Синий, который красный (СИ) - Кисель Елена (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
А потом волосы перестали стоять дыбом и сердце грохнулось в пятки от осознания того, что произойдет.
Все эти его раздумья не заняли у него больше одного мига, а в следующий миг, когда первый маг-контрабандист подбежал к ней на приличное для магического удара расстояние, Дара защелкнула браслет на своем запястье.
Наступила тишина, которая почему-то показалась Кристо очень зеленой. Нежить, которая до этого тупо бросалась на поле стазиса, визжала, царапала непробиваемую завесу, удивленно умолкла. Боевые маги начали бежать все медленнее и медленнее, как будто ум у них еще не осознал, а мудрые ноги уже предостерегали от того, чтобы соваться куда не надо…
А потом Дара просто небрежно помахала рукой, будто разгоняла дымок, летающий в воздухе, а все контрабандисты вокруг нее попадали на колени и принялись свистеть и урчать самым подобострастным образом. Это уже были не маги и не люди: они скрючивались, будто сминались, и с них опадали волосы, укорачивались конечности, зато у некоторых удлинялись пальцы, прорезались сквозь складки кожи шипы, и вместо животов появлялись жерла, как у вулкашек… Нежить, в которую превратились контрабандисты, ползла к Даре на поклон, а за этим зрелищем наблюдали две пары вытаращенных глаз: Эльзы и Кристо.
Почему они с Эльзой тоже не стали какими-нибудь злыднями — Кристо было неизвестно. Позади давно копошилась нежить, состоящая из контрабандистов, которые выскочили из улитки, чтобы его остановить. Он только увидел, как Дара скользнула ленивым изумрудным взглядом по оцепеневшей Эльзе, потом по нему самому, посмотрела на его меч с лёгким интересом, а потом начала мягко приближаться.
Вот это был ужас так ужас. Не такой, какой заставляет без сил валиться на землю, а гораздо страшнее — который придает сил и делает тебя самым отважным на свете на минутку-две.
— А-а-а-а-а!!! — диким голосом заорал Кристо, остервенело тыча в колодец смертоносцев мечом. — Вылазьте, смурлятники трусливые! Перемочу железкой, если не вылезете, антисоциальные имбецилы!!
А это-то откуда у него взялось? Он чуть сам не струхнул, когда завернул такое, но подумать, от кого нахватался, не было времени: в то самое мгновение, когда он договорил последний звук и опять набрал воздуху, чтобы ругаться уже нецензурно, из колодца дохнуло запахом могилы, потом послышался раздраженный шип, и из разверстой дыры начали появляться «хозяева гнезда». Наверное, они не были согласны с «антисоциальными имбецилами».
Смертоносцев непросто было увидеть. Тень, будто сотканная из болотного тумана и воздуха склепа, что-то многоголовое, многоголосое и грозное полилось из колодца ввысь, нависло над Кристо, свиваясь-развиваясь, прошипело:
— Ты посмел, маг…
Это было лестно, что его так назвали. Рассудок Кристо предсмертно отметил, что хоть кто-то считает его не чучелком и не просто отморозком.
Сердце запрыгало где-то в горле, и закололо в носу. Он бы еще что-нибудь сказал этим зыбким тварям, только горло как-то перехватило, меч чуть не вывалился из рук, и только и осталось, что эти руки сложить в жесте мертвяка и показать: мол, ладно, убивайте, раз пошла такая пьянка. Смертоносцы, разрастаясь, раздуваясь, будто капюшон кобры, надвинулись на него с высоты, они уже разрослись так, что занимали едва ли не четверть площадки, в полупрозрачном, дрожащем в воздухе мареве мелькали пасти, лишенные ресниц глаза, костистые пальцы, и эмельхатины дрожали, пытаясь спрятаться внутрь панцирей, и нежить с воем ползла прочь, тут же расползаясь, разлагаясь, рассыпаясь в прах при соприкосновении…
И вдруг это — полупрозрачная шипящая мерзость, ринувшаяся вниз — остановилось. Зависло, перестало раздуваться, словно услышав знакомый зов.
В пяти шагах от Кристо стояла подошедшая Дара с браслетом на руке, издавая мерзкое, холодящее кровь шипение. Похоже было, что она разговаривает со смертоносцами на их собственном наречии.
— Сестра… — просвистело из жуткого облака, и оно медленно поползло назад в колодец, словно успокаиваясь, складываясь в контуры непонятного, но грозного и какого-то старинного знака, от которого веяло и холодом, и мерзостью. На прощание полупрозрачное, стылое щупальце протянулось к Даре и прикоснулось, как бы играючи, к ее голове.
По головке погладили. Смертоносцы. Кристо тупо икнул, глядя, как щупальце тает в воздухе, а тело Дары начинает вытягиваться и разбухать, а голова почему-то становится острой и зубастой, на длинной шее… и она там не одна, что ли? Кристо захотелось протереть глаза, но он откуда-то уже знал, что это никакой не кошмар, что голов по-настоящему девять, и на площадке, под защитой стазиса теперь развивает величественные кольца сама Гидра Гекаты. Как она есть, без всяких дурацких стекляшек-железяк.
Животный, истинный облик артефакта, о котором всё ныл Вонда на совете.
Облик, возвращённый смертоносцами Гидре.
Настоящий монстр.
Гидра поднялась и распрямилась, сверкнула сизой чешуёй, разинула алые пасти — и ее головы, как показалось Кристо, закачались вровень с вершинами осин Минорного Леса. Впервые он понял, как мало в нем от Витязя Альтау: его хватило только на то, чтобы упасть в положение сидя и по-крабьи попятиться от жуткой твари с утробным воем. Но для огромной Гидры он был все равно, что таракан: шипя, свистя и булькая изнутри, она осматривалась в поисках настоящего противника.
Настоящей, крупной добычи.
Благо, добычи было полно: вокруг дрожали, удерживая стазис — защиту от нежити — эмельхатины контрабандистов.
Тварь бросилась вперед, не обращая внимания на стазис, запуская восемь из девяти челюстей в ближайшую улитку. На глазах у остолбеневшего Кристо улитка контрабандистов оторвалась от земли, пронеслась по воздуху, немного, но ровно столько, чтобы угодить еще в одну.
Стазис рухнул. Эмельхатины рванули в разные стороны, и из-за этого мгновенно накрылась вся цепь, а восстановить ее контрабандистам не дали орды нежити, весенним бешеным половодьем хлынувшие в бреши обороны. Вся площадка мгновенно стала адом, вскипела хаосом и безумием, проросла огнём и воплями. Нежить облепила эмельхатины, не давая им скрыться своим ходом, контрабандисты без командования потерялись совершенно, а потом открыли огонь из всего, что только можно: застрочил пулемет, разрывая нечтов и глазодыров, бахнули выстрелы из пушек — мало, неприцельно, неточно! Кто-то орал команды, кто-то уже палил из контрабандных автоматов и пистолетов, изо всех сил стараля дать своим товарищам за пультами наладить перемещение прямо сейчас, и плевать, где они окажутся, только бы дальше отсюда. Исчезла одна улитка, потом другая, еще одну вышвырнуло прямо на середину Кислотницы — перемещение не пошло как нужно. Другие и вовсе не слушали команд: они рвались и вертелись туда-сюда, будто чья-то воля держала их на месте, и только яростно пытались цапнуть какого-нибудь злыдня зубами, которые были гораздо опаснее, чем у любой нежити…
Бойня.
Кристо не знал, куда тыкаться и где спасаться, и больше всего ему хотелось только упасть, закрыть голову руками и заскулить, потому что этот вихрь смерти совсем не был похож ни на героические Хроники, ни на боевики из внешнемирья. А больше всего смахивал на кровавую кашу, в которой непонятно — кто и за кого, и каждый пытается угробить другого. Контрабандисты будто забыли, что можно включить полный ход и бежать, и палили из всего, что ни попадя, даже уже не целясь; стрекот автоматов сливался с редкими разрывами пушек и хрипом нежити, и воплями злыдней. Трупы нежити ложились на еще живую нежить, живое и полуживое — карабкалось из-под мертвого и разрывало своих же, и хотело добраться и разорвать всё на свете; и кажется, даже злыднями владело желание быть подальше от этого места. Но над всей площадкой будто нависло облако кровожадности.
В этом аду, в этой бойне, был кто-то главный. Главная.
После первых ударов Гидра Гекаты не бросалась в бой. Она просто выползла в центр свалки и в нем довольно свивала-развивала кольца, а все девять голов с умилением оглядывались по сторонам. Тварь подпитывалась от того, что происходило, и становилась сильнее с каждой секундой, и в ушах, в мозгу, где-то ниже — в сердце у Кристо сначала невнятно, потом все яснее начинали звучать шелестящие, отрывочные слова: «Скорее! Смерть! Сила! Явство. Празднетство свободы…»
