочно?
Для Кащея это прозвучало так, словно он выиграл приз в сто тысяч, но для его получения надо отправить устроителям лотереи еще тысяч пятьдесят для более подробного уточнения количества победителей.
– Не сию минуту, – ответил он, чуть подавшись вперед: нетерпение дало о себе знать, – но чем быстрее, тем лучше!
Зазвучала торжественная мелодия, и разговор пришлось оборвать на самом интересном месте. Гости двинулись к столам и торопливо подходили к самым ближним от царского трона местам, пока их не успели занять другие.
Оставивший шляпу барон Эрмиль порыскал глазами в поисках занятого места, но гости уже расселись по всем стульям, и не было похоже, что они сидят на головном уборе – перьев нигде не было видно.
– Вы что-то потеряли? – поинтересовался официант.
– Да, – ответил барон, – я присмотрел себе местечко и оставил на нем шляпу.
– Опишите ее!
– Широкополая, с перьями, коричневого цвета. – Официант прошелся взглядом по залу. Заметил описанную шляпу на вешалке и спросил:
– А вы уверены, что там вам будет удобно сидеть?
– Конечно, – воскликнул барон, – я там уже сидел!
– Да? Как интересно… – удивился официант. – И как там?
– Неплохо, – пожал плечами Эрмиль. – Не знаю кому как, но лично мне понравилось. И обзор хороший, и виновников торжества хорошо видно.
Кто-то крикнул:
– Официант!
– Извините, господин барон, профессия требует моего присутствия, – официант постарался ускользнуть, но барон его окликнул:
– Погодите, где вы увидели мою шляпу?
– Вот там! – официант неопределенно махнул рукой в сторону вешалок. И пока барон всматривался, быстро исчез: неизвестно, как его сиятельство отреагирует, когда увидит, где находится любимый головной убор.
