Вся Стальная Крыса. Том 1 - Гаррисон Гарри (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Я заморгал, вконец сбитый с толку.
— Так вы — не земляне?
— Наши предки были земляне, а мы — коренные марсиане.
— Вы не можете вкратце рассказать мне об этом? А то даже в голове зашумело.
— Извините, я думал — вы знаете. Позвольте, я налью вам еще. Все началось много тысяч лет назад, когда внезапное усиление солнечной радиации вызвало на Земле потепление. Я говорю «внезапное», но это, разумеется, длилось многие годы, даже века. Когда изменился климат и растаяли ледяные шапки полюсов, жизнь на поверхности планеты оказалась под угрозой. Менялись линии побережий, затопило огромное количество низменных земель, большие города оказались под водой. С этим бы еще справились, но начались землетрясения — их вызывали колебания массы поверхности Земли, так как полюса освобождались от ледового груза и вода заливала другие территории. Земля дрожала, лились потоки лавы, проваливались целые участки и возникали новые горы. Страшное время — в школе нам часто показывали кадры тех лет. Международное сообщество предприняло невероятные усилия, чтобы освоить планету Марс, то есть приспособить ее для жизни человека. Для этого требовалось создать там атмосферу с толстым слоем двуокиси углерода для защиты от солнечной радиации, доставить ледяные горы с колец Сатурна и так далее. Это благородное дело в конце концов увенчалось успехом, но народы Земли разорились, вложив в него все, что имели. Потом были конфликты и даже войны — ослабевшие правительства рушились, и алчные люди дрались, чтобы урвать побольше пространства во вновь созданном мире. А на Земле вода продолжала подниматься, и первые марсианские колонисты в невыносимых условиях, едва пригодных для жизни, закладывали свои поселения. В истории этот период известен как Смертельные Годы, ибо погибли многие — невероятное число людей. Однако мы выжили, и Марс стал зеленым и уютным.
Земле не столь повезло. Связь между планетами была утеряна, и те, кто остался в живых из былых биллионов, вели смертельный бой за существование. Об этих тысячелетиях не осталось никаких свидетельств, но результаты налицо. Сохранился единственный большой континент да еще архипелаги на месте былых горных цепей. А человечеством правит безумие. При первой возможности марсиане восстановили старинные космические корабли и предложили землянам посильную помощь. Они нашу помощь отвергли. Жители планеты убивают всех чужих, это доставляет им удовольствие, и сами они — чужие друг другу. Почти не находящая преград солнечная радиация вызвала различные мутации у людей, животных и растений. Большинство мутантов вымерло, но оставшиеся приспособились к среде. Мы помогали, чем могли, но почти ничего не добились. Тогда земляне представляли опасность друг для друга, но не для Марса. Пока Тот не объединил их несколько веков назад.
— Он что, в самом деле живет здесь столько лет?
— Похоже, что да. Рассудок у него так же помутился, как и у прочих, но он умеет с ними ладить. Они ему подчиняются. Даже работают совместно — построили этот город, создали нечто вроде общества. Тот, безусловно, гений, хоть и безумный, у них есть и заводы, и зачатки технологии. Первым делом они запросили дополнительной помощи с Марса и не поверили нам, что уже и так получают максимальную. Мы бы не обращали внимания на их безумные требования, но они построили атомные ракеты и нацелили их на нашу планету. Когда первая ракета нанесла удар по Марсу, мы организовали эту экспедицию. Мы на Марсе когда-то выжили благодаря единению, другого пути не было, и мы не воинственный народ. Однако создали оружие и воспользуемся им ради собственного выживания. Тот — причина всех наших бед, и мы должны взять его в плен или убить. Если при этом придется убивать других, мы тоже готовы. У нас на Марсе погибли тысячи и атмосфера заражена радиацией.
— Тогда наши цели сходятся, — сказал я. — Нас он атаковал из времени, и последствия столь же гибельны. Вы очень четко определили задачу нашей карательной акции.
— Но как нам ее выполнить? — спросил Дийан.
— Пока не знаю, — мрачно ответил я.
— У нас осталось на это около десяти стандартных часов, — уточнила Анжелина.
Как и все женщины, она истинный прагматик. Пока мы тратили время, рассуждая о прошлом, она взглянула в лицо будущему и поставила вопрос ребром. Я жаждал проявить свою привязанность к ней, но решил дождаться более благоприятного момента, если он вообще настанет.
— Генеральное наступление, — сказал я. — У нас тоже есть оружие. Атака по всему фронту, находим слабое место, объединяем силы — и вперед к победе. Тяжелого оружия совсем не осталось?
— Нет.
— Что ж… придется обходиться тем, что есть. А нельзя ли высадить в замке десант с вашего корабля, чтобы отвлечь их с тыла?
— Все корабли разрушены диверсантами-самоубийцами. С Марса идут новые, но они придут не скоро. Мы не слишком-то разбираемся в том, что касается войны и убийства, а враги этим живут.
— Не будем терять надежду, ха-ха. — Смех у меня получился какой-то неестественный. Тоска так сгустилась в воздухе, что можно было резать ее на куски.
— Гравитатор, — сказала Анжелина тихо, чтобы слышал только я.
— Используем гравитатор, — сказал я громко.
Сила хорошего генерала — в его штабе. Теперь весь план вспыхнул огненными буквами у меня перед глазами.
— Пойдем на прорыв. Мы с Анжелиной заберем у вас побольше боеприпасов, чтобы полностью загрузить гравитатор. Потом переделаем ремни для нескольких человек. Точные расчеты я сделаю позже, но думаю, человек пять-шесть он поднимет. Мы проникнем в замок до начала действий. Нас с Анжелиной двое, остальные — ваши лучшие люди.
— Женщина? Нет. Это не женское дело, — запротестовал Дийан.
Я успокаивающе похлопал его по плечу.
— Спокойно. Вы не смотрите, что она такая хрупкая, — в бою она стоит десятерых. А каждый человек у нас на счету — ваши люди снаружи будут вести атаку. Сначала общую, потом сосредоточатся на одном фланге. Когда шум достигнет апогея, десантный отряд поднимется над противоположной стеной и прорвется внутрь. Теперь займемся организаторской работой.
Мы занялись организаторской работой — точнее, занялись мы с Анжелиной, так как эти мирные марсианские пахари ничего не понимали в науке человекоубийства и были только счастливы переложить на нас ответственность и руководство. Наладив все, я лег соснуть — я бодрствовал, если не считать усыпления дубинкой, последние двое суток и двадцать тысяч лет и, понятно, немного устал. Трех часов, которые я урвал, было явно недостаточно — проснувшись, я никак не мог прокашляться и продрать глаза, пришлось съесть стим-таблетку. Снаружи было темно и почти так же жарко, как днем.
— Когда отчаливаем? — спросил я.
— Сейчас, — ответила спокойная и собранная Анжелина — по ней не видно было, что она устала, — наверное, тоже держится на стимуляторах. — До восхода солнца около трех часов, и нам они понадобятся почти все, чтобы выйти на позицию. Атака начнется на рассвете.
— Проводники знают дорогу?
— Они воюют в здешних местах около года — должны знать.
Сегодня карты лягут на стол. Все это сознавали — это читалось
на лицах людей. Сегодня будет только один победитель. Может, они и не родились бойцами, но быстро усваивали эту науку. Если уж дерешься — дерись, чтобы победить.
Пришел Дийан, за ним еще трое несли наскоро изготовленную металлическую упряжь и гравитатор.
— Все готово, — сказал он.
— Все знают свою задачу?
— Абсолютно все. Мы уже попрощались, и штурмовые отряды вышли в путь.
— Пора и нам.
Нас вел Дийан, но как он находил дорогу в этой парной темноте — для меня загадка. Мы тащились за ним, потея и чертыхаясь под грузом тяжелой сбруи, — чем меньше говорить об этой паре часов, тем лучше.
На рассвете мы рухнули под дальней стеной, самой высокой и, как видно, самой крепкой — ее нам и предстояло штурмовать. Выступая из мглы, черная и мрачная, стена выглядела очень неприветливо. Я сжал руку Анжелины, дав ей понять, что я неустрашим и хочу ободрить ее. Она сжала в ответ мою в знак того, что знает — я так же трушу, как и все прочие.
