Царский сплетник и шемаханская царица - Шелонин Олег Александрович (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
– С Кощеем снюхался, с Доном снюхался, тать он! На плаху его, вражину!
– Да ты на одежку его посмотри! Пират натуральный!
– Вы что, с ума сошли, бояре? – Голос Василисы подрагивал от ярости. – А кто недавно царя-батюшку от верной смерти спас? Вы или царский сплетник?
– Да он енто покушение и устроил небось чтоб апосля в доверие втереться!
– А ить байку-то какую вчерась загинал! Черепахи! Ассасины опоенные! Какие ассасины? Тюремщиков поутру опоенных нашли, а татей и след простыл. Все по-евойному получилось! Енто он знак кому-то байкой давал! Начинайте, дескать! У меня все готово! Ентой ночью царя-батюшку будем изводить!
– Где тюремщики? – хмуро спросила царица.
– Здеся! Тоже суда праведного ждут.
К Василисе подтащили едва держащихся на ногах тюремщиков с мутными глазами.
– Как случилось, что тати из тюрьмы сбежали? – спросила их царица.
– Мы дверь откры-ы-ыли-и-и, – растянул рот до ушей один из тюремщиков.
– А они как ломану-у-ули… – добавил второй.
– Видала, матушка? – завопили бояре. – Все, как царский сплетник баял вчера!
– И царя-батюшку он похитил!
– Нету кормильца нашего!
– Нету родимого!
– Казнить лиходея!
– Сначала я хочу царского сплетника услышать! – оборвала увлекшихся бояр Василиса.
– Извини, царица-матушка, – поклонился ей в пояс Федот, – вряд ли от него сейчас толк будет. Он вчера, видать, так хорошо боярство отмечал, что его сейчас лучше не тревожить. Он и в тюрьму-то согласился ехать, чтобы вокруг не галдели и дали ему там толком отоспаться.
– Согласился? – невольно усмехнулась царица.
– Ну да. А ежели бы не согласился, плохо б нам пришлось.
– Быть по сему. Вези его в тюрьму, Федот, в темницу самую надежную определи. Пусть проспится. И поставь на охрану команду своих самых надежных стрельцов. Никого к темнице не подпускать, кроме меня. Всех, кто к ней приблизиться посмеет, в шею гони.
– Но, царица… – застонала боярская дума.
– Боярина без царя судить нельзя! А в отсутствие царя его судить можно только полным составом боярской думы! – отрезала Василиса. – А у вас здесь далеко не полный состав.
– Так это мы мигом…
– И боярин должен иметь возможность отвечать на поставленные вопросы, – добавила царица. – Вези его, Федот, в тюрьму. Ты, я надеюсь, все понял?
– Все понял, матушка.
– Исполнять! – властно приказала Василиса.
– Слишком уж ты добрая к татям, царица! – не выдержал боярин Буйский.
– Добрая, злая… главное, за кем армия, – мрачно сказала царица. – Козьма, – обратилась она к боярину Кондыбаеву, – поднимай войско! Ежели кто из бояр смуту затеять посмеет, вязать и к Малюте в пыточную волочить либо казнь вершить на месте без суда и следствия по законам военного времени. Страже стрелецкой, – повернулась царица к боярину Засечину, – усиленные наряды на улицах нести, и любую смуту, особливо со стороны бояр…
– Но, царица-матушка… – протестующее взревел стрелецкий воевода.
– Лишаю тебя воеводства! – рявкнула царица. – Федот! Городскую стражу и разбойный приказ под твою руку отдаю!
– Есть! – вытянулся сотник.
– А ты, Буйский, чтоб к полудню боярскую думу в полном составе в палатах царских собрал. Не соберешь, пеняй на себя. Я не Гордон. Скипетром никого охаживать не буду. Боярскую шапку долой, удел в казну, голову на плаху. Козьма, уделы боярские обложить войсками со всех сторон!
– Будет сделано, царица-матушка, – кивнул войсковой воевода. – Без твоего приказа никто из них со своего подворья носа не высунет, кроме тех, кому на заседании боярской думы быть. Ну, чего ждете? По домам, бояре, вас здесь только к полудню ждут.
Как только ропщущие бояре покинули царский двор, Козьма Кондыбаев склонился к уху Василисы:
– Как бы чего не вышло, царица-матушка. Под моей рукой войск, конечно, много, но и у них людей хватает.
– Знаю. Обложить лишь те уделы и подворья, что ближе к Великореченску. Силы не распылять.
– Так ить с дальних уделов подтянуть могут.
– Что предлагаешь?
– Гордона искать надо. Только он междоусобицу остановить может. Не верю я, что сгинул наш кормилец.
– Я тоже не верю. Федот, а ты чего застыл?
– Ждал, когда бояре разойдутся, – ответил сотник, поглаживая рукоять сабли. – Мало ли чего…
Царица усмехнулась:
– Вези его в тюрьму, исполняй приказ. Да распорядись, чтоб квасу да рассолу ему в камеру побольше поставили и чего-нибудь поесть. Стрельцам, что в карауле стоять будут, пищали выдай. Пусть палят по любому, кто в камеру царского сплетника прорваться надумает. Кто бы ни пришел, боярин, не боярин, никого, кроме меня и Гордона, близко не подпускать! Пока вина не доказана – сплетник не виновен! И всех стрельцов предупреди, что боярин Засечин им теперь не указ.
Федот поклонился, запрыгнул в седло и дал знак кучеру трогать. Карета в окружении стрельцов тронулась в обратный путь по направлению к городской тюрьме, мерно стуча колесами по булыжной мостовой.
– Ах, как все это не вовремя, – пробормотала Василиса, глядя вслед карете. – Шемаханское посольство на подходе, а моего непутевого опять куда-то занесло. Нет, с этим надо что-то срочно делать…
Виталик сидел на охапке сена, периодически прикладываясь к жбану с холодным квасом. Как только жажда утолялась, юноша прикладывал жбан к голове.
– Мм… это ж надо было так надраться! Ну все. Больше ни грамма! Ни за какие коврижки! Ни царь, ни Дон, ни Кощей ни на одну рюмочку меня больше не уговорят. Я в завязке! А что вчера вообще было?
Царский сплетник помнил почти все, но строго до определенного момента. Помнил, как Кощей пришел в трактир с этим придурком в маске, помнил, как сидели, помнил, как гуляли, потом вроде куда-то еще поехали. В другой ресторан… у Трофима, кажется, все закончилось. А вот дальше ничего не помнил, и, как оказался на подворье Янки Вдовицы, мог только догадываться, а уж каким образом умудрился замочить Гордона и где их пути пересеклись, юноша вообще в упор не знал. Да и замочил ли? Вот в чем вопрос. Как говорят законники его родного мира: нет тела – нет убийства. Да и зачем ему мочить Гордона? Классный мужик, хотя и с придурью. И вообще, он же просто пропал! Может, у вдовушки какой завис, а тут такой кипеж подняли. Все-таки мудро продуман этот вопрос в его родном мире. В том, который в Рамодановске… блин! В котором Рамодановск! Виталик оторвал жбан от головы, приложил его к губам и еще раз отхлебнул. Заявления о пропаже принимаются только спустя трое суток. А тут и суток не прошло, и все уже на ушах. Виталик прикинул, что бы творилось в первопрестольной, если б из поля зрения охраны исчез президент… ну, хотя бы на пятнадцать минут.
– Да, неудачный пример.
Голубая тень, выскользнувшая из стены, заставила царского сплетника вздрогнуть. Он потряс головой, сделал еще один длинный глоток. Тень не исчезла.
– Допился. Глюки пошли. Белая горячка. Белка. – Виталик откинул в сторону опустевший жбан, яростно потер глаза. Голубой сгусток продолжал висеть в воздухе и исчезать не собирался. – Нет, на белку ты не похож. Колер не тот. И на охрану не тянешь. Стражники обычно через дверь заходят. Будем думать дальше: кто ж ты можешь быть? А может, сам подскажешь? В голове шумит. Не будем в шарады играть.
– Привидение, – обиженным тоном сказала тень. – Мог бы и сам догадаться.
– Ну и чего тебе надо, привидение?
– Испугать хочу.
– Знаешь, я так устал после вчерашнего, что пугаться сил нет, – тяжко вздохнул Виталик. – Да и чем меня испугаешь? Оборотня видел, бесов с чертями видел, с Кощеем вчера на брудершафт водку жрал. И чего мне после этого бояться? Тебя, воздушного, плевком перешибить можно. Так что иди, сердешный, не до тебя мне сейчас.
– Да что ж такое! – захныкал призрак. – Почему меня никто не боится? Эти, в черном, тут сидели не боялись, а теперь ты!
– В черном? – насторожился Виталик.
– Ага. Я к одному симпатичненькому попытался пристроиться, а он мне в глаз! Знаешь, как обидно!
