Летящие к Солнцу 1. Вопрос веры (СИ) - Криптонов Василий (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗

– Ба-бах, – шепнул я. – Нет, малышка. Ты – слишком драгоценный экземпляр.

Может, отец и прав, но чего же он от меня ждет? Чтобы я в одночасье изменил свою природу?

Я нашел микрофон и, включив репродуктор, проорал на всю равнину:

– Прием, как слышно? Хватит на меня пялиться. Николас Риверос бьет только в спину и никак иначе. Возобновите движение к палатке, дабы получить очередь между лопаток.

Вероника подняла руку с выставленным средним пальцем, и лишь такой старый упырь как я мог уловить в этом жесте облегчение. Она скрылась в палатке, и я, отпустив джойстик, принялся считать секунды. Внутренние часы, запущенные в тюрьме, судя по часам на панели, пока работали бесперебойно. Половина четвертого утра.

– Мне снилось яркое солнце, нудистский пляж и загорелые обнаженные красотки! – прохныкал Джеронимо, плюхнувшись рядом со мной на сиденье. – Чем, скажите на милость, я заслужил возвращение в этот чудовищный мир, где меня будит страшная престарелая дьяволица с душой, черной, как… Ай!

Вероника немного не рассчитала с подзатыльником, и Джеронимо стукнулся маской о приборную панель.

– Карга! – прошипел он, ощупывая маску. – Сломаешь – не будет у тебя больше брата. Ну? Что сидишь? – Он уже обращался ко мне. – Давай, умчи меня в свою страну оленью!

– Он всегда такой спросонья? – поинтересовался я у Вероники.

– О, да, – вздохнула та, задраивая люк. – Иногда приходится колоть карфентанил.

На панели довольно скоро загорелась зеленая лампочка, и мы сняли маски. Я запустил движок и направил могучую машину к дому Толедано. Нас приятно покачивало на пригорках, и я довольно быстро развеселился. Чего нельзя было сказать о моих спутниках. Вероника чистосердечно клевала носом, а Джеронимо продолжал брюзжать:

– Одна из них, блондинка, попросила меня намазать ей спину кремом. До сих пор помню это волшебное чувство, этот контраст – раскаленная на солнце кожа и прохладный крем. А над морем кружили с криками чайки…

– Ты еще маленький, чтобы думать о таких вещах, – пробормотала Вероника.

– Ладно, – не стал спорить Джеронимо. – Чаек убираем. Так вот, когда мои руки опустились ниже спины…

– Слушай, а ты вообще в курсе, что чуть не погиб во сне? – перебил его я.

Джеронимо поперхнулся словами, посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

– Бронетранспортер, в котором ты сидишь – он, по-твоему, откуда?

Джеронимо огляделся, и до меня дошло, что по-настоящему он просыпается только сейчас.

– Вероника спасла тебе жизнь, а ты вместо «спасибо» ей грубишь.

Видимо, мои слова прозвучали очень впечатляюще, потому что даже Вероника прекратила засыпать и покраснела. «Как круто! – прошептал мой эмоциональный двойник. – Давай еще!»

Джеронимо насупился.

– Подумаешь, – буркнул он. – Она постоянно так делает. Если бы я говорил «спасибо» каждый раз, как она спасает мне жизнь, у меня не было бы времени выучить другие слова.

Я не ответил. Вероника тоже. Джеронимо сидел между нами, косясь то на меня, то на нее. Минут через пять он не выдержал и, стукнув сестру по плечу, воскликнул:

– Молодец, старуха, так держать! Горжусь. И, если говорить откровенно, ты на этом пляже уделала бы всех вчистую. Я серьезно! Они были даже без оружия.

Вероника рассмеялась и, обозвав Джеронимо дураком, взъерошила ему волосы.

– Ну, – сказал он, убедившись, что мир восстановлен, – расскажете мне, что я проспал?

Вероника помрачнела.

– Этот БТР в собственности СОБР. Парни, если надо, стремительно приходят, убивают и уходят. Ник с ними хорошо знаком. С доном Толедано у нас мир, поэтому единственная мишень тут – мы. Не знаю, почему, но отец отдал приказ на уничтожение.

Поглядев на спидометр, я обнаружил, что он никуда не торопится и переключил скорость. Полетели с ветерком, правда, немного пошвыривало из стороны в сторону – свежий снег не успел слежаться.

– Все очень просто, – оставался невозмутимым Джеронимо. – Он прикинул, что будет, когда взойдет солнце и подпалит его радиоактивную задницу.

Вероника лишь отмахнулась, а я задумался, пытаясь в мыслях проникнуть на запретную территорию. Вспоминал все, что слышал о Ядерном Фантоме, прокручивал вновь и вновь наш единственный разговор. Кто же он такой, этот монстр в свинцовом гробу?

– Что вообще дает ему это… облучение? – вслух спросил я.

Джеронимо тут же ответил:

– Да ни черта! Нет, он, конечно, сильный и неуязвимый, но толку – чуть. Фон такой, что весь дом насмерть пережарится, приоткрой он крышку своего гроба. Его штатные мудрецы высчитывали, что только следующее поколение будет готово к облучению, он и давай таскать к себе в койку всех подряд девок.

– Джеронимо! – воскликнула Вероника.

– Что? Не мешай! Видишь, я показываю другу семейный фотоальбом и делюсь приятными воспоминаниями? Так вот, как уже было сказано выше, репродуктивная функция у папаши оставляла желать лучшего, но, наконец, усилия увенчались успехом. И – о, великий бог обломов! – родилась девчонка. Правда, как сказали мудрецы, идеально подходящая. Вот если Вероника пройдет облучение – это будет адский ад. Она весь мир в коленно-локтевую опрокинет, не задумываясь, да и период полураспада у нее будет – лет двести минимум. Сможет управлять радиацией, расщеплять атом на расстоянии. Целая уйма развеселых плюшек! И все – девчонке, которая не продолжит род! Разумеется, дон Альтомирано взбесился, и койка его заскрипела с утроенной энергией. Четыре года напряженных трудов – и вот он я! Чудо! Мальчик! Без малейшей предрасположенности к облучению, да еще и «ботаник». То-то же папа взбесился! Говорят, рыдал, как сучка, дней десять подряд. А потом психанул и облучился сам. Теперь у дома Альтомирано есть собственное пугало, чертик в табакерке.

Джеронимо выдержал паузу, давая Веронике возможность защититься, но она, отвернувшись, смотрела в стенку.

– Насчет фэйла со мной, впрочем, есть и альтернативное мнение, – продолжал Джеронимо. – Рикардо говорит, что его комната располагалась рядом с траходромом моего якобы папаши. И каждую ночь доброе сердце Рикардо разрывалось от сочувствия к бесплодным стараниям дона Альтомирано.

– Рикардо такой, да, – кивнул я, вспомнив сердобольного лысого тюремщика и палача.

– И вот однажды он понял, что не вынесет страданий дона и решил помочь. Глубокой ночью, когда дон захрапел, как сытый людоед, а очередная кандидатка на роль монаршего инкубатора вышла припудрить нос, сеньор Рикардо перехватил ее и, объяснив ситуацию, любезно оплодотворил вашим покорным слугой.

– Ну это уже совсем бред! – не выдержала Вероника. – Зачем ты слушаешь этого… Этого…

Джеронимо расхохотался.

– Сестричка! Сохрани тебя Христос. Ты правда думаешь, будто мне приятнее считать себя сыном свалки радиоактивных отходов, чем лысого недоумка?

Он еще долго потешался, нисколько не смущаясь тем, что ни я, ни Вероника его веселья не разделяем. Вероника, видно, думала об отце, а я… я тоже думал об ее отце. О том, что наконец-то начал его понимать.

– Так ради чего весь замес? – спросил я. – Ради власти над миром?

– А ты думал? – откликнулся Джеронимо. – Разумеется! Захватить все эти полтора жалких дома и упиваться владычеством. Слышь, сестра? – Он толкнул Веронику. – А когда я дождусь своего «спасибо» за то, что вытащил тебя из этого безумия?

– Для тебя, может, и безумие, а для меня это – жизнь, – сказала Вероника, все еще глядя в стену. – Меня с рождения готовили к войне и, в отличие от тебя, я знаю, зачем живу, а не выдумываю призрачных целей.

– Солнце – это не призрачная цель, солнце – это объективная истина! – произнес Джеронимо тоном наставника.

– Ага, истина. Которой нет.

– Пресвятой Христос, Вероника! Если бы оно было, мы бы сейчас не ехали на краденом бронетранспортере через бесконечную ночь и снежную пустыню.

Помолчав, он добавил:

– Может, твоя цель и более реальна, чем моя, зато моя – благороднее.

Они замолчали. Я на некоторое время увлекся дорогой, прокладывая путь между холмами, и вспоминал тот разговор с отцом у костра. Он говорил о Джеронимо и Веронике, о том, что кого-то из них я должен впустить к себе в душу, заполнить пустоту. Но кого?