Особо одарённая особа. Дилогия. - Вересень Мария (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Какой-то недомерок, попавшийся на дороге, предложил нам спор архоне. Алия не задумываясь треснула его в лоб и промаршировала по бесчувственному телу, вздохнув:
— Нет, надо быть скромнее, больше никаких погромов. Только учеба, прогулки на свежем воздухе, посиделки по вечерам. — А Лейя, весело щебетавшая, вдруг ахнула и замерла, уставившись в потолок. — Что? — спросили мы с Алией.
— А мне один юноша, ну, в общем, клялся в любви. Ведь я могу теперь проверить его слова на архоне!
— Вали, — напутствовала ее Алия, — давай, резвись, пока подруги умирают от изнеможения.
— А? А куда сначала бежать?
— Туда, где твой… этот… юноша, — сказала я.
— А я сказала, что один? — потерла лоб мавка. — Какая-то я рассеянная стала.
Но тем не менее рванула со всех ног по коридору прочь. Мы зашли в комнату и плюхнулись на свои кровати и тут же едва не вскочили, услышав из-под шкафа мерзенький голосок:
— Эй! Не спать! — Гомункул выполз, волоча с собой бутылку из зеленого стекла, ловко вспрыгнул на стул, с него на стол, обгрыз на горлышке сургуч, замусорив нам скатерть, и ловко, с хлопком, вы6ив пробку, заорал: — Ура!
— Можно, я его придушу? — спросила Алия.
— Глупые вы еще, потому что молодые, а ведь у вас начинается новая жизнь! Теперь мы все — нечисть! — И крыс поправил на пузе свой огромадный архон.
— Вот шалопутный, — хмыкнула Алия, отбирая у него вино, — как на такого всерьез обижаться?
— Действительно, никак, — согласилась я, отвесив крысу знатный щелбан. И, пока он приходил в себя, мы оприходовали половину.
В первую ночь зимних каникул по традиции гадали. Самым популярным средством освещения стали конечно же свечи. Визг мавок разносился по всему нашему девичьему этажу. Гордячки летавицы прикидывались спящими, но все знали, что они гадают втихую. Почти из-за каждой двери доносились загадочные шепотки. Вампирши набрали целую кучу разномастных сапог, прокрадывались на этаж к ученикам мужского пола, кидали по одному в комнаты и, прислушиваясь к чертыханиям, пытались вычислить имя будущего мужа. Когда летающие предметы обуви стали нервировать и парни закрыли двери во всех комнатах, наглые упырицы стали подстерегать их в темных коридорах, в качестве средства для гадания используя те же сапоги. Если влетающий в комнату сапог поражал в основном предметы быта и редко хозяев, то теперь прямое попадание в лоб оглушало и узнать имя стало намного легче.
Я в гадания не верила, поэтому хоть и не спала, но подобными глупостями не занималась. Лейя, естественно, гадать жаждала всей душой и настраивала сложную систему зеркал, предупредив, что гадающая должна быть одна, и намекая, что, как только она будет готова, безжалостно выгонит нас с Алией в коридор. Алия о женихах не помышляла, собираясь после окончания Школы поступить на факультет валькирий. Дева прыгала по комнате, нанося удары ногой воображаемому противнику. Судя по высоте замаха ног, противником был мужчина. Я лежала на кровати и терзалась лишь одной думкой: как привязать у летавиц к раме окна картофелину на веревочке, не упав с третьего этажа. Конечно, можно попросить кого-нибудь из химер, но они такие грубиянки, могут не только меня выгнать, но еще и летавицам рассказать о моей затее.
Вообще-то, когда затея родилась, я думала о старосте, но Анжело ворвался к нам в комнату три дня назад и огорошил сообщением:
— Все, рыжая, ты староста. Правда, командовать тебе временно будет некем. У нас дома заварушка, срочно понадобились бойцы. Заметив Алию, он осклабился: — О, люпус хоминис камрад эст.
— Чего? — насупилась обидчивая Алия.
— Ничего, он всегда так, несет не пойми что, — поспешила я замять нарождающуюся свару. — А что за заварушка? Всерьез? Надолго? Может, останешься? Я к тебе привыкла, да и директор теперь начнет на мне ездить, раз я староста.
И он, улыбнувшись, исчез, так ничего толком и не объяснив. Но я заметила, что прочая нечисть с их уходом враз взбодрилась и даже раздухарилась чересчур.
Лейя наконец закончила свое действо и, приподняв бровь, посмотрела на нас. Мы вздохнули и, накинув на плечи теплые платки, вышли в коридор. Там было темно и прохладно. Алия взобралась подоконник и хмуро смотрела на снег за окном. Я протянула ей мешочек с семечками, подруга взяла горсть, и мы принялись, негромко переговариваясь, их лузгать, складывая скорлупу в ладошки. Лейя в комнате молчала, видимо, гадание было делом не быстрым. Мы поиграли в крестики-нолики на стекле окна.
Наконец мавка с довольной мордашкой выпала из комнаты, сообщив, что ее судьба — это богатый красивый эльф. Лаквиллка захохотала, поражаясь Лейиной завышенной самооценке. Та надула губы и предложила подруге самой погадать. Алия хотела было отказаться, но Лейя намекнула, что девица просто боится увидеть в зеркале какого-нибудь рогатого гада, и будущая валькирия, сердито нахмурившись, согласилась. Они уединились в комнате, оставив меня в гордом одиночестве.
Я закончила игру в крестики-нолики на запотевшем стекле, в пух и прах разгромив воображаемую Алию, затем потопталась у окна и посмотрела на горсть шелухи от семечек. Просто так стоять и мерзнуть не хотелось, я ссыпала скорлупу в опустевший мешочек и отправилась в туалет выбрасывать. Коридор был темен, только луна, с любопытством заглядывавшая в окна, давала немного света. Около туалета окон не было, и я застыла на месте, не решаясь переступить порог. Постояла, сама себя позоря всякими укоризненными словами, дескать, такая взрослая девушка, можно сказать, чародейка, а боится темного нужника. Довела себя до состояния тихой злости и, решительно накинув платок на голову, шагнула в темноту, еле вписавшись в проем.
Пошла вдоль стены, касаясь ее рукой, дошла до предполагаемого ведра и разжала кулак. Послышались чьи-то чертыхания, сдобренные изрядной долей отборных ругательств. Я от страха присела, так как был мужским. Что за лешак еще поселился в женской уборной? Может, нечисть какая-нибудь, хотя о чем это я? Конечно, нечисть, здесь другого не водится. Неизвестный перестал поминать мою родню и с обиженными нотками в голосе спросил, вернее, повелел:
— Имя.
Я сначала тихо, а потом во весь голос захохотала.
— Ты чего?! — не понял парень. Я, утирая слезы от смеха, поинтересовалась:
— Кто ж тебя надоумил искать суженую в таком месте?
— А вот тебя это не касается! — вспылил обиженный моим весельем незадачливый гадальщик. — И вообще, чего ты на меня уставилась?
— Я?! Уставилась?! Да здесь темно, как в склепе! — Я вытянула руку и помахала перед своим носом.
— А-а-а, так ты не видишь в темноте! — обрадовался собеседник. — Ты с какого курса?
— С первого.
— А факультет?
— Зачем тебе факультет? Ты же имя узнавать явился, так вот, — я перешла на заговорщицкий шепот, — я готова тебе его назвать. Твою суженую будут звать Афигения.
— Издеваешься? — спросил голос в ночи, и по шагам я поняла, что сейчас меня будут бить. Я развернулась к выходу и пребольно ударилась лбом о стену. От искр в глазах в туалете стало даже светлее. Платок упал на пол, и я, при сев, стала рукой его нашаривать.
— Держи, — раздалось сзади, и в руку ткнулся мой платок. Я взяла его, но после пола в туалете накидывать на плечи не стала, так и держала в вытянутой руке. — Я тебя узнал, ты та рыжая, которая подвальных поморозила и архив обрушила, а потом ты еще воровала пирожки с картошкой в школьной столовке.
— Не надо про пирожки! — взмолилась я, вспомнив, как мы с Алией ими объелись, а повариха пыталась поймать ожившую выпечку при помощи ковша, что все-таки не помешало пирожкам добраться до нашей комнаты, распугав учеников, которые приняли их за новый вид тараканов. Что было потом, когда выяснилось, что лапки пирожкам вырастила я, лучше и не вспоминать.
