Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо - Фрай Макс (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗

Я был чертовски рад, что он принял моего наспех выдуманного болтливого старичка за чистую монету и даже не стал уточнять название трактира, где мы якобы беседовали, а потому не выступил С пламенной речью в защиту прыжков на одной ножке как вполне легитимного способа передвижения. Хотя, конечно, следовало бы.

Потом Шурф отправился в Дом у Моста, а я остался в «Обжоре Бунбе» с кувшином камры на столе и здоровенным камнем на сердце. «Одно из самых горьких разочарований его жизни, — думал я. — Ну надо же. Вот бедняга».

Единоличное обладание тайной Незримой Библиотеки оказалось вовсе не таким большим удовольствием, как я себе представлял.

К вечеру, впрочем, настроение мое исправилось — во многом, благодаря мемуарам Гохиэммы Фиаульфмаха Дрёя, первого йожоя в истории Укумбийских островов и, следовательно, всего Мира, поскольку ничего хотя бы отдаленно напоминающего институт йожоев нет больше ни в одной культуре.

Йожой — это укумбийский заклинатель бурь. Йожой непременно должен быть горьким пьяницей; это условие необходимое, но не достаточное: мало кто из пьяниц может стать настоящим йожоем.

Гохиэмма Фиаульфмах Дрёй, первый йожой, сделался таковым, если верить его мемуарам, совершенно случайно. Особого пристрастия к выпивке он не имел, но однажды по воле случая оказался на совершенно пустом корабле с большим запасом бомборокки и без единой крошки провианта. Бедняга провел в открытом море несколько дюжин дней; воспоминания его об этом периоде, мягко говоря, несколько размыты. Но факт, что в конце концов он сумел как-то договориться с морем и ветрами; во всяком случае, сотни свидетелей видели, как огромная волна принесла и аккуратно поставила на берег корабль, на палубе которого валялся до изумления пьяный Гохиэмма Фиаульфмах Дрёй. Будучи в тяжелом похмелье, он объявил себя великим заклинателем бурь, а проспавшись, стал собирать учеников. Принимал всех, кто приходил с собственной лодкой и запасом выпивки или деньгами на оплату этих расходов, поскольку учебный процесс выглядел следующим образом: желающего стать йожоем вывозили далеко в открытое море, там спускали на воду лодку, тяжело груженную спиртным, и оставляли беднягу на произвол судьбы. Выживал в такой непростой ситуации примерно один из дюжины, и уж он-то возвращался домой настоящим йожоем, умеющим договориться с любой бурей. Все сходились во мнении, что это очень неплохой процент. Капитаны пиратских кораблей — иных на Укумбийских островах попросту нет — быстро смекнули, что к чему, и тогда желающие принять в свою команду йожоя выстроились в очередь. Заклинателей бурь по сей день гораздо меньше, чем охотников дать им работу. Все укумбийские пьяницы мечтают стать йожоями, но мало кто решается попробовать, а ведь надо еще сколотить какой-никакой капитал, чтобы оплатить учебу.

Гохиэмма Фиаульфмах Дрёй несколько лет обучал новых йожоев, потом заскучал, передал дело своему любимому ученику, благодаря стараниям которого этa прекрасная традиция сохранилась до наших дней, а сам, следуя не то призванию, не то амбициям, отправился в Ехо, где основал Орден Пьяного Ветра. Этот Орден, как ни удивительно, просуществовал примерно полторы сотни лет прежде, чем естественным образом развалиться по причине беспробудного пьянства всех без исключения Магистров и послушников. Великий Магистр, впрочем, жил еще долго и, похоже, вполне счастливо — бросил пить, женился, вырастил шестерых сыновей, разбил огромный сад, собрал выдающуюся коллекцию флюгеров и заодно написал мемуары, которые теперь, восемьсот лет спустя после его смерти, стали букинистической редкостью и стоили, как не слишком подержанный амобилер. Впрочем, я счел эту трату одной из самых разумных в своей жизни — книга оказалась даже более захватывающей, чем самые интересные статьи Энциклопедии Мира, а мне только того и требовалось.

За чтением я не заметил, как наступил вечер. О его начале возвестил хлопок входной двери и последовавшее за ним появление моего друга Мелифаро. Он выглядел настолько взбудораженным, что я даже не стал комментировать его новый наряд, хотя сочетание зеленого, оранжевого и розового цвета, безусловно, заслуживает долгого, вдумчивого обсуждения, плавно переходящего в смертельную вражду. Однако, увидев его лицо, я сразу спросил:

— В Доме у Моста что-то случилось?

— Как раз там, вроде, ничего особенного, — буркнул Мелифаро.

Он рухнул в кресло и налил себе камры, полдюжины кувшинов которой я каждый вечер предусмотрительно заказывал в «Обжоре Бунбе», чтобы не дать окопавшемуся на моей кухне Королевскому повару ни единого шанса нас всех отравить.

Некоторое время Мелифаро загадочно молчал. Тянул паузу, драматург хренов. Наконец, спросил:

— Ты Кофу сегодня днем видел?

Я кивнул. И уточнил:

— Вскоре после полудня.

— Наряд его оценил?

— Наряд как наряд, — хладнокровно откликнулся я. — Вроде, все наемные няньки в подобных ходят. Нет?

— Вот и пусть бы себе дальше ходили, — проворчал Мелифаро. — А нормальным людям погремушками обвешиваться — это ни в какие ворота.

— Ну так никто, вроде, и не обвешивается, — рассеянно отозвался я.

Несколько часов, проведенных за чтением мемуаров Гохиэммы Фиаульфмаха Дрёя, давали о себе знать. Сейчас я мог наизусть перечислить все тридцать восемь незнакомых мне прежде сортов Укумбийского бомборокки (из них в Ехо, как правило, попадает только довольно низкосортное пряное, да и то крайне редко, поскольку укумбийские пираты никогда не унижают себя честной торговлей). Мог относительно грамотно обсудить отличительные особенности парусной оснастки укумбийской шикки, воспроизвести близко к тексту добрую дюжину специфических пиратских проклятий, назвать по именам все ветры Укумбийского моря и довольно много рассказать о характере каждого. А все остальные темы казались мне незаслуживающей внимания ерундой. Давно я так не втягивался в чтение.

Но Мелифаро твердо решил вернуть меня к реальности.

— Я тоже сперва думал, Кофа просто нянькой оделся. С него станется, он же по дюжине раз на дню внешность меняет. Но Джуффин говорит, он в таком виде из замка Рулх вернулся. Там уже добрая половина придворных одета подобным образом. Король зачем-то решил возродить моду конца эпохи правления Клакков, когда все ходили, увешавшись погремушками. Всегда знал, что у Его Величества очень своеобразное чувство юмора, но не подозревал, что до такой степени.

Я начал понимать, что произошло. Сэр Джуффин Халли, Почтеннейший Начальник Малого Тайного Сыскного Войска, мудрый государственный деятель, самый могущественный колдун нашего времени, гроза мятежных Магистров, видный политик, незаурядный мыслитель и, теоретически, чертовски занятой человек, не погнушался вероломно слямзить мою идею дурацкого розыгрыша. И, кстати, правильно сделал. Мне бы Мелифаро вряд ли поверил, а шеф, похоже, был чрезвычайно убедителен.

Но вслух я сказал:

— Ну и пусть себе во дворце одеваются, как хотят. Нам-то какое дело?

— По моим наблюдениям, для того, чтобы дворцовая мода стала столичной, требуется всего несколько дней, — вздохнул Мелифаро. — Еще около полугода понадобится, чтобы она расползлась по всему Соединенному Королевству. Ну, то есть, в Гажине новую моду подхватят в тот же день и станут потом утверждать, будто это мы им подражаем, а в графстве Шимара, скорее всего, опомнятся не раньше, чем лет через сорок, но в среднем — вот такая скорость. Мы, к сожалению, не в графстве Шимара, а это означает, что лоохи с погремушками появятся в лавках буквально на днях.

— Ну и прекрасно, — откликнулся я. — На моей Мантии Смерти погремушки будут смотреться просто потрясающе.

— Да уж, — невольно ухмыльнулся Мелифаро. Но тут же снова приуныл.

— Если мода не нравится, ей не обязательно следовать, — примирительно сказал я. — За это, насколько мне известно, не бьют плеткой на площади Побед Гурига Седьмого.

— С моей точки зрения, человек в одежде, вышедшей из моды, выглядит, как полный придурок, — сухо сказал Мелифаро. — Впрочем, человек, увешанный погремушками, выглядит ничуть не лучше. И как в такой ситуации сохранить достоинство? Мне совсем не нравится выбирать, к какой разновидности придурков примкнуть.