Сын архидемона - Рудазов Александр (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
— Там табличка с именем, не пропустите, — рассеянно сказал Гадюкин.
Я снова повернул камень в кулоне и выглянул за дверь. Охранники мгновенно оживились — как и камера на стене.
— Куда? — едва разжимая губы, спросил Виктор… или Сергей. Не помню уже, кто из них кто.
— В туалет, — деловито ответил я.
— Там есть.
— Да, у меня тут есть! — радостно крикнул Гадюкин. — Вон туда пройдите, в коридорчик, а в конце дверка! Только сиденьице потом поднять не забудьте!
Я молча закрыл дверь. Ну да, все правильно — в кабинет Гадюкина нас скрепя сердце, но пропустили, однако выйти из него позволят только один раз — когда будем уходить. Тем более, что здесь у профессора есть все, что нужно для жизни — туалет, душевая кабина, небольшая софа, даже холодильник и электроплита.
А еще здесь есть биде. Почему-то приколоченное к потолку, но все-таки есть.
— Это люстра такая, патрон, — укоризненно сказал Рабан.
— А похоже на биде, — возразил я.
— Шо вы сказали, товарищ Бритва? — не расслышал Щученко.
— Да это я сам с собой. Профессор, а что расположено над вашим кабинетом?
— Кабинет доктора Гребенникова, если не ошибаюсь, — добродушно ответил Гадюкин.
— Он сейчас там?
— Если никуда не ушел, то там.
Я обратился туда Направлением — действительно, над головой ходит человек. Значит, отпадает. Слева и справа тоже люди — слева к тому же двое. За дверью охрана. С противоположной стороны людей нет, но и пустого пространства тоже нет — сплошной камень. Остается только…
— А внизу у вас что? — спросил я.
— Кажется, складское помещение. А что?
Вместо ответа я еще пристальнее стал щупать под полом Направлением. Какие-то ящики, коробки, целая батарея бутылок с… ацетон, вроде бы. Но главное — ни единой живой души.
— Я у вас тут немножко напачкаю, ничего? — сказал я, встряхивая аэрозоль, подаренный Джемуланом.
Как следует опрыскав пол, я принялся «продавливаться» сквозь него, как тогда в Вуре. Не знаю, временный ли это эффект или постоянный, но надеюсь, что все-таки временный. Вряд ли профессор обрадуется, что у него теперь гель вместо пола.
Хотя может и обрадуется — он вообще странный тип…
Так или иначе, я провалился сквозь пол и приземлился на восьмереньки этажом ниже. Потолок надо мной выглядел совершенно обыкновенным — если не знать, что сквозь него можно пройти, ни за что и не догадаешься.
Я несколько секунд сидел неподвижно, прислушиваясь и шаря вокруг Направлением. Вроде бы за дверью никого. Я убедился, что кулон включен, постарался принять как можно более невозмутимый вид и спокойно вышел.
Камеры, висящие через равные промежутки на стене, поворачивались следом за мной. Я старательно отворачивал от них лицо, надеясь, что никто не сопоставит девушку, час назад вошедшую в кабинет профессора Гадюкина, и девушку, идущую сейчас по коридору этажом ниже. Я ведь не выходил из кабинета Гадюкина, так что никак не мог оказаться здесь, верно?
— Ходы кривые роет подземный умный крот… — мурлыкал себе под нос я. — Нормальные герои всегда идут в обход…
Дойдя до конца коридора, я нажал кнопку вызова лифта. Там было две кнопки — я нажал ту, что справа. Профессор Гадюкин сказал, что левая кнопка вызывает первую и вторую кабинки, но их вызывать смысла нет, они активируются электронной карточкой и возят только в вестибюль и из вестибюля — на тот этаж, на котором зарегистрирована твоя карточка. А вот кабинки под номерами с третьего по шестой возят куда угодно, кроме вестибюля, служат для внутрибазового перемещения и управляются обычными кнопками.
Да, кнопками. Кнопок там действительно было много. Штук пятьдесят. И все совершенно одинаковые. На них не было никаких обозначений — просто два ряда девственно белых круглых пипочек. Это что, такой метод безопасности? Типа кому надо, тот в курсе, что нажимать?
Должен признать, этот метод действует. Я минуты на две завис, пытаясь сообразить, что здесь к чему. Доктор Игошин работает семью этажами выше, но пусть Пазузу освободится и сожрет меня, если я знаю, какая кнопка туда приведет. Я даже не знаю, на каком вообще этаже нахожусь…
— На тридцать первом, если считать сверху, патрон, — любезно подсказал Рабан. — Значит, тебе нужен двадцать четвертый.
— Угу. А какую кнопку тыкать?
Рабан прикинулся, что его нет на месте. Я понял, что мне опять придется рассчитывать только на себя, и поступил так, как всегда поступаю в таких случаях.
Ткнул пальцем наугад.
Лифт поехал. Только вниз, а не вверх. Я поискал кнопку остановки, но — сюрприз! — если она здесь есть, то такая же белая и непримечательная, как все остальные. Кто вообще проектировал этот лифт?
Не надо считать меня дураком. Разумеется, я первым же делом предположил, что кнопки располагаются по порядку, как во всех нормальных лифтах. Ну знаете, первый этаж — нижняя кнопка слева, а последний — верхняя справа. Или верхняя слева — первый, а нижняя справа — последний.
Но ведь нет! Ничего подобного! Нижняя кнопка слева привезла меня на пятнадцатый этаж, верхняя слева — на семнадцатый, нижняя справа — на четырнадцатый, а верхняя справа — на двенадцатый. Поскольку все эти этажи располагаются близко друг от друга, я заподозрил, что какая-то закономерность тут все-таки есть.
Но черт меня раздери, если я знаю, какая! Может, тут используется булева алгебра или геометрия Лобачевского… я не знаю. У меня вообще всегда была тройка по математике.
Кроме шестого класса — там я вытянул на четверку.
Так я катался туда-сюда минут пять и перепробовал семь этажей. А когда приехал на восьмой — он оказался тридцать девятым сверху — в лифт вошли еще два пассажира. Пожилой мужчина и женщина средних лет — оба в белых халатах. На меня они взглянули лишь мельком.
— Этаж?.. — коротко спросил мужчина.
— Двадцать четвертый, — ответил я.
Он нажал… шестую кнопку снизу в правом ряду. И я наконец-то поехал на нужный этаж.
Глава 12
Самое сложное в проникновении на секретный объект — само проникновение. После того, как окажешься внутри, на тебя уже не обращают внимания. Ведь если ты идешь по коридору уверенным шагом и делаешь рожу кирпичом, это означает, что ты имеешь право здесь находиться. Люди обычно рассуждают именно так.
А если не прокатит, у меня всегда остается план Б.
Двадцать четвертый этаж оказался куда оживленнее тридцатого и тридцать первого. Если профессор Гадюкин, такое впечатление, работает в гордом одиночестве, а на тридцать первом этаже вообще расположены только склады, то здесь народу полным-полно. Лампы дневного света, множество людей в белых и синих халатах — все куда-то спешат, торопятся, переговариваются на ходу.
— …Калерия Пална, что там за скандал был в девятой лаборатории?
— А вы не слышали, Виталий Потапыч? Анисимов-то, оказывается, втайне проводил эксперименты по скрещиванию человека и волка.
— Очень интересная проблема. И как он подошел к решению?
— Прямым путем, через оплодотворение. Человеческой спермой волчьей яйцеклетки.
— И что же, получилось?
— Он утверждает, что если бы проект не закрыли, то все бы получилось.
— А почему закрыли-то?
— Нещадимов сказал, что не потерпит разврата на территории, и приказал вернуть Машку в зоопарк.
— Какую еще Машку?
— Да волчицу.
Дверь с неброской табличкой «Ф. Г. Игошин» разместилась сразу за поворотом, между кладовкой и лекционным залом. Я дождался, пока в мою сторону никто не будет смотреть, и юркнул внутрь.
Вот я и на месте. Очень просторный, со вкусом обставленный кабинет. Места столько, что хоть танцуй. Кроме входной двери есть еще две — одна приоткрыта, видна соседняя комната, в дальнем конце которой стоит лабораторный стол. На полу мягкий ковер, вдоль стен диванчики, в углу огромный телеэкран, над столом висят портреты Эйнштейна, Циолковского и еще двух каких-то мужиков.
