Как стать злодеем (СИ) - "Братислав" (версия книг TXT) 📗
К тому же сегодня я узнал, что профессор Гиблл и мой отец давние знакомые. Отец попросил его присматривать за мной, следить, так сказать, за моим здоровьем. О моей тяге к добру он, естественно, не упомянул…
ПОЗЖЕ. Когда я был занят личным дневником, в комнату вошёл Мэт. Я быстро кинул дневник в сумку, но он успел его заметить.
— Что это за тетрадь? — спросил он.
— Не твоего ума дело, — огрызнулся я.
Очевидно теперь одно — оставлять дневник в комнате не безопасно, а потому с этого момента я буду всегда и везде носить его с собой…
28 СЕНТЯБРЯ 2052 ГОДА. Вот уже четыре недели я живу в этом кошмаре. Мне противно каждый день видеть злодеев и прислужников. Противно просто присутствовать среди них. Меня тошнит от учёбы… Хотя всё же есть среди учебных дисциплин одна, достойная моего внимания, — героеведение. Единственный предмет, на котором меня не клонит в сон и я с удовольствием слушаю профессора Джонатана Барка. Последняя пройденная тема называлась «Особенности героев разных стран», из которой я почерпнул для себя много нового. Например, я никогда не придавал значения геройским костюмам, только сейчас я заметил, что наши британские герои не рядятся в разноцветные облегающие трико и не носят плащей в отличие от американцев.
«Британские герои лучше предпочтут спасать планету в строгом деловом костюме с бабочкой, чем вырядятся в цветастую мультяшку с трусами поверх штанов» — именно так сказал профессор Барк. А вот у русских героев он отметил высокую морозостойкость, поэтому одолеть их морозящим оружием или в холодное время года практически невозможно…
Пожалуй, героеведение — единственный плюс, который я могу отметить. Ко всему остальному в Селтфоссе у меня лишь аллергия. И больше всего раздражает мой сосед по комнате, особенно его отвратительная игра на гитаре. И мне только остаётся благодарить вселенную, что он не играет на скрипке или волынке, иначе я бы окончательно тронулся умом.
И чёрт бы с его фальшивой игрой! Сейчас меня беспокоит чрезмерный интерес Мэта к моей сумке, в которой я храню дневник. Помню, как впервые он подошёл ко мне и казал:
— Ты уже неделю таскаешь с собой эту сумку. В ней что-то ценное для тебя, это та тетрадь? Я прав?
— Тебя это не касается. Ты ведь сам везде таскаешь свою Бэтси, — ответил я.
— По крайней мере, я её не скрываю. Так это та тетрадь!
Я ничего не ответил. Но Мэт пообещал, что доберётся до истины и от него ничего не укроется.
Он знает, что ложась спать, я кладу сумку под подушку. Но это его не остановило: пару дней назад он попытался выкрасть её, но я вовремя проснулся, ибо последнее время сплю очень чутко. Тогда мы чуть не подрались.
Я предупредил Мэта, что если с моим дневником что-то случится, то он может распрощаться со своей ненаглядной Бэтси, потому что я приложу все усилия, чтобы она превратилась в груду щепок. В ответ он бросил несколько дерзких слов, но больше не тронул меня.
28 ОКТЯБРЯ 2052 ГОДА. Дело близится к Хэллоуину — самому главному празднику всех злодеев. И меня это нисколечко не радует. Все словно с ума посходили! Даже по коридору спокойно невозможно пройти: обязательно натолкнёшься на одного из гремлинов, несущего в своих ручонках тыкву, волчью шкуру, засушенных летучих мышей или что-нибудь ещё, предназначенное для украшения университета.
Три дня назад в Селтфосс прибыла подлодка с посылками от семей и заказами студентов у «Зло Компани». Например, братьям Киллиган их семья прислала копии костюмов, в которых вершили злые делишки ещё их прадеды; и теперь они донимают буквально каждого, чтобы их оценили. Маккинли же получил свой заказ от «Зло Компани» — набор по уходу за гитарой, содержащий полироль, два комплекта струн и тюнер. Он буквально светится от счастья, словно этот набор — мечта всей его жизни. К слову сказать, пусть уж больше думает о своей драгоценной гитаре, чем интересуется моим дневником, мне это только на руку.
Что же касается меня, то родители прислали мне набор из инструментов безумного хирурга. Думаю, я их выброшу, за исключением, разве что, одной вещицы — пилы для костей. Её вполне можно было бы испробовать на Маккинли, если он вновь решится выкрасть мой дневник…
Глава 7. Хэллоуин
31 октября было объявлено выходным днём, а потому Генри решил хорошенько выспаться.
Когда он проснулся и посмотрел на дисплей коммуникатора, часы уже показывали обеденное время. Генри включил торшер и, обведя взглядом комнату, облегчённо вздохнул — Мэта здесь не было.
«Наверное, в Общем зале», подумал парень, как вдруг в животе у него заурчало, и он понял, что хватит спать и тоже надо бы идти обедать.
Переодевшись, Генри вышел из спальни, не забыв при этом захватить с собой сумку с дневником, и направился к лифту. Когда он почти дошёл до начала коридора, перед ним возникла стеклянная кабина, из которой вышел гремлин. Он сразу узнал Генри по пожелтевшей листве, но на всякий случай решил уточнить — тот ли это, кто ему нужен.
— Моё почтение, — сказал гремлин и низко поклонился. — Вы — сэр Грин?
Генри немного помедлил с ответом. Никогда в жизни к нему никто не обращался с таким уважением.
— Д-да. А в чём дело?
— Я по поручению доктора Монстролли. Он желает видеть вас у себя в лаборатории, сэр.
— Но я иду обедать…
— Он просил вас явиться немедленно. Сказал, вам должно понравиться то, что вы увидите. А о еде не беспокойтесь, я принесу её вам в лабораторию доктора.
Гремлин пригласил парня в лифт, а сам сказал, что вызовет другой.
Генри догадывался, по какой причине доктор Монстролли отправил за ним «гонца». Он прекрасно помнил, как два месяца назад Монстролли бесцеремонно вырвал пару листьев с его головы и обещал улучшить гены существа, созданного путём вивисекции. И наверняка доктор хочет теперь похвастать ему результатами своего труда. И предположение оказалось верным.
Когда Генри поднялся на пятнадцатый этаж, доктор Монстролли уже ждал парня у двери лаборатории.
— А! Вот и вы, мистер Грин! — радостно воскликнул он и пожал парню руку. — Догадываетесь, зачем вы здесь?
— Вполне, — коротко ответил Генри.
— Тогда предлагаю больше не терять ни секунды, а пойти и увидеть всё собственными глазами.
Миновав лабораторию для студентов и инкубатор-зверинец, они очутились в святая-святых — личной лаборатории доктора Монстролли.
Генри помнил то маленькое существо с гиеньей головой и телом гремлина, которое лежало посреди комнаты на хирургическом столе два месяца назад, но входя в лабораторию сейчас, он никак не ожидал, что его глазам предстанет настоящий гигант. Оно было настолько огромным, что даже свернувшись калачиком занимало шестую часть имеющегося пространства. Внешне существо почти не изменилось — та же полугиена-полугремлин, за исключением того, что вместо шерсти на морде, спине, предплечьях и голенях теперь росли ивовые листья.
Монстролли с замиранием сердца следил за выражением лица Генри и ждал, что же он ему скажет, но парень всё никак не торопился с ответом.
— Ну, как вам моё творение, мистер Грин? — наконец не выдержал доктор.
— Оно… заметно подросло.
— В этом нет ничего удивительного, если используешь ускорители роста. Вы должны знать такое. Разве ваш отец не использует их в своих экспериментах над растениями?
И Генри вспомнил, что ещё до переезда в Лэйкхилл, и правда, отец выращивал поистине гигантские растения.
— Да, было дело, — сказал он. — И как же вы назвали это существо?
— Я пока точно не решил, но, думаю, чудовище Монстролли вполне подойдёт. Вы как считаете, мистер Грин?
— Довольно самовлюблённо называть созданных существ в честь себя, но ведь это в духе злодеев, — льстиво ответил Генри. — А не опасно ли держать вне клетки такую громадину?
— Ну, во-первых, у меня не нашлось клетки подходящего размера, а во-вторых, каждые девять часов, после кормёжки, я колю ему снотворное; последнюю инъекцию я сделал недавно, поэтому чудовище проспит до самого вечера. К тому же, если его не злить, то и бояться нечего. Я уверен, беспокоиться совершенно не о чем. Кстати, вы первый, Генри, кому я показываю его. Даже профессор Гиблл не в курсе моих экспериментов.
