Я у мамы инженер (СИ) - Зангаста Аста (книги бесплатно без .TXT) 📗
Следующий план включал в себя столь нелюбимую мной социальную инженерию. Я побрился, одел клубный пиджак, ранее надеванный только при устройстве на работу, собрал все бутылки, бутылищи, флаконы и шкалики подаренного мне алкоголя в два огромных баула и бодро пошел к лифту.
Ну как бодро… Еще еле, сумки то тяжеленые. Тьфу ты, проклятый старикашка.
Именно к нему, я кстати и шел.
Старикан, открывший мне дверь, был частично одет – и, о слава кровавым богам, относительно трезв. В смысле, на нем была практически белая рубашка, застиранные кальсоны и носки. Судя по состоянию сизого носа, с утра наш дедюган разве что слегка опохмелился и был готов продолжить банкет.
То есть именно то, что доктор прописал.
Я вежливо поздоровался и попросил разрешения войти в дом. Еще в прихожей, меня окутала сложная аура запахов – мне даже показалось, что я попал в детство, оказавшись в гостях у давно умершего дедушки – запахи табака, пыли, паркета органически соединялись с запахами перегара, табака, давно не мытого тела.
Так пахнет одинокая мужская старость. Одинокая женская старость пахнет кошками.
Пройдя на кухню, я начал молча выставлять на стол бутылку за бутылкой, превращая пустой кухонный стол в подобие барной стойки в дорогом ресторане.
– А это что? – не выдержав паузы, спросил дед.
– А это настойка на змеях. Поднимает мужскую силу.
– О как, – одобрительно крякнул дед.
– А вот это настойка на скорпионе. Вот настойка на рогах оленя. Вот на тайских травах. А вот водка, виски, бренди, коньяк, текила. Ром, абсент, чача, кавальдос, самогон, саке, арака, кумышка. Вот жемчужина коллекции – спирт Рояль, тот самый, но купленный в финке, так что можно бить без боязни. Вот ликеры: Бенедектин, Амаретто, Шеридан, Бейлиз, Шартрёз, Кюрасао, Куантро и Захадум – можешь мешать коктейли. Только не смешивай Шеридан и Захадум – пронесёт как фанеру над Парижем.
– Квартиру не перепишу, – судорожно сглотнул слюну, пробормотал дед.
– И не надо.
– Мотоцикл не продам.
– Я и этого не прошу. Мотоцикл у тебя, скажу прямо, стоит дороже всего этого раз в десять.
– И зачем тогда это всё тут?
– Покататься хочу.
– Нет. Ты его не вернешь. Ну, как не вернешь, вернешь – но через милицию. А мне возиться. И сломаешь ещё.
Я, ни слова не говоря, оглядел кухню, в поисках чистого стакана, для демонстрации неотразимых аргументов. Чистых стаканов не было. Не было, впрочем, и грязных – старик, видимо, придерживался в жизни принципа разумного минимализма, и из посуды у него была только супница и ложка.
Сложные времена требуют непростых решений – подумал я, и откупорив бутылку коньяка, налил его в тарелку. Ноздри старика, затрепетали, как бы живя своей, отдельной жизнью.
– Даже и не проси, повторил он как мантру. Это моего отца мотоцикл. Ну, как отца, отчима…
– Держи супник, сказал я, протягивая дедку ёмкость. – Просто вдохни аромат.
– Хуюпник! – зло огрызнулся дед. Это супница! Боже мой, в чьи руки попадёт возведённое нами здание…
– В хорошие руки, – ответил я, – ну, как в хорошие – в мои….
– Этого я и опасаюсь, – сказал как отрезал дед, – правду скажи – зачем тебе Урал. Он же без номеров. И заводился, в последний раз, лет тридцать назад.
– Дело есть одно. Съездить надо, кое-куда, девушку спасти. Современные мотоциклы не пройдут. Электроники в них много. Зуда их убьет.
– С этого и следовало начинать, – назидательно сказал старик, подняв искривленный артритом палец вверх, – ты должен был сразу сказать, что от моего мотоцикла зависит спасение человека! В этом случае – бери и езжай. Я же обойдусь без подачек, – с этими словами он манул рукой на заставленный бутылками стол, но тут же одумался, уточнив, – напитки, впрочем, можешь оставить.
По его усам, в это время скатывались капельки коньяка – пользуясь замешательством он таки сделал пару глотков из ёмкости. Потом старик встал, вручил мне ключ от стайки, (так у меня на родине зовут придомовые сараи) пробормотав в сторону: «Если завтра мотоцикл не вернешь, заявление участковому на кражу напишу», и выпроводил меня взашей.
Последнее, что я услышал, уже в подъезде, был треск номеронабирателя старинного телефона. Дедок, видимо, спешил приобщиться к прекрасному и собирал свою команду экспертов для дегустации.
Мотоцикл оказался в отличном состоянии. Ну, как в отличном… так, среднем. На троечку. Аккумулятора не было, покрышки – мало того, что были шоссейные, так еще засохли и потрескались – но все это было поправимо. Главное – что мотоцикл был комплектным, и без следов коррозии, а недостающие мелочи, право, я без проблем куплю.
Как только дотащу эту дуру домой.
Хорошо, что у нас, в рамках программы помощи инвалидам, организовали в подъезде складной пандус. И плохо, что типовой проект не предусматривал грузового лифта. Конечно, весил мотоцикл, всего-то килограмм 250, но, в одиночку поставить его вертикально, чтоб он влез в лифт, было подвигом, сопоставимым с подвигом Геракла.
В самый напряженный момент, когда я, уперев моцик колесом в стену, кряхтя и завывая от натуги, ставил его на попа, в подъезд опять высыпали скучающие домобабки. С одной стороны, я их понимал – одиноким бабкам было скучно. А тут им бесплатный цирк и кипишь. Самсон, сука, раздирает пасть льва в прямом эфире.
Ниче, бабоньки, потерпите. Через пару дней, вас всем кагалом в шоу на первом канале пригласят – там будете рассказывать, что сразу догадались что я террорист надомник.
Не знающие пока о своем блестящем медийном будущем, бабки стали грозить что найдут на меня укорот – напишут в городскую управу, Собинину и лично президенту Вове с участковым. Я хитро посмеивался – так как жопой чуял, что письма старушек – самая меньшая из моих неприятностей, попутно обратив внимание, что я совершенно не боюсь визита ФСБ.
Мне просто совершенно нечего терять.
Конечно, здравый смысл подсказывал мне, что после пары часов в камере, я, несомненно, передумаю, и начну ценить свободу, но если судить объективно, чем жизнь в колонии, хуже, чем моя нынешняя? И в СИЗО люди живут и в ус не дуют. Пюрешку на обед, с подливой кушают. Перспектива попасть в лапы деятелям с соседнего мира и умереть от голода под дождем в круглой клетке пугала значительно больше.
Да, нет – никто меня голодом не уморит, сказал я себе, в попытке успокоиться. Меня до смерти запытают, пытаясь узнать откуда у меня портал. Почему до смерти? Да потому, что никто не поверит в рассказанную мной историю – я и сам в неё верю только потому что попал вовнутрь.
Закатив мотоцикл в квартиру, я обессиленный упал на диван, потом, кряхтя и жалуясь, поднялся, и поплелся за планшетом, чтоб заказать внедорожные шины. В камере отоспишься, сказал я, самому себе. Или в висящей клетке – ответило мне мое подсознание.
От тягостных размышлений меня оторвал грохот на кухне. Вздохнув, я поперся выкидывать в подъезд очередного сракопаука, но нет – лоток в которой рос высаженный на подоконнике лук, на этот раз уронил кот.
– Ты что натворил, паразит ты пушистый?
– Это не я.
– А кто, блять? В квартире никого кроме тебя не было.
– Ты ничего не докажешь.
– А мне ничего доказывать не надо. Вы не на брифинге, господин Президент, – сказал я коту и взяв веник, начал подметать рассыпавшуюся землю.
Беляш смотрел на веник со смесью ужаса и ненависти. Веник Беляш не любил. Веником Беляшу перепадало. Закончив убирать, я убрал веник обратно в шкаф, усыпив бдительности кота. После чего легко подхватил котика, взяв его на ручки.
– Это мы куда? – с деланным удивлением поинтересовался Беляш.
– В ванную. Лапки мыть, – ответил я, включая воду.
– Право, Мамочка, я не очень-то и запачкался, – осторожно заметил кот. Если веник кот просто не любил, то ванны боялся до судорог.
– Знаю, Беляшик. Ничего личного, это просто сеанс обучения хорошим манерам методом полного погружения.
– А я знаю, где ты живешь, Мамочка, – вкрадчиво продолжил кот. – Знаю, где стоит твоя обувь.
