В дебрях Камасутры - Славная Светлана (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Варя ехидно прищурилась:
— Уж не заболел ли ты, дорогой? Пропускаешь целые абзацы! Помнится, прежде чем выбежать из комнаты, женщина, которую ты так рекомендуешь мне в качестве образца для подражания, принимается «таскать обидчика за волосы и, ударив его один, два или три раза ногой по рукам, голове, груди или спине...».
— Хватит, хватит! — замахал руками Егор. — Сдаюсь. Ты умнее, гениальнее и великодушнее, чем я. Именно поэтому ты меня простишь и не будешь больше мучить холодным презрением. Предлагаю срочно применить «прижимающее объятие» и ни когда больше не ссориться!
Варя звонко расхохоталась и вдруг о чем-то задумалась.
— Милая, не пугай меня чересчур интеллектуальным видом, — жалобно попросил Егор.
— Мне вот что пришло в голову... В Индии очень много опасных зверей. Слишком много.
— Ничего, отстреляемся!
— Вот и глупо! — припечатала краса факультета натурологии. — Зачем отстреливаться, если у нас есть зоотранслейтор? Между прочим, кроме обеспечения личной безопасности он может принести ощутимую пользу расследованию. Согласись, в целях конспирации гораздо разумнее побеседовать с каким-нибудь дворовым псом, чем сразу обращать на себя внимание местных жителей!
— Скорее не псом, а павлином. — Егор в восторге взглянул на Варю: — Сыроежка, ты чудо! Спасибо за идею, обязательно возьму с собой этот прибор!
— Зоотранслейтор возьму с собой я, — Варя степенно поправила косу, — как полноправный изобретатель. Уж не думаешь ли ты, дорогой, что я отпущу тебя без присмотра в край рупаджив?
ГЛАВА 6
— Боже, куда я попала! — шептала дрожащая Сонька, глядя на многорукое чудовище и боясь лишний раз вздохнуть. — Неужели к инопланетянам? Вот теперь и узнаю, есть ли жизнь на Марсе...
Чудище продолжало плавно колыхаться в неверном свете факелов, не предпринимая никаких попыток к нападению. Выждав некоторое время и слегка успокоившись, Сонька сообразила, что многорукий монстр на самом деле неподвижен и, по всей видимости, является скульптурным изображением какого-нибудь древнего божества. Итак, ее угораздило приземлиться прямо в святилище какого-то храма. Хранилище священных реликвий. Сокровищницу, ексель-моксель! Она захихикала, не озадачиваясь пока размышлениями о том, каким образом сумеет переправить бесценные раритеты господину антиквару и что за судьбу уготовили ей их неведомые хранители.
Быстро освоившись в незнакомом месте, Сонька по-хозяйски обошла помещение, прикидывая, что было бы лучше прихватить с собой и какие дивиденды можно получить с этой операции. Меж тем организм начинал требовать свое. Бизнес — бизнесом, переживания — переживаниями, а от физиологии никуда не денешься. Пора выбираться из этого каменного мешка и поискать санудобства.
Резная дверь оказалась заперта. Итак, Сонька пленница. Не совсем понятно, почему ее заперли именно в святилище, но, если она его осквернит, не дождавшись прихода тюремщиков, это вряд ли улучшит их настроение. Сонька вновь принялась кружить по залу, обдумывая щекотливую ситуацию. До сих пор к ней относились лояльно: не связали, не избили, — но что предпринять, дабы не навлечь на себя неизгладимый позор?
Причудливые фигуры насмешливо наблюдали за ней с барельефов. Устав метаться, Сонька остановилась, облокотившись об одну из колонн.
Колонна выделялась среди прочих. Во-первых, месторасположением. Во-вторых, чрезвычайно громоздким основанием. И, наконец, на ней не было вырезано никаких «бытовых картинок». Девушка некоторое время разглядывала каменный столб, и вдруг ее посетило озарение: посреди храма торчал... ну, скажем, то, что мужчины почему-то называют своим «достоинством». Да что же это, в самом деле?
Дверь скрипнула и начала медленно отворяться. Наконец-то! Сейчас ситуация должна проясниться. На всякий случай Сонька зашла за... в общем, за колонну.
Вошедший притворил за собой дверь и двинулся вперед, напевая что-то заунывное, но благозвучное. В руках он держал большой поднос с тропическими фруктами. Присмотревшись, Сонька опознала давешнего бритоголового спасителя, чудесным образом остановившего толпу. Правда, он почему-то хромал. Неужели покалечили, когда он старался ее защитить? Человек достиг середины зала и остановился, в растерянности озираясь по сторонам. Сонька решила, что пора выходить из укрытия.
— Привет, болезный! Что, сильно тебя зашибли?
Звонкий голос громко разнесся под каменными сводами. Человек вздрогнул, затем быстро опустился на колени и поставил поднос к ее стопам.
— Как это мило! — Сонька наклонилась, выудила из горки плодов банан и принялась с аппетитом его жевать. Лицо человека осветилось искренней радостью. Он чуть приподнялся и заговорил. Речь звучала непонятно, но зажигательно. Сонька благосклонно кивала в такт, разглядывая нового знакомого.
Он был красив: широкие плечи, мускулы так и перекатываются под гладкой коричневой кожей. Черты волевого лица отличались некоторой резкостью — возможно, это впечатление возникало благодаря игре теней. Карие глаза — большие, чуть навыкате — смотрели почтительно, но не подобострастно. Харизматичный мужик.
Доев банан и пристроив шкурку на край подноса, Сонька решила прервать монолог посетителя:
— Слушай, все это очень здорово, но у меня возникла небольшая проблема. Не подскажешь, где тут туалет?
— Мм? — произнес собеседник.
— Туалет... — Сонька развела руками. Он с готовностью придвинул к ней поднос. — Нет, не думаю, что это хорошая идея. Пойдем-ка к выходу.
Она повернулась и направилась к двери. Проявив быстроту и проворство, мужчина перегородил ей путь и возбужденно залопотал на своем языке.
— Пропусти! — рассердилась Сонька. — Честно предупреждаю: хуже будет!
Но бритоголовый был непреклонен. Мягко, но решительно он стал оттеснять ее на прежнее место. Сонька почувствовала, что критический момент совсем близок.
— Вот беда мне с тобой... Доведешь ведь до греха. Может, воспользоваться языком жестов?
Жесты получились совсем неприличными. Бритоголовый некоторое время наблюдал Сонькину пантомиму, потом вдруг лицо его озарилось светом понимания, он закатил глаза и... попытался слиться с ней в мировой гармонии.
— Ты что творишь, кобель неотесанный? — Сонька с размаху залепила звонкую пощечину. Бритоголовый крякнул, пробормотал что-то восторженное — и повторил попытку с удвоенной энергией.
— Придурок! Я совсем не то имела в виду! — вопила Сонька, отчаянно сопротивляясь. С обиженным недоумением мужчина разжал объятия. Тихо матерясь, Сонька одернула сарафан, в котором бежала с Буяна, поправила сбившийся набок кокошник — а потом взяла да и стянула его вместе с париком. Хватит уже париться.
Тяжелая коса золотой змеей скользнула на пол. Карие глаза бритоголового еще больше выкатились, он судорожно вздохнул — и без чувств рухнул к Сонькиным ногам...
Постепенно Сонька осознала, что ее считают кем-то вроде божества. Такое положение весьма льстило ее самолюбию, но влекло за собой определенные неудобства. Каждое утро начиналось с пуджи. Очистив себя ритуальным омовением и молитвой, верховный жрец храма, распевая хвалебные гимны, являлся к ней, дабы совершить ежедневный обряд пробуждения божества. Пробуждение сопровождалось невероятным грохотом: идущие за жрецом музыканты считали своим долгом бить в гонг, трубить в раковины, звонить в колокола — словом, производить как можно больше шума. Центральная роль в ритуале принадлежала процедуре, называемой абхишека, то есть окропление. Едва продравшую глаза Соньку поливали водой или молоком, посыпали золотыми монетами и даже порывались смазать топленым маслом. Целью всего этого светопреставления являлось выразить ей бесконечную и бескорыстную преданность.
Поначалу Сонька пыталась сопротивляться, но, поняв, что причислена к священному пантеону, смирилась. Взбодрив пробужденное божество, служители храма принимались курить благовония, зажигать светильники, после чего подносили различные яства. Божественное меню большим разнообразием не отличалось: блюда из риса или пшеничной муки, приготовленные на молоке с добавлением специй, да неизменные фрукты. Расписание ежедневных богослужений включало в себя четыре основных обряда, совершающихся рано утром, в полдень, вечером и в полночь, а также двух дополнительных: дополуденного и послеполуденного. Прожив неделю в таком ритме, Сонька начала звереть.
