Орлиное гнездо - Антонов Антон Станиславович (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗

Впрочем, речи о злоупотреблениях пока не шло. Хранить существование спутника в тайне власти могли на совершенно законных основаниях.

Другое дело, если действительно произошла катастрофа, угрожающая благополучию множества людей. В этом случае секретность может только повредить.

Представьте себе: поблизости от большого города вот-вот взорвется огромный ядерный реактор. Власти об этом знают, но из каких-то своих соображений держат происходящее в секрете. И вдруг об угрозе взрыва становится известно журналисту. Что он будет делать? Если это настоящий журналист, то на этот вопрос для него существует только один ответ: мчаться сломя голову в редакцию, чтобы оповестить население об опасности.

И даже если потом окажется, что угроза была не так уж и велика и власти со своей точки зрения были правы, не желая сеять панику раньше времени, журналиста никто не осудит. Это его работа.

Правда, журналист должен быть уверен в том, что информация, которую он публикует, хотя бы отчасти соответствует действительности. Особенно это важно, если материал затрагивает интересы сильных мира сего. Пресса может при случае опубликовать секретную информацию, но ей не позволено распространять откровенную ложь.

Поэтому информация из письма «обитателей планеты Альфа Центавра VII» нуждалась в проверке. Конечно, менее солидная компания могла бы выпустить в эфир само письмо с комментарием типа: «Мы пока не знаем, можно ли верить этому посланию, но считаем нужным довести его до вашего сведения», однако редактор службы новостей CNN отказался сделать это, заявив Гроссману так:

— Скорее всего, это липа, и мы с нею выставим себя на посмешище. Интерес ФБР ничего не доказывает. Я не представляю себе, как можно украсть военный спутник. На это способно только государство, равное по мощности нашему, а письмо больше напоминает детский лепет, чем послание сверхдержавы.

— А если все-таки не липа? — попытался возразить Гроссман.

— Тогда нам нужны железные доказательства. Такие, чтобы Пентагону было не на чем нас поймать. Когда у тебя будет такая информация, милости прошу прямо в эфир.

— Мне понадобятся люди.

— Даже не надейся. Когда будет что снимать, можешь взять оператора. А пока выкручивайся как знаешь.

Отлично понимая, что в одиночку он никакой информации добыть не сможет, Гроссман решил действовать по принципу: «Одна голова хорошо, а чем больше — тем лучше» — и прикинул в уме, кому из знакомых журналистов он может в связи с этим позвонить. Потом подвинул к себе телефон и набрал номер Алекса Пайна, «вольного стрелка», работающего в основном на солидные газеты Восточного побережья.

Здесь был тонкий расчет. С одной стороны, Пайн вращался в кругах власть имущих, чем Гроссман, по большому счету, похвастать не мог, поскольку больше тяготел к криминальным темам и «обслуживанию» всякого рода кризисов и катастроф. А с другой стороны, Алекс не был прямым конкурентом Джека. У газет и телевидения разные функции, так что газетчик и телерепортер вполне могут работать в одной упряжке, не опасаясь, что в результате будет нанесен ущерб конторе одного из них.

— Привет, Эл! Давно не виделись, — сказал Гроссман, когда Алекс Пайн взял трубку. — Как Нэнси, как дети?

— Нормально, — ответил Пайн. — Ты по делу или так, поболтать?

— А как ты думаешь?

— Значит, по делу. Ну и зачем на этот раз старик Пайн понадобился Лучшей В Мире Службе Теленовостей?

— Понимаешь, пришло тут к нам по электронной почте одно странное письмо. Будто бы какие-то инопланетяне похитили наш военный спутник под названием «Янг Игл» и собираются с его помощью вывести Пентагон на чистую воду.

— Ну и что? Когда я работал в «Нью-Йорк таймс», нам позвонил какой-то парень и сказал, что он украл статую Свободы. Так я даже в окно не выглянул, чтобы убедиться, что он врет.

— Так-то оно так. Только я все-таки позвонил в пресс-службу Пентагона и спросил, знают ли они что-нибудь об этом спутнике. Они, естественно, ответили, что не в курсе, но потом ко мне заявился фэбээровец и начал расспрашивать, откуда я узнал про «Янг Игл», кому еще про это говорил и что об этом думаю. Я, конечно, отгавкался, но, думаю, дело тут нечисто.

— А чем он объяснил свой интерес?

— Якобы это кодовое имя какого-то цээрушника на Востоке. Я в такие байки не верю с детства.

— Да, интересная история. И что ты думаешь делать?

— Хочу посоветоваться с тобой.

— За советы я деньги беру.

— Эл, так нечестно. Если бы не я, то письмо так и осталось бы в корзине. А тут такая сенсация наклевывается — на всех хватит.

— Предлагаешь работать вместе?

— Предлагаю. Давай так. Мы вдвоем попробуем собрать хотя бы минимум доказательств и одновременно публикуем их — я в новостях, а ты в любой газете на выбор. А потом посмотрим, стоит ли копать дальше.

— Ладно. Давай попробуем. И что я, по-твоему, должен делать?

— Я слышал, у тебя на крючке большие рыбы. Может, спросить у них?

— Идея хорошая. Вот только рыбы по природе своей молчаливы.

— Эл, я ведь знаю тебя очень давно. Ты можешь взять интервью даже у акулы-людоеда.

— Джек, иммунитет к грубой лести у меня выработался еще в те времена, когда ты сосал мамину грудь.

— И тем не менее.

— Что ж, других вариантов все равно нет. Хорошо, я поспрашиваю у акул-людоедов.

22

— Ну, что там с этим Лемье? Нашли его? — раздраженно спросил генерал Дуглас, когда к нему подошел морской офицер, который выглядел белой вороной среди снующих туда-сюда сержантов, офицеров и генералов ВВС.

— Пока нет, сэр, — ответил мореман, протягивая генералу какие-то компьютерные распечатки.

Это были текущие сообщения спасателей, их мнение об обстановке в районе поиска, сводки погоды и некоторые выводы, один из которых гласил: вероятность спасения профессора Лемье составляет менее 50 процентов. Буря и не думает утихать, и нет никаких гарантий, что профессор сумел забраться на плотик, а в спасательном жилете у него нет никаких шансов выжить. Так называемый индекс выживания, по которому оценивается способность человека уцелеть в экстремальных условиях, был у профессора Лемье крайне низок.

— Черт побери! — в который уже раз воскликнул Дуглас и обратил свой мечущий молнии взор на полковника Ричардсона. — Полковник, неужели во всей вашей банде не найдется человека, который способен заменить этого Лемье? Почему вы так уверены, что только он один может найти этот чертов спутник?!

— Потому что он — гений, а остальные — нет.

— Но у него же есть помощники, которые в курсе всех секретов этой машины. Разве нет?

— Разумеется, сэр. И они с самого начала сидят за компьютерами и пытаются что-нибудь сделать. Но пока ничего не выходит.

— А у Лемье выйдет?

— Ничего не могу гарантировать, генерал. Все наши предварительные расчеты надежности пошли насмарку. Я уже говорил: то, что произошло, не могло произойти ни при каких условиях. Похоже, применен совершенно новый метод взламывания кодов, и он опасен не только для нашего проекта, но и для всех компьютерных систем вообще.

— Это меня не волнует. О вашем проекте можете забыть, а с опасностью для компьютерных систем разберутся без вас. Меня интересует, каким методом вернуть «Янг Игла» на землю или уничтожить его в космосе. А также как пресечь утечку информации. Я хотел бы поговорить с помощниками профессора.

Последние фразы генерал произнес с нескрываемым сарказмом, как бы пародируя интеллигентную манеру речи полковника Ричардсона. Полковник сделал вид, что не понял этого, и повел генерала в технический центр, где вот уже много часов подряд пытались найти решение проблемы инженеры из группы профессора Лемье.

Они прибыли на авиабазу недавно, через несколько часов после того, как поступил приказ собрать в одном месте всех задействованных в проекте «Орлиное гнездо». Распоряжение это было отдано в горячке первых часов чрезвычайного происшествия, и его вряд ли можно было назвать разумным. В секретном центре во Флориде, где велась разработка спутника, инженеры имели все условия для работы, а здесь был лишь Центр управления полетами, совершенно неприспособленный для инженерно-конструкторских и экспертных работ.