Экскурсия - Жуков Н. (прочитать книгу .TXT) 📗
— Пошли жрать,— сказал я. — Небось такой высоты и в Лориэне деревьев нет. Может, море увидим. К ужасу Келеборна, ресторан именовался "Валинор". Я почувствовал, что за меня отомстили, и преисполнился благодушия. Никаких одежных требований не было, ибо климат не позволял. Сидели в купальниках, шортах, лавалавах и фиговых листках. По-моему, были и вовсе голые. На сцене во всяком случае. Я выбрал столик подальше от края. Келеборн заметил, что он предпочел бы поужинать под лихолесским кусачим кустом на камешке.
— Ну, кабы там так же кормили…— ответил я, кликнул человека и продиктовал ему эпическое меню в пяти частях, с прологом и эпилогом (эпитафией, поправил меня эльф).
— Ни один хоббит еще не умер от обжорства, — гордо заявил я.
— Кто-то же должен быть первым, — парировал Келеборн.
Моря видно не было. Я не смотрел вниз, но эльф сходил к парапету, пока мы ждали ужина, и доложил, что внизу видно только всякую подсветку и ее отражение в Нурнене. За пределами светового поля даже эльф ничего не мог разглядеть. Я предложил в качестве увеселения сходить после ужина в подвал и поискать там главный рубильник или кабель. Посмотрим, как тут в темноте. Когда Келеборн осознал масштаб идеи, он, по-моему, вспомнил, что был королем и нес ответственность за целое племя — и с сожалением отказался от моего предложения.
— Представьте, Рэнди, что тут начнется… Они все друг друга подавят. И потом, лифты… Они же остановятся, а вы не взбежите на тридцать этажей. Не стоит. Слишком опасно.
Тут подали закуски, и мне стало не до великих идей. Келеборн не столько ел, сколько глазел по сторонам. Его внимание приковывала самая толстая айзенгардка, нарядившаяся в очень маленькое черное платье. Бока у ней свисали тремя складками каждый. Келеборн собрался сказать какую-то гадость, но я его опередил, упомянув беконные породы вкусных животных, широко распространенных в Средиземье. Потом мы стали смотреть варьете топлесс. По-моему, режиссер этого дела сам был топлесс — "задница без головы". Келеборн сказал, что как-то в Эдорасе лет двести назад видел цирк с собачками и мартышками, и ему понравилось больше. Кроме того, он заявил, что раньше никогда не понимал, почему люди так падки на эльфинь, а браков между женщинами и эльфами не отмечено Теперь же ему все стало ясно. Мне-то давно все было ясно, поэтому я больше смотрел в тарелку. Шерсть, стало быть, дыбом, а больше ни-ни…
Когда эпилог из восьми сортов мороженого с орехами, сиропами, фруктами и шоколадами все-таки подошел к концу, я почувствовал себя надутым аэростатом. Меня распирало во все стороны, и казалось — подуй сейчас ветерок, и я плавно взлечу над крышей, а п том сяду в центре озера и закачаюсь на волнах. Но ветра не было никакого, воздух стоял вокруг, как стена, свет и табачный дым создавали впечатление подпола, а не открытого места. Келеборн смотрел ехидно и ел только фрукты и мороженое, к которому я успел его приохотить.
— Ну что, пройдемся вокруг озера? — поинтересовался Келеборн. — Сславные ххоббитцы любят ссмотреть фейерверки?
— Меньше читайте исторической макулатуры,— мужественно сказал я, встал и чуть не рыгнул.— Пойдемте. А то тут атмосферка — хоть топор вешай.
Мы спустились на скоростном лифте — мне показалось, что желудок мой остался в ресторане, а теперь вот-вот догонит и хлопнется мне на голову. В момент приземления я сел. Келеборн с преувеличенной натугой поставил меня на ноги и погнал на набережную. Там было так же светло, людно и шумно, как в "Валиноре". Торгующих не убыло, зато появился специфический ассортимент и вечерний набор услуг. К людям приставали сильно. Нас, к счастью, не трогали — может быть, потому, что глаза Келеборна светились ярче всей этой фотонной помойки, а может, потому, что он многозначительно поигрывал хлыстиком. Я опасности не представлял, но и интереса, видимо, тоже. Так мы прошли с милю. Выбрав местечко, где толпа почему-то оказалась пореже, Келеборн забрел в воду по пояс. Он постоял, поболтал в озере рукой, понюхал воду, попробовал, сплюнул и вышел на берег. Что-то ему очень не понравилось. Он погрустнел, перестал язвить в ответ на мои подколки, запел что-то на неизвестном языке — пел он обычно на Синдарине, это я понимал, нахватался от Трофи. То есть, конечно, не смысл понимал, а на каком языке. Но это было что-то еще, более протяжное и гнусавое, если такие понятия вообще применимы к эльфийскому пению. Меня тоже охватила тоска, явились видения темной звездной ночи, эльфийских хороводов в дремучих лесах… Я брел, спотыкаясь и колыхаясь, ничего не соображая, пока эльф не сжалился и не сдал меня проходившему мимо экскурсоводу. Тот как раз вел группу с купания в отель. Вместе с айзенгардцами я был доставлен, отведен и с поклоном засунут в номер. Там я сразу лег, полежал с полчасика на ковре, потом позвал коридорного и велел вытащить диван на лоджию. Тот не удивился, видимо, просьба была стандартной. Удивился он, когда сдвинул диван, и из угла посыпались-покатились мои матомы. На лоджии я заткнул уши ватой, опустил наружные занавески, хлопнулся на диван и заснул.
Следующий день был не лучше и не хуже, но гораздо жарче. Эльфа и того проняло: вместо овсянки он заказал мороженое. Мы сидели и лежали то в его номере, то в моем, то расползались по ваннам с холодной водой. По радио предупредили, что температура воды в Нурнене 34 градуса, а воздуха — 38 в тени. Разговаривать не хотелось. Когда плавятся мозги, то дела затертых эпох малоинтересны.
Наступивший вечер принес некоторое облегчение: во-первых, подул слабый ветерок с Запада. Стало можно дышать без кондиционера. Во-вторых, Келеборн оживился, вышел из транса и напевал какие-то игривые песенки, отказываясь переводить. В-третьих, за ужином экскурсовод всем напомнил, что дальше мы поедем на слонах, а автобус вернется в Минас Тирит через Мораннон. Я поинтересовался, как седлают мумака. "Дунаданец" любезно объяснил, что наверху слона укреплена беседка с подушками, в которой можно сидеть… и лежать, добавил он, измерив меня взглядом. Сзади слона прицеплена тележка, в которой спят. Или едут все время те, кого укачивает на мумаке. Слон выдается на двоих, к нему прилагается погонщик, который его кормит, чистит и направляет. Остановки в оазисах. Крыши тележек — это солнечные батареи, обеспечивающие постоянно доступ к холодным напиткам и блюдам. Выезжать хотели в полночь. Мы вышли погулять. Во дворе гостиницы уже слонялись мумаки и погонщики. Пахло зоопарком и коровником. Я скривился. Келеборн предложил напоследок сходить макнуться. В этот вечер на Нурнене открывался фестиваль фейерверков и воздушных шаров имени памяти Гэндальфа Серого. Фейерверки еще не начались, хотя кое-какие ракеты взлетали там и сям, но так было и вчера. Ожидали, однако, чего-то грандиозного. Пока не совсем стемнело, все смотрели шары. То есть наоборот: пока не выключили подсветку шаров, фейерверки начинать не было смысла. Мы вышли к пляжу. Здесь аэростаты на тросах росли из каждого квадратного фута. Над нами болтался яркий, большущий Том Бомбадил, весь исписанный рекламой мыла "Злато умертвий". Эльф осуждающе зацокал языком. Немного дальше, над водой, колыхался очень красивый голубой Валинор, с собственной бегущей подсветкой и рекламой ресторана. Потом было еще много всякой мелочи: драконы с алой светящейся пастью, оки сауронов — страшноватые, красные и пурпурные; птицы и звери, портреты всяких политических деяте ей, исторические персонажи… Все это обильно уснащено было самой незатейливой и прямолинейной рекламой. Я вертелся во все стороны, чтобы ничего не пропустить. Тут меня дернул за майку какой-то орчонок и предложил свой товар. Я прикинул к руке — понравилось. Цена оказалась ерундовой, и я купил. Орчонок тут же сгинул, как и не было.
Налетел порыв ветерка, шары закачались, приспустились, поднялись. Картина сменилась, теперь я видел еще "палантир" из полупрозрачной пленки и несколько рыб. Вдруг Келеборн застонал, да так, что я аж похолодел. Я резко обернулся. Он закрыл лицо руками и опускался на песок. В шуме и толчее никто не обращал на это внимания. Я быстро огляделся. Ага! Вот оно: два шара в огромном кружевном бюстгальтере, и надпись "Белье Келебриан". Ну это уж слишком. Я вытащил товар орчонка — хорошую рогатку с крепкой резинкой, отцепил с себя значок отеля "Минас Итил" — остренький полумесяц — и засандалил шары. Удивительно, но одним зарядом я убил их оба. Они зашипели, один хлопнул, и вся кружевная гора ухнула под ноги мумакам, которых как раз вывели из двора. Тут началось такое, что мне пришлось стащить неподвижного эльфа в воду, чтобы нас не затоптали. Десяток перепуганных слонов и сотни перепуганных людей, да в сумерках — слишком много для одного хоббита. К счастью, в воде Келеборн сразу включился. Он дикими глазами глянул вокруг, и как раз в это время один из мумаков прошлепал рядом, таща за собой повозку. Эльф схватил один из плававших тут же надувных плотов, закинул меня сверху и оттолкнулся от берега. Футах в ста от пляжа оказалось достаточно глубоко, чтобы ни один мумак туда не забежал. Мы развернулись лицом к берегу и стали наблюдать. Заодно я рассказал Келеборну, в чем дело. Тот слушал-слушал, потом ушел под воду и довольно долго не высовывался Шли пузыри. Наконец он вынырнул.
