Частная магическая практика. Сны и явь - Малиновская Елена Михайловна (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗

Я опустила голову, торопливо скрывая язвительную усмешку, совершенно неприемлемую при общении с богом. Ого, как он заговорил! Вслух признался, что сомневается в успехе предприятия. Ну-ну, кажется, я была абсолютно права.

Итирус раздраженно зыркнул на меня сквозь длинную растрепанную челку, но промолчал. Лишь ускорил шаг, явно желая как можно быстрее достичь старой части кладбища. Теперь я почти бежала за ним. Но опять-таки никто из прохожих не шикнул в нашу сторону, предлагая соблюсти неписаные правила поведения. Право слово, тихие тенистые аллеи кладбища — не место для игры в догонялки. А я меж тем едва не сбила с ног степенную старушку с клюкой, видимо пришедшую навестить могилку усопшего супруга. И — невиданное дело — та даже не посмотрела на меня, продолжая медленно и величаво продвигаться по направлению к выходу. Чудно. Такое чувство, будто нас никто не видит.

— Не совсем так, — поправил меня Итирус, чуть запыхавшись от быстрого шага. — Я воспользовался заклинанием безразличия. Грубо говоря, им совершенно наплевать на наше существование. Что бы мы ни делали, как бы ни безобразничали — никто не сделает ни малейшего замечания. Мы для них практически не существуем, Киота.

Я хмыкнула про себя. Неплохо звучит — заклинание безразличия. Надо будет порыться в книгах на досуге, выискивая нечто похожее.

— Киота, скажу тебе по секрету: при создании заклинаний совершенно не обязательно пользоваться готовыми шаблонами, — произнес Итирус. — Главное — это желание человека. Слова и жесты служат лишь для концентрации магической энергии, ни для чего более. К самой цели они имеют весьма опосредованное отношение. Просто легче сосредоточиться, когда считаешь, что та или иная фраза поможет тебе прийти к нужному результату. Ты как бы заранее программируешь себя на успех. Но мирозданию и энергетическому полю в конечном счете абсолютно безразлично, что именно ты бормотал себе под нос, когда колдовал. Хоть спряжение неправильных даританских глаголов повторял.

— Правда? — Я изумленно вскинула брови. — Нам в Академии говорили по-другому. Мол, даже ни разу не видя готовой схемы заклинания, можно создать его заново, но при этом воспользоваться наработками и формулами. Если честно, маги высшего уровня подчинения никогда не забивали себе мозги математикой. Они предпочитали брать мощью. А вот таким неудачникам, как я, приходилось пользоваться тараканьими тропами, так сказать. Зубрить, зубрить и еще раз зубрить. В конечном счете я убедилась на собственном опыте в верности слов учителей: зная определенные фразы, колдовать куда проще. Если ты обладаешь лишь крохотной толикой силы — то это становится основополагающим.

— Ты сама только что сказала, что маги высшего уровня подчинения не любят зазубривать заклинания назубок. — Итирус снисходительно посмотрел на меня сверху вниз, словно удивленный, что приходится вдалбливать столь прописные истины. — Однако искусство невидимого дается им сравнительно легко. Почему? Потому, что их воля и желание добиться нужного намного превосходят твои устремления. Вот и весь секрет.

— А от чего вообще зависит уровень подчинения? — задала я новый вопрос, радуясь, что бог мертвых вообще заговорил на эту тему. Что скрывать, некоторые вещи лучше узнать из первоисточника, нежели перерывать кипы книг в поисках противоречивых объяснений, которые чаще всего базируются на более чем сомнительных и неправдоподобных легендах.

— Киота, ты слишком многого от меня требуешь. — Итирус огорченно всплеснул руками. — Боюсь, ты не поймешь и сотой доли того, что я скажу. Ладно, попробую на пальцах. Ты прекрасно знаешь, что мир окутывает тончайшая паутина силовых нитей. Это так называемое магическое, или, как его еще часто называют, энергетическое поле планеты. У всех людей есть к нему доступ — у кого-то в большей степени, у кого-то в меньшей, у некоторых вообще практически отсутствует. Способность того или иного человека колдовать обеспечивается так называемым каналом. Хм… Как бы понятнее сказать… В общем, это врожденная особенность человека, наподобие темперамента или характера. Восприимчивость к флуктуациям магического поля и способность использовать их для преобразования окружающего мира в собственных целях.

— Ага, — произнесла я лишь потому, что надо было как-то отреагировать на подобное божественное откровение.

На самом деле я не поняла ни слова из того, что сказал Итирус. Ну то есть первая часть была еще более-менее понятной, но вторая… Что такое флуктуации, хотелось бы знать?

Бог мертвых искоса посмотрел на меня и понимающе хмыкнул. Некоторое время шел молча, глядя себе под ноги, потом медленно проговорил:

— Наверное, я сейчас нарушу правила игры. Киота, просто передай этот наш разговор Вашарию. Он разберется. Не хочу упускать удобного случая, а напрямую я ему это не имею права говорить.

— Почему Вашарию, а не Дольшеру? — въедливо спросила я. — Дольшер — начальник магического департамента, он и должен вникать в особенности искусства невидимого.

— Да, но Вашарий подходит на роль джокера куда сильнее, — невпопад ответил Итирус. Тяжело вздохнул. — Если бы не его уровень подчинения, я бы сделал свою ставку. Но столь мощный маг… Нет, вряд ли.

Я не перебивала его, надеясь, что собеседник забудется и скажет мне больше, чем собирался. Однако Итирус опомнился и замолчал. Глубокая вертикальная морщина разрезала его переносицу. Видно было, что мужчина задумался о каких-то очень непростых вещах. Ох, я бы отдала лет десять своей жизни, только бы выяснить, что происходит! Кажется, что убийство священной змеи Варрия на самом деле лишь предлог, чтобы вытащить меня из привычной среды обитания. И потом, божественной рептилии много тысяч лет, почему ее существование так взволновало бога мертвых именно теперь? Неужели раньше не мог найти способа разделаться с ней? Сильно сомневаюсь. И, самое главное, кто эти загадочные «мы», которых он постоянно поминает? Остальные боги? Или вернее сказать — игроки?

— Киота, ты задаешь слишком опасные вопросы, — задумчиво протянул Итирус. — И ты удивительно везучая: будь на моем месте любой другой игрок, он бы поспешил разделаться с тобой. Но, как я сказал ранее, я вполне лоялен к смертным и признаю за ними право свободного выбора. Тем интереснее будет понаблюдать за реакцией твоих товарищей, когда ты поделишься с ними своими соображениями.

— А что тебе вообще надо? — осмелилась я полюбопытствовать. — Ты только что косвенно подтвердил, что убийство змеи Варрия интересует тебя постольку-поскольку. Получится — хорошо, нет — переживать не будешь. Неужели истинная твоя цель — все-таки король Тицион? Но я никогда не соглашусь участвовать в его убийстве!

Итирус усмешкой отреагировал на мое гневное восклицание. Наклонился ко мне и вкрадчиво прошептал на ухо:

— Киота, как ты думаешь — если бы я желал убить Тициона на самом деле, сказал бы об этом тебе, учитывая, что менее чем через неделю ты вернешься к Вашарию и Дольшеру?

Я совершенно запуталась во всех этих хитросплетениях интриг, поэтому лишь раздраженно всплеснула руками. Мол, уважаемый бог, сначала сами определитесь, чего на самом деле желаете.

— Ладно, не обращай внимания, я несколько увлекся. — Итирус виновато хмыкнул и резко остановился. Широким жестом обвел вокруг себя. — Ну вот мы и пришли. Выбирай любую могилу, Киота.

Его слова прозвучали даже несколько угрожающе, но я в ответ улыбнулась. Наверное, это было неправильно, но я окончательно перестала бояться бога мертвых. Если в начале знакомства я еще опасалась как-либо его обидеть, то сейчас он представлялся мне старым знакомым, над которым даже — о ужас! — вполне можно подшутить, не ожидая несоизмеримо жестокой мести.

Я заинтересованно завертела головой, осматривая место, куда он меня привел. Как и ожидалось, я стояла на одной из аллей в старой части кладбища. Да не просто старой, а заброшенной. Здесь было пустынно и мрачно. Буйно разросшийся вдоль дорожек кустарник скрывал древние замшелые надгробия, на которых едва угадывались имена усопших. Ветви деревьев переплетались над нами, словно пытаясь отогреться в сыром прохладном сумраке ненастья. Я знала, что день едва перевалил за половину, но тут, под сенью раскидистых тополей, казалось, будто уже смеркалось.