Попаданка. Колхоз - дело добровольное (СИ) - Цветкова Алёна (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Малла! — расхохоталась Салина, — я ничего не слышу. А это, наверное, твой Дар проявляется. Ты же говорила, что они, капусты твои, вот-вот поспеть должны? Вот, наверное, поспели…
Кошмар меня подери! Я же об этом не подумала даже… а может и правда. Вот эта кряхтит, аж постанывает, та едва слышно временами скрипит… О! Я вспомнила! Мне же мама говорила, что если июньскую капусту вовремя не убрать или поливать лишку, то кочан разорвать может.
Сбегала я за ножом и мы вдвоем с Салиной капусту эту говорливую срезали. Аккуратно, осторожно, чтоб кочерыжку с корешком не повредить. Мне же теперь надо семена вырастить…
Кочан огромный получился, я такие размеры раньше только у поздней капусты видела. Июньская-то обычно мельче намного. Еле дотащили вдвоем до дома. Оставила я его, да в поле помчалась. Сейчас скажу бабам что делать, а сама вернусь. Не терпелось мне замариновать капусту-то. Это же мой реальный шанс доказать всем, что стоит мой огород трудов, которые мы в него вкладываем.
Результат превзошел ожидания. Маринованная капуста получилась невероятно вкусная. Цветочные специи добавили какую-то особую нотку в привычный вкус, превращая даже для меня обычный салат в бомбическое лакомство.
Первый горшок мы съели прямо на собрании. А это на минуточку примерно ведро. И всем стало понятно. Огород уже не просто так. Даже если не пойдет ничего, кроме капусты, все затраты труда уже оправданы.
Мои овощи, наконец-то, признали золотой жилой наравне с сыром и цыплятами. Мои огородницы воспряли духом, я так, вообще, светилась как солнце.
А у меня еще репа была на подходе… ммм… как за нами купцы бегать будут… они и сейчас покоя Салине не дают. С утра до ночи возле дома караулят… мне подруга даже призналась, что один из купцов предложение ей сделал. Да только отказала она. Не хочу, говорит, замуж за того, кому от меня только сыры нужны.
Я потом целый вечер думала, и поняла, что если бы ко мне мужчина посватался только, чтобы на овощи мои лапу наложить, я бы ему тоже от ворот поворот дала. Я со своими овощами и сама справлюсь. А муж мне нужен такой, чтобы и меня любил-уважал, и сам из себя хоть что-то представлял. За кого попало я больше не пойду. Пусть его светлость даже не надеется.
Всю раннюю капусту мы замариновали Было ее немного совсем, двадцать семь корней. Поспевала она неравномерно, но это было и на руку, возница, который у нас сыры на королевский стол забирал, мгновенно лапу на весь урожай наложил. И, вообще, взял с Салины обещание, что все новинки мы сначала ему показывать будем.
Репа тоже вся в королевский дворец ушла. Мы только себе немного оставили, да на семена пару десятков. Как и кабачки. Они тоже пришлись по вкусу, особенно когда я шепнула вознице рецепт закусок и оладий.
Остальные купцы, на долю которых овощей не осталось вовсе, готовы были на что угодно, чтобы заполучить себе долю будущего урожая. Хотя цена на овощи, по меркам моего мира была огромной. Капусту мы продали по пять грот за горшок. Это примерно ведро капусты за половину коровы. А репу и кабачки по три грота за короб равный десяти килограммам.
Всего за Четвертый месяц на овощах мы заработали больше двухсот грот. Плюс шестьсот с хвостиком на сыре. Когда господин Гририх на очередном собрании озвучил, что выручка нашего колхоза составила за месяц почти восемьсот грот, мы не радовались, как в прошлый раз. Мы молчали. Слишком невероятной была эта сумма. Даже для меня.
— Что с такими деньжищами будем делать, а, бабоньки? — наш председатель довольно улыбался, теребя правую мочку. Он всегда так делал, когда волновался.
— Ферму строить, — вскинулась Рыска.
— Сыроварню надо, — подхватила Сайка.
— Птичник, — зевнула Глая, — через неделю цыплята пойдут. Нужны загончики и люди, чтоб смотреть за ними.
— И овощехранилище, — добавила я, — зимой надо где-то хранить овощи.
— А я думаю, — выступила вперед госпожа Гририх, — эти два месяца мы очень хорошо поработали. И надо нам отдохнуть бабоньки. Нас немного, всех колхозников всего-то двадцать пять человек. И я предлагаю устроить всем вместе выезд в город. На людей посмотреть, себя показать. Нам-то теперь нечего стыдиться. Мы с вами, бабоньки, теперь не просто вдовий колхоз «Светлый Путь», мы с вами продукты его величеству поставляем. К нам купцы со всего Гвенара мечтают попасть.
От такого предложения бабы взвыли. Я-то в город тоже хотела. Интересно же. И то, правда, сижу в этом поселении уже два с половиной месяца. И работаю так, как никогда в жизни не работала. Я даже на местные ярмарки не ходила. Ничего там интересного все равно нет. А так можно будет на нормальную ярмарку сходить. По лавочкам прогуляться… прикупить чего-нибудь… не такого убогого, как здесь.
Только вот, кое-что смущало меня в послании нашей Рапунцель…
— Салина, — дернула я за рукав платья-мешка подругу, восторженно вопящую вместе со всеми, — а почему нам должно было быть стыдно?
— Что?! А? Малла, — Салина сияла, как новогодняя елка, — давай, я тебе потом объясню? А? Пожалуйста! Не до этого сейчас.
— Хорошо, — согласилась я. Радости как-то поубавилось. Вот чувствую, судьба очередную подлость мне приготовила… как с платьем-мешком этим идиотским.
Ехать в город без денег не имело никакого смысла, поэтому предложение господина Гририха, выдать каждой колхознице по три грота на покупки, приняли единогласно. Три грота по местным меркам были хорошей суммой, ведь именно столько и составляло королевское пособие для вдов.
Поездку в город наметили на Четвертый день, то есть на послезавтра. Как раз время будет подготовиться. И решить, кто едет, а кто остается. Всем-то не получится. Надо же за избушкой нашей приглядывать, и за коровками, и сыры варить кому-то остаться.
Пришлось кидать жребий, потому что добровольно никому не хотелось на хозяйстве оставаться. «Повезло» Салине, Рыске и… мне… расстроилась я так, что чуть прямо там. На собрании не расплакалась. Это же не справедливо! А еще Оракул называется! За справедливостью он следит… три раза! Уж мы-то трое точно заслужили эту поездку. А вместо этого придется мне с яйцами весь день нянчится. Хотя это, конечно, легче, чем сыры варить, как Салине, и уж тем более коров пасти, как Рыске.
А подружки мои вроде и не огорчились вовсе. Хотя радовались вместе со всеми, что в город поедут. Ох, и не спроста же это? Так что как после собрания вышли, я их первым делом об этом и спросила. Тем более мне Салина объяснить все грозилась.
— Малла, — рассмеялась Салина. Уже стемнело. и мы неспешно шли по дорожке домой. — Конечно же, я в город хотела. Кто же не хочет в город да еще с деньгами. Там знаешь, какая ярмарка! Как три наших! Там такое можно увидеть…
— Да, — согласилась Рыска, и добавила, — а с другой… знаешь, неприятно, когда на тебя пальцем показывают, словами разными называют, а ты ответить не можешь…
— Как это? Но почему?!
— Мы вдовы, Малла, — Салина грустно улыбнулась и ответила таким тоном, как будто бы это все объясняет. Только мне совсем ничего не было понятно.
— Ну, и что?
— Я же рассказывала уже тебе. Считается, что за нами тьма стоит, раз наши мужья раньше нас умерли. Поэтому и в жены нас не берут. Поэтому и платья эти ужасные носить мы обязаны, чтобы мы не забывали о муже погубленном, а все остальные видели, какой грех на нас лежит. Поэтому и называют нас прямо в глаза словами нелестными.
— Не понимаю… — я даже остановилась, — А как же король? Ты говорила, он шестнадцать раз вдовец!
— Вдовец — это не вдова, — Рыска вздохнула, — если жена раньше мужа умерла, значит хорошая жена. От мужа смерть отвела.
— Что?! — слов у меня не было. Это что за домострой махровый? А где, кошмар меня подери, равенство и братство? Как же Оракул их хваленый допускает такое?!
— Так и есть, — Салина взяла меня за руку и потянула за собой, — пойдем быстрее, Малла. Есть хочется ужасно.
— Но почему?! Почему так несправедливо?! Если вдова — значит грех на тебе, а если вдовец — то жена молодец, а муж будто бы всегда ни при чем?!
