Иван-Царевич и С.Волк - Багдерина Светлана Анатольевна (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Тебе нужна моя помощь? И ты влюблен? – свои собственные мучения безответной любви, слегка подзабытые за время болезни, с новой болью всколыхнулись в сердце царевича, и из уст его вырвалось тоскливое:
– Она тебя тоже не любит?..
– Она даже не знает о моем существовании, чужеземец Иван... Каждый день я наблюдаю, как приходит она за водой к этому фонтану, и душа моя поет от счастья, что могу я лицезреть ее, и заходится от горя, что никогда не смогу я подойти к ней, взять ее за руку и открыть свое огромное и жгучее, как праматерь всех пустынь, чувство. Когда она подолгу отсутствует, я схожу с ума от горя, думая, что она ушла из этого караван-сарая, и больше никогда я не увижу я ее... Жизнь моя впервые наполнилась смыслом и радостью в тот миг, когда я впервые увидал Фатиму...
– Но почему... – в который раз попытался выяснить Иванушка не слишком послушным голосом. – Почему ты не выйдешь к ней?
И в ответ услышал безысходное:
– Потому, что я – джин.
– Джин?.. Это такая вонючая водка?.. – недоуменно наморщив лоб, переспросил он.
– О, нет же, странник Иван. Джин – это... Это... Это я, – растеряно произнес голос. – Знаешь, мне никогда еще никому не приходилось объяснять, кто такие джины. Здесь, в Сулеймании и в сопредельных странах, каждый младенец знает, кто такой джин... Джин – это одно из магических существ, таких, как пэри...
Лукоморец нерешительно пожал плечами.
– Дэвы, например, или гурии... Ну, в общем, это и не важно, – закончил Шарад, видя, что его примеры не достигают цели. – Джины живут в кольцах, лампах, кувшинах, вазах и прочих предметах из металла и могут быть вызванными своими хозяевами, чтобы исполнить любые их желания. Джины почти всемогущи, когда выполняют приказ. Но у них нет и не может быть своей воли и своих желаний. То есть, я хочу сказать, что, конечно же, желания у нас есть, но какому человеческому существу будут интересны желания какого-то джина, когда у них своих хватает... – в голосе Шарада зазвучала обида и горечь. – Джины для них – всего лишь предмет, такой, как стол, кровать, арба – они служат только для удовлетворения собственных потребностей... То, что мы обречены на одиночество, даже если полюбим, хозяина джина никогда не волнует. Всесильные изгои – вот кто мы... – проникновенный голос джина обволакивал и завораживал, заставляя Иванушку нервно впитывать малейшую смену интонаций. Хотелось сопереживать, страдать и плакать вместе с ним, дружить с ним, сделать для него все, что он ни попросит – ведь он так несчастен, так одинок, так зависим от тебя, и это не он, а ты всесилен...
– Нет, Шарад, ты не прав! – горячо воскликнул Иванушка, уже не заботясь о том, что вид одиноко сидящего на куче мусора и дискутирующего самого с собой человека способен привлечь множество скептически настроенной аудитории. – Не все люди одинаковы! Не все мы – бездушные эгоисты! Я тронут до глубины души твоими глубокими чувствами и твоими страданиями, и если есть что-нибудь, что я могу сделать, чтобы помочь тебе соединиться с любимой – только скажи мне! Правда, я пока сам едва держусь на ногах после болезни, и, кажется, не очень хорошо соображаю... Голова... Что-то не то с головой... Как будто все время кружится... И набита ватой... Как будто это не моя... И не голова... Ох, что я такое несу!.. Но это ничего. Я все равно клянусь сделать все, что в моих силах, джин. Доверься мне.
– О, я догадывался, что ты, чужеземец Иван, добросердечный и отзывчивый человек, но так боялся в это поверить... По-настоящему добрый человек так же редок, как дождь в пустыне...
– Что я могу для тебя сделать? – мерзнувшего доселе Иванушку мгновенно бросило в жар и краску.
– Я не знаю, пойдешь ли ты на такое ради какого-то незнакомого джина, даже не человека...
– Рассказывай!
– Я занимался исследованиями многие десятки, и даже сотни лет, прочел тысячи древних манускриптов и редчайших фолиантов по теории и практике магии – одиночество располагает к занятиям – и пришел к открытию, которое еще нуждается в подтверждении, но если мой вывод верен – это перевернет нашу привычную безрадостную жизнь. Он прост, как все гениальное. Я понял, что могу привести жену из людей к себе в кувшин...
– ???!!!
– Не пугайся, это всего лишь внешняя оболочка моего мира в вашем мире. Он ничуть не хуже вашего – я могу сделать его таким, каким хочу. Я могу сделать его лучше!.. И если кто-то согласится занять там мое место на время, пока я буду находиться в мире людей, а после того, как мы с моей возлюбленной вернемся, согласится его покинуть... Но я знаю – никто не снизойдет до желаний какого-то там...
– Я готов, – твердо, насколько позволяло ему здоровье, заявил царевич. – Говори, что надо делать.
Кто-то недоверчивый и осторожный, испуганный донельзя, глубоко в подсознании отчаянно бился о неприступные стены благих намерений Иванушки, которые вот-вот должны будут быть разобраны на мощение известной всем дороги, истерично выкрикивая при этом предупреждения вперемежку с неприличными эпитетами, адресованными ближайшему соседу – сознанию, но тщетно.
У него не было бы ни малейшего шанса быть услышанным и в лучшие-то времена...
– Благодарю тебя, о милостивейший из смертных... Я никогда не забуду твоего величайшего дара... – вкрадчивый голос джина обтекал и расстилался. – Вытащи из этой кучи мусора мятый позеленевший кувшин – он лежит под сломанным верблюжьим седлом... Нет, это шлем караван-баши – седло правее... Так... Теперь потри его... Сильнее... Еще... Есть!..
Из горлышка потянулся легкий бледный дымок, и из него безо всякого предупреждения материализовалась человеческая фигура размером с куклу. Одета она была в синюю чалму с павлиньим пером и нечто, напоминающее разгрузку спецназовца, из бесчисленных кармашков и отделений которой торчали горлышки пузырьков, корешки книг, веточки трав, шнурки, неидентифицированные костные останки, перья, свитки, огарки, клочки меха и прочие загадочные предметы, сделавшие бы честь мастерской любого алхимика, алфизика и албиолога современности.
– Приветствую тебя, о великодушнейший из великодушных, – молитвенно сложив руки, склонилось перед Иваном явление.
– Честно говоря, я представлял тебя себе... себя тебе... себю тебю... короче, слегка повыше, что ли... – вяло подивился Иванушка.
– Я могу быть любого роста, какого только пожелаю, – сурово нахмурился джин. – Сейчас я не хочу, чтобы на нас обратили внимание, о наблюдательный юноша. Итак, на чем я остановился?
– На приветствии?
– Хм. Да. Так, о чем это я? Ах, да. Во истину, божественное провидение свело нас в этом убогом караван-сарае в этот счастливый для меня месяц. Такого человека, как ты, найти практически невозможно. Ты готов, о милосерднейший из милосердных, чье имя я не устану благословлять в веках? Ты еще можешь отказаться от своей затеи.
– Нет, – ответил царевич и почувствовал, что отказаться поменяться местами с Шарадом он может не больше, чем добровольно отказаться дышать.
"Нет!!!.." – отчаянно донеслось откуда-то из глубины подсознания, но тоскливый безгласный вопль сей бесследно затерялся в закоулках бессознательного.
– Тогда приступим, – нервно потер ручки джин. – СМОТРИ МНЕ В ГЛАЗА И ПОВТОРЯЙ ЗА МНОЙ...
Иванушка огляделся вокруг еще раз, и ему показалось, что он спит, и снится ему, что вырос он большой-пребольшой, как иногда мечтал в детстве, аж под самый потолок, а внизу стоят люди и удивляются...
– ...Почему он молчит?
– Откуда я знаю?!
– Ну, у тебя же четвертая степень, ты тут у нас самый умный, все должен знать... – маленькое липкое чувство зависть за тридцать лет тоже времени зря не теряло.
– Сам лучше помолчи, тупица. Да подожди. Он же на воле не был, считай, тысячу лет, сейчас посмотрит, придет в себя, и спросит.
– Это тебе не каменщик после гашиша! Это не так работает! Он же магическое существо, он должен быть готовым исполнять желания в любой момент, ученый болван! Так написано!
