Воспаление колец (СИ) - Шепельский Евгений Александрович (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Смотри, сколько листочков! — Марси пролистнул книгу. — На год хватит зад подтирать! Можно еще для разведения костра!..
— Или человека убить! — вмешался Опупин. — Она ж тяжелая!
Со стороны «Лавки древностей» внезапно донесся истошный вопль: «Помогите! В психушке для писателей кровавое убийство! Милиция! Милиция!..»
— Гм, — сказал Свэм.
Раздалась трель милицейского свистка, крики: «Во! Натоптали! Это хрюккские следы!»
— Ого! — побледнел Опупин.
— Вот что, — быстро нашелся Фордо. — Завтрак у нас был, а перед обедом неплохо бы размяться! Давайте пробежимся километров двадцать пять!
— Сверкая пятками! — добавил Марси.
И они побежали, ух, как они побежали!
Минут через десять Фордо, наконец, понял, почему он чувствует себя как-то не так.
Побывав в туалете Намудила перед дорогой, он заправил рубашку прямо в трусы.
ГЛАВА 4
ОТДЫХ В ЗАХОЛУСТЕ
Хрюкки пришли в Захолуст под вечер. Этот вшивый городок был последним населенным пунктом на пути в Раздеванделл, и здесь они надеялись хорошенько отдохнуть перед дальней дорогой.
Несмотря на скромные размеры, Захолуст мог обеспечить уличной грязью Нью-Йорк, Мадрид и Токио. Многообразие его обитателей поражало: в городке водились люди, гномы, эльфы, хрюкки, паны ведьмаки, башибузуки, кобольды и пылесосы. Все они плохо ладили между собой, поэтому убийства на расовой почве были в Захолусте обычным явлением.
Все местные хрюкки были бомжами и ночевали где придется — то в помойном ведре местной таверны, то в сточной канаве, то в пересохшем колодце. Промышляли они воровством.
Люди в Захолусте были как на подбор — добрые, благородные и честные. На хлеб они зарабатывали продажей кастетов и дубинок в подворотнях.
Местные эльфы, называвшие себя Оседлыми Независимыми Эльфами Западных Земель, зарабатывали на жизнь попрошайничеством. За кружку пива они могли нарубить дров, а за тарелку борща выстирать бельишко. В осенние грустные дни, снедаемые тоской по Морю, они вешались в темных углах, чем доводили горожан до нервного потрясения.
Гномы же были обыкновенные — такие же пьяницы и тунеядцы, как и по всему Хреноземью. Гномий профсоюз «Звонкий молоточек» узурпировал для своих членов рабочие места грузчиков, сапожников и собирателей коровьих лепешек. Благодаря невероятной тупости и маленькому росту, гномы постоянно служили объектами насмешек, и страшно обижались, когда их обзывали Самоходными Прыщами.
О кобольдах, пылесосах и прочих нацменьшинствах я не скажу ни слова. Нет, все-таки скажу! Кобольды были неграми, а пылесосы напоминали кит... кита... Ну, короче, тех ребят, которые шьют хреновые кроссовки и готовятся захватить весь мир.
Да, о приезжих... Иногда в город наведывались мрачные витязи-самураи. Лица у них были обветренные, а мечи — огромные. В зависимости от настроения, они называли себя то Следопытами, то Людоедами, а то и вовсе — Людопытами. Выпив лишнего, они заводили старую песню о том, что защищают Пофигшир и Захолуст с юга от многочисленных злобных врагов, и что их предки — особы королевской крови. На самом же деле они промышляли грабежом вдоль Южного Тракта, а предками их были уголовники, бежавшие из тюрьмы строгого режима. После ухода Людопытов в Захолусте долго наблюдался недостаток пива, женщин и туалетной бумаги, а в очередь к стоматологу выстраивались почти все местные жители.
Вышагивая по главной улице Захолуста, хрюкки вовсю крутили головами.
— А ничего город, — заметил наконец Свэм.
— Ты заметил? — удивился Фордо.
— А что мне по-вашему делать, удивляться? [3] — Свэм ухмыльнулся и церемонно раскланялся с сексапильной хрюкканкой, которая помахала ему рукой.
Мимо, толкнув Опупина, прошествовал пан ведьмак, молодой, но уже седой мужчина с суровым лицом, закутанный в угольно-черный плащ. На глазах у хрюкков он, прихрамывая, зашел в неприметное здание, украшенное вывеской «Протезы для героев».
Солнце закатывало свой глаз; небо над головой окрасилось тем густым, насыщенным цветом спелой сливы, который образуется под глазом через три часа после удара, но никак не раньше. Повеяло вечерней прохладой, в сумерках расквакались лягушки.
— Слыхал я, тут родственники мои живут, — задумчиво изрек Свэм. — Только фамилия у них другая... То ли Пучеглазы, то ли Подрыльники. Точно не помню, но определенно на «п». Пуда... Нет... Пида... Пидэ... Около того. Их и выгнали из Пофигшира за это самое «пидэ»; ну, вы поняли, о чем я...
Путники устало брели в густеющих сумерках. Они искали рекомендованную Гнусдальфом харчевню «Гоп ишак». Маг бывал в ней не единожды (а единожды ему там чуть не выбили глаз), и особо хвалил крепкое пиво под названием «Ёрш», рецепт которого знал только владелец харчевни. («Кто он? Да обыкновенный му... му... В общем, нет у него морального стержня!» — так охарактеризовал его Гнусдальф.) Кстати говоря, чародей обещал Фордо, что оставит в «Ишаке» подробные инструкции, как с наименьшими трудностями добраться до Раздеванделла.
В одном из переулков, куда так опрометчиво забрели хрюкки, под плакатом с лаконичной надписью «ТУТ ГРАБЯТ!» топталась зловещая тень, издающая мерзкое сопение и иные, присущие нехорошим личностям звуки.
— Не нравится мне здесь! — быстро оценил ситуацию Опупин.
— Да, — согласился Свэм. — Тут воняет.
— Я не виноват, что у меня в кишках сабантуй! — взвыл Марси. — Это все сушеные пиявки Золотушки!
— Заткнитесь! Поворачиваемся и уходим! — скомандовал Фордо, но было поздно: из тьмы, хохоча, к путникам шагнуло существо размером с породистого, откормленного кусками парного мяса годовалого хомячка. Блеснул кинжал.
— Бабки на стол! — звонко объявило существо, почесывая грудь, украшенную ожерельем из сушеных анчоусов, один вид которых мог вызвать острое несварение желудка.
Разглядев, что к чему, хрюкки переглянулись. Фордо нащупал в кармане капроновую удавку...
— Это противоправный акт! — заверещал гном, когда хрюкки молча двинулись на него. — Я близорук! Я не заметил, что вас четверо! Я буду жаловаться в муниципалитет!
— Хоть самому Илупатару, — предложил Свэм, вытаскивая кастет.
В подворотне раздались глухие удары...
— ...Хороший был гном, — изрек Опупин пять минут спустя.
— И при деньгах, — добавил Марси.
— Только слегка жестковат, — ковыряя в зубах, заметил Фордо.
И они продолжили путь, довольные и почти сытые.
Наконец впереди показалась светящаяся вывеска:
«ГОП ИШАК»
ПОРЯДОЧНОЕ И РЕСПЕКТАБЕЛЬНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ
СОДЕРЖИТ НЕПРЕВЗОЙДЕННЫЙ МАВР «БАРЫГАН» НАРЦИСС
(стриптиз только по понедельникам!)
Харчевня была — в три этажа; в Захолусте «Гоп ишак» проходил по разряду небоскребов. Высокий частокол, узенькая калитка...
Пихаясь, точно борцы сумо, путники вкатились во двор. Там было пусто, если не брать в расчет уложенных штабелями гномов: мертвецки пьяные, они храпели так, что дрожали оконные стекла.
Малиновый колпак на макушке какого-то гнома буквально заворожил Свэма.
«Сувенир что надо! — решил хрюкк. — Пижонистый фасон... Пройдусь в таком по Хрюкколенду — все девчонки попадают! А может, сделаю из этой фиговины маску и стану грабить прохожих...»
Свэм потянулся к колпаку, но тут гном, не раскрывая глаз, совершенно внятно сказал:
— Тронешь — убью! — и снова захрапел.
Испуганные хрюкки поспешили войти в харчевню.
— Не слабо! — проронил Свэм, оглядевшись.
— Ага! — кивнул Фордо. — Примерно такой толпой ловили Гнусдальфа, когда он отказался оплачивать тот проигрыш в покер.
И впрямь, харчевня была набита под завязку. Люди цедили пиво из оловянных кружек; эльфы причащались чем-то зеленым из высоких бокалов. Гномы держались особняком: они хлебали пиво из деревянных ведер и утирались бородами. На глазах хрюкков один нетрезвый гном опрокинул ведро на себя, да так ловко, что оно наделось ему на голову. Вместо того чтобы помочь пострадавшему, гномы начали бить его ногами и орать: «Сволочь! Двадцать литров пива насмарку!»
