Запретная любовь - Баженов Виктор Олегович (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
– Корабль большой. Кто знает, сколько их здесь бродит. Так, Нола, утренний доклад. Кто чем занимается?
– Капитан! Ты предлагаешь мне стучать? – искренне изумилась гнома.
– Неправильная постановка вопроса. Не стучать, а докладывать.
– Это другое дело. Значит, так: профессор Лепестков и Фиолетовый о чем-то шушукаются в кают-компании в ожидании завтрака, Алиса шипит от злости и роется в своих вещах, Джим издевается над бортовым компьютером…
– Издевается?
– Издевается. Заставляет его рисовать Стесси во всех ракурсах в закупленных для нее на Блуде нарядах, а иногда и вообще без них.
– Понятно. Дальше.
– Капитан Блад издевается над бедной Нолой и заставляет ее стучать на…
– Ага, – насторожился Пит. – Ты так искусно обошла своего создателя, что…
– Кого?!!
– Нашего Гиви… Кстати, первый день полета, ясно, он, как и профессор с Фиолетовым, был с дикого бодуна, но я и вчера его весь день не видел. Так чем он занимается?
– Как и положено хорошему бортмеханику, приглядывает за работой оборудования, – отрапортовала гнома.
– Где именно? – потребовал уточнить капитан.
– В двигательном отсеке.
– У скачкового двигателя, – сообразил Блад, до которого начало доходить, как именно гном приглядывает за оборудованием.
– Ну да. За движком ухаживает.
После феерического взлета с Земли, когда они умудрились на трех неисправных двигателях, подключенных по дикой схеме, преодолеть двадцать с половиной световых лет за восемь секунд вместо положенных трех суток, гном все не унимался, пытаясь заставить скачковые движки работать как надо. Эта попытка после старта с Селесты вогнала корабль в дикий режим, и он развернулся в трехкилометровую громадину, но как только Бладу с помощью томагавка (то есть сдернутого с пожарного щита топора) удалось их укротить, корабль вернулся в первоначальное состояние. Теперь на «Ара-Белле» стоял новенький исправный двигатель, который вывел судно в подпространство по всем правилам, что умилило гнома, и он теперь…
Блад выскочил из каюты и помчался проверять свое предположение. Предыдущие два дня полета в подпространстве ему было не до бортмеханика. Он методически прочесывал корабль, пытаясь найти «зайца», а «заяц», если у него не глюки, жил под боком. Вот потеха!
Предположение Блада подтвердилось. В двигательном отсеке Гиви «накрыл поляну» и абсолютно никакой обнимался со скачковым двигателем. Рядом с ним на полу стояла четверть и полный стакан, отдельно на обрывке газеты лежала краюха хлеба, головка лука и шматок сала, порубленный явно томагавком булатной стали, который валялся рядом с двигателем на полу.
– Ну за тебя, родной. – Гиви опрокинул очередной стакан, дыхнул на двигатель и начал протирать его рукавом рабочего комбинезона. – У-у ти, мой харо-о-оший…
– Это он так за двигателем ухаживает? – усмехнулся Блад.
– Да! – категорично заявила Нола, защищая своего создателя. – Не видишь, что ли? Методом тонкого напыления движок спиртом покрывает, а потом тряпочкой протирает.
– А этим гайки подтягивает? – поднял с пола топор капитан.
– Томагавк он у Джима отнял, – сдала юнгу гнома. – Не дал ему движок порубать.
– Зачем? – изумился Блад.
– Зачем не дал?
– Нет, зачем Джиму движок рубать?
– Юнга утверждает, что с этим движком мы ползем как черепаха. Без него дело шустрее шло. Ему хочется поскорее протащить ученых по маршруту экспедиции и вернуться на Блуд к своей Стесси.
– Я его понимаю, – сочувственно вздохнул Блад. – Нет, это надо же, сколько всего я упустил, пока за призраком гонялся. Однако пора наводить порядок. Начнем с этого алкаша. Подгоняй сюда дроидов. Пусть перетащат бортмеханика в его каюту и засунут под холодный душ. Двигательный отсек задраить и никого, кроме меня, до протрезвления Гиви сюда не пускать. Особенно Джима.
– Есть, капитан!
Нола, когда надо, умела работать оперативно. В двигательный отсек ворвались дроиды, одна группа подхватила гнома за ручки-ножки и поволокла его в каюту, другая начала разборку.
– Значит, вместо того чтобы серьезно заниматься программами, наш юнга Стесси рисует и на наш единственный скачковый движок покушается? – осматривая испачканное в сале лезвие топора, спросил Блад.
– А с программами он уже закончил, – обрадовала его гнома. – Твоего Йорика из бортового компьютера вычистил. А жаль.
– Почему жаль?
– Только я придумала новый метод допроса с пристрастием, но без всякого садизма, а этот вирус в юбке – раз! – и испарился. Знаешь, как обидно?
– Раздолбали все-таки мой артефакт. Пойти, что ли, опять в черепушку свечку вставить?
– Не вздумай! – всполошилась Нола. – Опять в компьютер влезет, и здесь начнется черт знает что.
– Здесь и так черт знает что. Ладно, пойдем проведаем больного. Я только томагавк к себе закину.
Блад вернулся в свою каюту, сунул топор под кровать и вместе с Нолой пошел к «больному». В каюте гнома курс лечения шел вовсю. Одежда бортмеханика лежала на полу, а из душевой до Блада с Нолой доносились душераздирающие вопли:
– Утопите, сволочи! Пошли вон!!!
Глухие удары, грохот падающих тел, и из душевой вылетел гном, одетый лишь в свою мокрую бороду.
– Нола, отвернись! – Гиви начал натягивать на себя камзол.
– Он при свете дня всегда меня стесняется, – хихикнула Нола, поворачиваясь к гному тылом.
– Третий день уже дневного света не видим, – усмехнулся Блад.
– Ну при свете фионных ламп, какая разница? – отмахнулась гнома.
Капитан заглянул в душевую. На кафельном полу трепыхались изуродованные дроиды.
– Не бойся, отремонтирую, – сердито буркнул гном, борясь со штанами. Они не хотели налезать на мокрое тело. – Хоть какая-то развлекуха будет.
– На корабле бардак, – удрученно вздохнул Блад. – Пора здесь наводить порядок.
– Кэп… – изумленно прошептал гном.
Встревоженный Блад выскочил из душевой. Гном с так и не натянутыми до конца штанами застыл перед висящей на стене картиной, которую капитан, войдя в каюту бортмеханика, сразу не заметил.
– Что случилось?
– Кэп, я гений!
– На чем основано это утверждение?
– Мою картину кто-то хотел скрасть!
Рама картины действительно была слегка выгнута и немножко сдвинута в сторону, словно кто-то пытался сорвать ее со стены. Блад подошел поближе. На картине красовались каравай хлеба на обрывке газеты, шматок сала, огурец, граненый стакан и четверть самогона. Практически весь набор, который только что наблюдался в двигательном отсеке. Что интересно, рисунок был выполнен в серых тонах, словно карандашом, но при ближайшем рассмотрении Блад понял, что здесь работали краской. Внизу картины вилась надпись: «Водка есть. Ее не может не быть!!!»
– И что в ней гениального? – спросил Блад.
– А ты не понял? – Гном так возмутился, что очередным рывком все же натянул на мокрый зад штаны. – Дерьмо красть не будут!
– Гм… резонно. И что ты этой картиной хотел сказать?
– Вообще-то я ее задумывал как напоминалку, – честно признался гном, почесывая всклокоченную бороду. – Был у меня как-то черно-белый период, и, когда я начал видеть мир в серых тонах…
– Это когда у тебя такой период был? – заинтересовался капитан.
– Еще на Земле, когда я вышел из очередного запо… э-э-э… творческого кризиса и не смог найти заначку. Вот по ходу дела и наваял.
– Ага… напоминалка как способ выхода из запоя.
– Из творческого кризиса, – надулся гном. – Гения каждый норовит обидеть.
– Так, значит, у тебя там заначка?
– Ну да.
Гном подошел к картине, нажал на определенные точки на подрамнике, и его слегка покореженный шедевр отъехал в сторону, открыв тайник, из которого Гиви извлек очередной пузырь.
– Есть подозрение, что кто-то искал твою заначку или что-нибудь другое, а не картину. Так, немедленно убрал пузырь назад! – жестко сказал Блад. – Черно-белый период закончен. Мы на подлете к Лимбо. Увижу еще раз пьяным, пеняй на себя.
