Подземная Канцелярия - Мусаниф Сергей Сергеевич (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
А в этом сне… Не знаю точно, кем я был, но уж не собой, это точно.
Находясь под впечатлением от увиденного, я протянул руку, поставил на живот свой ноутбук и попытался проанализировать сновидение путем его записывания. Точнее, запечатывания.
Оно состояло из нескольких частей.
Часть первая
Сначала был я.
Я был бесплотным, бестелесным, беззвучным и безмысленным. Но был.
Мир вокруг меня был бесформен и хаотичен.
Я летал по миру наравне с первозданным хаосом. Это продолжалось долго. Время во сне, конечно, субъективно, и сложно перевести его в обычные единицы измерения, но мне показалось, что это продолжалось вечно. По крайней мере, очень долго. Потом проявились формы, и началась…
Часть вторая
Я стоял на возвышении, а вокруг меня колыхалось море людей.
Я был небольшого роста, одет в серый костюм, на лысине красовалась кепка. И еще у меня была козлиная бородка. Небольшая такая, совсем жиденькая. Я посмотрел под ноги и увидел, что стою на броневике.
Ага, подумал я, а где у нас Смольный? Смольного в пределах видимости не наблюдалось. Если быть точным, в указанных пределах не наблюдалось вообще ни одного архитектурного сооружения, даже какой-нибудь захудалой хибары, не то что целого дворца. На горизонте виднелись еле заметные очертания крупного города. С городом что-то было не так.
Ну, я хочу сказать, что выглядел он не так, как выглядят большие города, хотя, несомненно, этот экземпляр был достаточно крупным. Над его поверхностью не торчали шпили небоскребов, не висел в небе индустриальный туман. Тогда я посмотрел на толпу.
Не знаю, чего я ожидал, революционно настроенных матросов и рабочих, быть может, с редкими вкраплениями кожаных курток настоящих революционеров. Три ха-ха. Они были варварами.
То есть здоровыми, грязными, полуодетыми, с длинными гривами нечесаных волос и большими топорами в руках. И все они смотрели на меня.
— Товарищи варвары! — закричал я неожиданно для себя и с еще большим удивлением заметил, что картавлю. — Товарищи варвары! Настало революционное время! Время больших перемен! Достаточно Римская Империя уже угнетала пролетариат завоеванных ею стран! Капиталистические щупальца этого спрута простираются по всей Европе до самого африканского берега! Но настала пора разорвать цепи! Сегодня мы поразим этого гигантского спрута в самое сердце! Рыба гниет с головы, товарищи! Рим — голова Империи, давно стал притоном разврата! В то время как патриции проводят себе водопровод и убивают время в оргиях с гетерами, наблюдая, как темные, непросвещенные гладиаторы рубят друг друга на куски, рабы недоедают, товарищи! Я вам даже больше скажу! Они голодают! Пора положить этому конец! Верхи уже не могут управлять по-старому! А низы не хотят жить по-старому! Мы — не рабы, товарищи!
— Ура! — закричали варвары.
— Даешь! — закричали варвары.
— Мы тоже хотим оргии с гетерами! — закричали варвары.
— Нет! — закричал я. — Вам не будет гетер! Вам не будет вина, хлеба и зрелищ! Вам не будет водопровода и теплых ватерклозетов! Так говорю не я! Так говорят патриции! Так говорит Император!
— Долой патрициев! — закричали варвары. — Долой Императора! Даешь гетер!
— Рим должен пасть! — заорал я. — И тогда каждый получит по бесплатному караваю, каждый получит по бесплатному кувшину вина, каждый получит по бесплатной гетере! А патриции пускай бесплатно получат по морде!
— Даешь! — закричали варвары.
— Мы отберем у них все добро! — заорал я. — И разделим его по справедливости! Лавки и мастерские — рабам! Землю — крестьянам! Мечи и копья — гладиаторам! Братские могилы — цезарю и патрициям!
— Ура! — закричали варвары.
— На Рим! — закричали варвары.
— За нашу варварскую родину! — закричали варвары.
— За нашего вождя! — закричали варвары.
— За власть Советов! — Странно, а про Советы я еще ничего не говорил.
Они начали строиться в колонны, которые двинулись в сторону города на горизонте. Я заложил правую руку за спину, левую простер перед собой и крикнул:
— Верной дорогой идете, товарищи!
И тут из колонны гладиаторов выскочила женщина. Она была небольшого роста, некрасивая, с растрепанными волосами, так что на прекрасную подругу варваров никак не тянула. В руках у нее был арбалет. В арбалете была заряжена отравленная стрела.
Откуда я знаю, что она отравленная? А откуда в своих снах мы наверняка знаем вещи, которые вроде бы знать не должны?
— И ты, Каплан? — спросил я.
— Ага, — сказала она, припадая на одно колено и целясь.
— Не ожидал, — сказал я.
— Сюрприз.
Стрела вонзилась в мою грудь, и я почувствовал, что падаю. Земля накренилась под странным углом, и я, не в силах удержать равновесие, скатился с броневика. Последнее, что я слышал перед тем, как наступила полная темнота, был крик, встревоженный и какой-то радостно-испуганный:
— Братаны! Кажись, Ильича завалили!
Но самой странной была…
Третья часть
Я сидел в кресле. Кресло стояло в пустоте. Я был молод, хорош собой, одет в весьма изысканный костюм и покуривал сигару. Напротив меня стояло другое кресло. В нем тоже сидели.
Мой собеседник был мужчиной солидного возраста, но не старым и ни в коей мере не дряхлым. На нем был костюм для верховой езды, порядком замызганный — следы недавней прогулки, белые перчатки он держал на сгибе локтя.
— Так что же вы хотите, милейший? — спросил я бархатным голосом, за которым скрывалась сталь моего характера.
— Ничего особенного, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы просто продолжали делать свое дело.
— Какое?
— Любое, — сказал он. — Лишь бы вы сами получали от него истинное удовольствие.
— И какая вам с этого выгода? — осведомился я.
— А вы не верите в мой альтруизм?
— Простите, не верю. Я не верю в чей-либо альтруизм вообще, тем более я не могу поверить в ваш.
— Полноте, — сказал он, — не так уж я эгоистичен.
— Все ваши биографии говорят обратное.
— Найти правдивого биографа всегда было большой проблемой, — сказал он. — Кто-то приукрашивает мой образ, кто-то, наоборот, пытается сделать его как можно более отталкивающим. Боюсь, никто никогда не напишет правды.
— А в чем она заключается?
— Я ничего не хочу для себя, — сказал он. — Что бы там обо мне ни говорили, но у меня есть работа, и я эту работу делаю. Стараюсь делать ее хорошо, по мере сил и возможностей. Ведь ни от кого нельзя требовать большего, вы согласны со мной?
— Отчасти, — сказал я. — Знаете, мне пришла в голову одна любопытная мысль. Интересная идея. Что вы скажете, если я напишу книгу о вас? Книгу, правдивую настолько, насколько хватит моих сил и возможностей? Составленную из бесед с вами и из отрывков других биографий, которые вы сами прокомментируете?
— Мне это было бы интересно, — сказал он. — Но вы должны понимать, что эту книгу никто и никогда не опубликует.
— Я занимаюсь творчеством ради самого творчества, а не ради публикаций и признания общества, — сказал я. — Мне не нужны деньги и слава.
— Тем более что они у вас уже есть.
— Вы уходите от ответа?
— Никоим образом. Вы знаете, я думаю, что соглашусь. С вами интересно разговаривать, поверьте, такого удовольствия я не получал от беседы уже давно. Мы будем встречаться с вами каждый вечер, усаживаться перед камином, пить теплый глинтвейн, вы будете задавать вопросы, а я буду на них отвечать. И постепенно вы узнаете обо мне то, что хотите знать. И тогда мы сможем обсудить одно маленькое дело.
— Вот оно! — сказал я.
— Но я только сделаю предложение, — сказал он. — Вы еще не знаете какое. И вряд ли вы можете чего-то подобного ожидать, хотя бы даже представить! И, кроме того, вы всегда вольны отказаться.
— Так ли это?
— Это всегда было так, — сказал он, и в этот момент я проснулся.
Люди редко запоминают свои сны. Так, что-то размытое, неотчетливое, на самой грани «было — не было». Но этот сон я запомнил до малейших деталей, спроси меня кто — хотя кто мог меня об этом спросить, — сколько варваров стояло в первом ряду, или какого цвета были глаза у женщины с арбалетом, или, к примеру, сколько пуговиц было на камзоле незнакомца, я ответил бы незамедлительно.
