Маскарад - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
— Все, конечно, очень здорово, но ведь три доллара-то мои! Почему ты должна решать, как мы туда отправимся?
— Мне нравится летать.
— А я тебе говорю, Эсме, в это время года на помеле продует насквозь. Сквозняк заберется тебе в такие места, о которых ты даже не подозреваешь.
— Да ну? Так просвети меня, что же это за места такие?
— О, Эсме!
— И нечего на меня о-эсмекать! Это не я изобрела Восхитительные Свадебные Трюфеля со Специальными Губчатыми Пальчиками.
— Вот и Грибо не любит летать на помеле. У него очень чувствительный желудок.
Резакофф вдруг заметил, что одна из котомок лениво шевелится.
— Гита, он у меня на глазах сожрал полскунса и не подавился. Так что не рассказывай мне сказки про его чувствительный желудок, — поморщилась матушка, у которой коты в принципе вызывали антипатию. — А кроме того… он опять занимался Этим.
Нянюшка Ягг ответила ей беззаботным взмахом руки.
— О, Этим он занимается только иногда, когда уж совсем припрет.
— Он занимался Этим не далее как на прошлой неделе, в курятнике старушки Общипец. Та оправилась посмотреть, что там за шум, так этот наглец даже не потрудился скрыться, а так и продолжал заниматься Этим прямо у нее на глазах. Она потом долго отлеживалась.
— Бедняжка, он, наверное, испугался еще больше ейного, — встала на защиту своего любимца нянюшка.
— Ты же сама знаешь, какая опасная штука эти заграницы. Они разлагающе действуют на неокрепшие умы, — нахмурилась матушка…… — Вот ты таскала за собой повсюду этого своего котяру, и теперь посмотри, что он… Да, что такое?
К ним робко приближался Резакофф — в полуприседе, характерном для человека, который, с одной стороны, пытается привлечь к себе внимание и в то же время не хочет лезть в чужие дела.
— Прошу прощения, дамы, вы не дилижанс случаем ждете?
— Его самого, — обрубила та, что повыше.
— Гм, боюсь, следующий дилижанс тут не останавливается. Он едет прямиком до Рыбьих Ручьев.
Старушки наградили его парой вежливых взглядов.
— Большое спасибо, — ответила высокая и опять повернулась к своей компаньонке. — О чем я? А, да. Старушка Общипец долго не могла оправиться от потрясения. Я даже думать боюсь, чему он научится в этой нашей поездке.
— Без меня он чахнет. Он принимает пищу только из моих рук.
— Да. Потому, что все остальные уже не раз пытались его отравить. И знаешь, я этих людей понимаю!
Резакофф печально покачал головой и вернулся к своим бревнам.
Через пять минут из-за поворота показался дилижанс. Лошади мчались во весь опор.. Вот он поравнялся со старушками…
…И остановился. То есть его колеса вдруг заклинило, а лошади ни с того ни с сего встали как вкопанные.
Это было не столько торможение, сколько вращение вокруг своей оси, постепенно сошедшее на нет ярдов через пятьдесят. Возница к тому времени очутился на дереве.
Старушки, не прекращая своего спора, дружно двинулись к дилижансу.
Одна из них ткнула помелом в возницу.
— Два билета до Анк-Морпорка, пожалуйста. Тот приземлился на дорогу.
— Что значит два билета до Анк-Морпорка? Дилижанс здесь не останавливается!
— По-моему, он сейчас стоит.
— Так это ваших рук дело?
— Наших?
— Послушай, госпожа, даже если бы я здесь останавливался, билеты стоят по сорок, дьявол их раздери, долларов каждый!
— О.
— И почему вы с метлами? — вдруг заметил возница. — Вы что, ведьмы?
— Да. А что, для ведьм у вас особые правила? Или, может, отношение особое?
— Отношение самое обычное! У нас ведьм считают «старыми вешалками, которые любят совать нос не в свои дела»!
На некоторое время воцарилась тишина, а потом, почти сразу, разговор снова продолжился, но уже в совершенно ином ключе. Просто из него как будто бы пропала пара-другая реплик.
— Так как ты сказал, молодой человек?
— Два пригласительных билета до Анк-Морпорка, Для нашей компании это большая честь.
— А места будут внутри? На крыше мы не поедем.
— Само собой, госпожа, конечно внутри. Прошу прощения, тут лужа, я сейчас на колени встану, а вы с моей спины переберетесь прямо в дилижанс. И ножек не замочите.
Дилижанс тронулся. Провожая его взглядом, Резакофф довольно улыбнулся. Оказывается, люди еще не забыли, что такое хорошие манеры, и это приятно.
С огромными трудностями, после громких криков и долгого распутывания канатов под крышей, таинственного незнакомца наконец опустили на сцену.
Бедняга насквозь пропитался краской и скипидаром. Его сразу окружила стремительно растущая толпа из свободного на данный момент персонала и актеров, увиливающих от репетиции.
Опустившись на колени, Агнесса расстегнула пострадавшему ворот рубахи и ослабила веревку, перетянувшую ему шею и грудь.
— Кто-нибудь его знает? — спросила она.
— Да это же Томми Крипс, — узнал один из музыкантов. — Он красит декорации.
Застонав, Томми открыл глаза.
— Я видел его! — пробормотал он. — Это ужасно!
— Видел кого? — спросила Агнесса.
Она огляделась, и у нее вдруг возникло такое ощущение, будто она только что вмешалась в чужой разговор. Со всех сторон доносились голоса.
— Жизель говорила на прошлой неделе, что тоже видела его!
— Он здесь!
— Опять началось!
— Значит, мы все обречены?! — пискнула Кристина.
Томми Крипс схватил Агнессу за запястье.
— У него лицо как у Смерти!
— У кого?
— У Призрака!
— Какого при…
— Белый череп! И совсем без носа!
Пара балеринок хлопнулись в обморок — но осторожно, чтобы не испачкать сценические костюмы.
— Как же он тогда… — начала было Агнесса.
— И я тоже его видел!
Все как один дружно повернулись.
По сцене шел пожилой человек в древней оперной шляпе, через плечо — котомка. Свободной рукой он выразительно (даже чересчур выразительно) крутил в воздухе, словно знал нечто ужасное и с нетерпением предвкушал ту минуту, когда по всем спинам в радиусе ста метров побегут огромные холодные мурашки. Котомка, по-видимому, содержала в себе что-то живое, поскольку дергалась и подпрыгивала на плече у незнакомца.
— Я видел его! Ооооооооодаа! В огромном черном плаще! Лицо без глаз, а вместо глаз черные дыры! Ооооооо! И…
