Дамы и господа - Пратчетт Терри Дэвид Джон (серия книг txt) 📗
Она яростно пнула кучу прелых листьев.
— Ну, не умею я сдерживаться, не умею.
Нянюшка Ягг промолчала.
— Выхожу из себя по любому поводу…
— Да, но…
— Я еще не закончила!
— Извини, Эсме.
Мимо пролетела летучая мышь. Матушка приветливо кивнула ночному зверьку.
— Не слышала, как там дела у Маграт? — спросила она тоном столь же небрежным, сколь небрежно обнимает вас корсет.
Они подошли к перекрестку, под лунным светом едва заметно светилась белая пыль. Одна дорога вела в Ланкр, где жила нянюшка Ягг. Другая сначала терялась в лесу, становилась дорожкой, потом тропинкой и, наконец, приводила к хижине матушки Ветровоск.
— Когда мы вновь увидимся… вдвоем? — спросила нянюшка Ягг.
— Слушай, — покачала головой матушка Ветровоск, — она сделала выбор, понимаешь? Да и сказать по чести, в королевах ей будет гораздо лучше.
— А я ничего и не говорила, — мягко произнесла нянюшка Ягг.
— Знаю! Я прямо-таки слышу, как ты ничего не говоришь. Молчание у тебя — мертвец позавидует!
— Тогда… Где-то в одиннадцать, что ли?
— Именно!
Когда матушка зашагала по тропинке к хижине, снова поднялся ветер.
Матушка и сама понимала, что слишком уж разошлась. Но столько всего нужно было сделать. С Маграт разобрались, нянюшка сама о себе может позаботиться, но вот Дамы и Господа… Их она не учла.
И самое главное…
Самое главное, матушку Ветровоск никак не оставляло ощущение, что в очень скором будущем ее ждет смерть. Это предчувствие начинало действовать ей на нервы.
Знание точного момента собственной смерти является одним из тех странных преимуществ, которые предоставляются настоящим пользователям магии. Хотя, как ни крути, это ведь и в самом деле преимущество.
Многие волшебники ушли в мир иной, весело допивая остатки винных погребов и занимая у всех знакомых подряд огромные суммы денег.
Интересно, порой гадала матушка Ветровоск, что чувствует человек, когда вдруг видит… в общем, видит то, что на него надвигается? То, что в итоге оказывается пустотой…
Люди считают, жизнь подобна точке, пролетающей из Прошлого в Будущее и оставляющей за собой, будто комета, пышный хвост воспоминаний. Однако на самом деле воспоминания распространяются не только назад, но и вперед. Обычный человек не понимает, что такое воспоминания о будущем, поэтому они приобретают форму интуиции и наития, предчувствий и дурных предзнаменований. Ведьмы же, напротив, умеют разумно распорядится данным им знанием, и наличие пустоты там, где, по идее, должны быть завитки будущего, действует на них примерно так же, как вид очень высокой скалы прямо по курсу — на пилота самолета, вынырнувшего из плотного тумана.
Ей осталось несколько дней, а потом — все. Она-то надеялась, у нее будет время привести в порядок сад, убраться в хижине, чтобы унаследовавшая ее домик ведьма не посчитала матушку неряхой, выбрать приличное место для погребения и какое-то время посидеть в кресле-качалке, не делать ничего, только смотреть на деревья и думать о прошлом. Однако… как говорится, боги располагают.
Однако и это еще не все. Память начала выделывать какие-то странные фокусы. Но, быть может, так все и должно происходить? Может, к концу жизни ты просто истощаешься, как это случилось с нянюшкой Грапс, которая к концу жизни завела себе привычку ставить кошку на плиту, а кастрюлю выпускать на ночь погулять?
Матушка заперла за собой дверь и зажгла свечу.
В ящике комода лежала шкатулка. Поставив ее на кухонный стол, матушка открыла шкатулку и аккуратно вынула сложенный лист бумаги. Там же хранились чернила и ручка.
Чуть подумав, она принялась писать с того самого места, на котором прервалась в прошлый раз:
«…Маей падруге Гите Ягг аставляю краватъ и ласкутное адияло каторае падарил мне куснец ис Дурнова Зада, а так же набор ис кувшинчика и тазика на каторый она давно налажила глаз, а так же намело, ано в полном порядке, нада толька нимного паделать.
Маграт Чесногк аставляю садиржымое этой шкатулки, сиребрянный чайный сервис с малошником в виде забавной каровы каторыи ивляется Фамильной Ценастью, а так же Чисы каторые принадлижали маей матери и паручаю диржать их завидеными, патому, што кагда чисы астанавливаются…»
Снаружи донесся какой-то шум.
Если бы в комнате кроме нее был еще кто, матушка Ветровоск смело распахнула бы дверь — но рядом с ней никого не было. Она осторожно взяла кочергу, удивительно бесшумно, учитывая стоптанные, хлябающие башмаки, подкралась к двери и внимательно прислушалась.
В саду кто-то лазил.
Впрочем, вряд ли тут годится слово «сад». Возле дома матушки росли Травы и ягодные кусты, была небольшая лужайка — и, конечно, ульи. От леса «сад» отгорожен не был. Местная фауна благоразумно предпочитала не приближаться к жилищу ведьмы.
Матушка осторожно открыла дверь.
Луна уже садилась. Бледный серебряный свет делал мир одноцветным.
На лужайке стоял единорог. Резкий запах наполнял округу.
Матушка двинулась вперед, держа перед собой кочергу. Единорог попятился, принялся бить копытом.
Будущее предстало перед матушкой совершенно отчетливо. Она знала, когда все случится. Теперь она начала понимать, как это произойдет.
— Мне известно, откуда ты пришел, — произнесла она едва слышно. — И лучше тебе убраться обратно, да поскорее.
Зверь было бросился на нее, но тут же отступил, когда матушка взмахнула кочергой.
— Что, не выносишь железа? Тогда беги к своей хозяйке и скажи, что мы в Ланкре все знаем о железе. И мне известно о ее существовании. Так что пусть держится подальше, понял? Это моя земля!
Солнце сменило луну, и наступил день.
На том месте, которое обычно выполняло обязанности главной площади Ланкра, собралась внушительная толпа. Жизнь в Ланкре не была богата событиями, а на поединок между двумя ведьмами всяко стоило посмотреть.
Матушка Ветровоск явилась без четверти полдень. Нянюшка Ягг уже поджидала ее на скамейке рядом с таверной. На шее у нянюшки висело полотенце, рядом стояло ведро с водой, в котором плавала губка.
