Ваших бьют! - Попов Александр (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Не желая чувствовать себя облапошенной коварной сестрой, Варя живо повернулась ко мне и бодро спросила:
– Что будем делать?
Ответ чертяжки, с которым я не замедлил согласиться, не заставил себя ждать:
– Есть!
Похоже, хоть и повзрослев на несколько месяцев, в отношении питания Тимошка ничуть не изменилась: как и прежде, самым любимым ее занятием было засесть где-нибудь на антресолях, чтобы никто не мог ей помешать, с огромным пакетом печенья, какого-нибудь сухого завтрака в виде сладких колечек, палочек или чипсов. Впрочем, с ненамного меньшим удовольствием она поглощала и другие продукты, а как-то даже слопала кусок туалетного ароматизированного мыла в форме клубники. Мой аппетит не настолько хорош, но в этот раз я был даже готов посоревноваться с ней в скорости поглощения пищи. Плотно позавтракавшие (судя по их равнодушным лицам) близняшки пожали плечами и предложили пройти в столовую. Я вздохнул, представив бесконечные лестничные пролеты, коридоры и переходы и вконец обессилевшего себя, стоящего в длинной очереди к раздаче. На то обстоятельство, что очереди при отсутствии в больнице других пациентов быть не должно, я решил не обращать внимания для усиления трагизма ситуации. Но весь путь из палаты до столовой занял не более трех минут, сказывался тот факт, что моими поводырями являлись девочки, принадлежащие к этому миру. Мысль о том, что с их помощью я могу посмотреть, что творится далее полутора километров от поселка, я решил отложить до окончания приема пищи.
Столовая представляла собой небольшой зал, где отсутствовало всяческое подобие раздачи. С десяток обеденных столов со стульями, несколько пейзажей на стенах – вот и весь интерьер, ничего лишнего, что могло бы отвлечь пациента от процесса поглощения пищи. На столе в углу стоял поднос, на котором громоздились тарелки с борщом, украшенным пятном сметаны, с картошкой и котлетой, с капустным салатом, со слойкой и компот с кусочками сухофруктов. Вполне возможно, что буйного Егоркина кормят в палате и на столе покоится именно моя порция, как второго пациента больницы, но как быть с вечно голодной чертяжкой и девочками? Пока я гадал, как можно пятью хлебами накормить пять тысяч человек, Варя, пробурчав: «Опять комплексный», подошла к столу, взяла поднос, походила по залу, выбирая себе место, и, наконец, уселась у окна. Честно говоря, я следил за ее действиями, оторопев от подобной наглости. Понятно, что детям самое лучшее, но как же быть Даше, чертяжке, да и порядком проголодавшемуся мне, я ведь даже не завтракал.
– Александр Игнатьевич, вы есть-то будете? – прервал мои раздумья, как осадить распоясавшуюся девчонку, голос Дарьи, в котором промелькнули нотки нетерпения. – Если нет, то другим-то не мешайте.
Она что, не видит, как Варя уже бессовестно поглощает единственную порцию? Я чуть не поперхнулся рвущимся из меня вопросом: «Ну и что прикажете мне есть?» – когда повернулся к Даше и при этом обнаружил на столе в углу точную копию комплексного обеда, что только что уволокла ее сестра. Борщ украшало все то же пятно сметаны, котлета так же была изляпана гарниром, и, готов спорить, кусочки в компоте были тождественны Вариным. Нереальная идентичность подноса, не говоря уже о его волшебном появлении, внушила такое сомнение в съедобности предлагаемого больницей обеда, что даже немного притупила чувство голода. И только нетерпеливое сопение Даши за спиной заставило меня рискнуть и взять свою порцию. Подняв поднос к самому лицу, я убедился, что представленные яства все-таки не являются муляжами, вес и запах блюд соответствовал зрительному образу, а такая мелочь, как немного расплескавшийся при подъеме компот, подтверждала реальность пищи. Решив оставить сомнения, я занял место напротив Вари и приступил к еде.
Когда мы наконец насытились, я огляделся, гадая, куда можно отнести грязную посуду. Правильно истолковав мой ищущий взгляд, Даша взяла столовую ложку и постучала ею по моему стакану, и через миг вся посуда вместе с пятном от борща, которое я успел посадить на скатерть, исчезла. Забавно. Я взял ложку с подноса Тимошки, которая дожевывала слойку, и постучал по ее стакану. Как оказалось, я поторопился, так как вместе с тарелками исчез и недоеденный кусок булки. С удивлением посмотрев на пустую руку, чертяжка слезла со стула, доковыляла до раздаточного стола, схватила с подноса сладкую выпечку и еще одну порцию компота. Едва она отвернулась, как обед восстановил свою комплексность. Проблем с добавками в больнице не водилось. Мне повезло увидеть еще одно настоящее волшебство – в гостинице нас кормили обычным способом.
– Может, прогуляемся? – поинтересовался я с самым невинным видом. Выйти за пределы магического круга ужас как хотелось.
– Только чуть позже, – ответила Варя, похлопав себя по животу.
Не успел я порадоваться, что девочки даже не догадываются, что без них моя прогулка выглядит блужданием по кругу, как Даша сказала:
– Вообще-то магическое поле построено таким образом, чтобы посторонние не могли покинуть поселок, но мы можем вас из него вывести. Хотя я не уверена, что охранное от Грегора заклинание будет действовать за его пределами.
Сделав вид, что я не очень расстроен тем фактом, что меня раскусили, я встал и сказал:
– Давайте для начала покинем эти гостеприимные покои.
Через минуту мы уже стояли перед зданием больницы, которое, оказывается, имело всего лишь два этажа. Вспомнив о долгих блужданиях, я даже вздрогнул. Опасная все-таки штука – магия. Может, поговорка о заблудившемся в трех соснах путнике говорит вовсе не о его глупости, а о зловещем заговоре темных сил, препятствующих человеку заняться, к примеру, тихой охотой? От осознания того, что передо мной открыты все дороги (с помощью девочек, конечно) в этом волшебном мире, меня охватило даже некое подобие эйфории.
Вспомнив все бесчисленные кругаля, что я успел нарезать по поселку, я убедился, что мимо здания больницы проходил не менее пяти раз. Тогда оно не вызывало у меня интереса, как и не вызывало сейчас, – обычный дом, покрашенный в серый цвет. Как раньше, так и сейчас нигде не наблюдалось ни снующего персонала, ни машин «скорой помощи». Вполне возможно, что на территории Школы магии их заменяли какие-нибудь ковры-самолеты с мигалками и вышитым снизу красным крестом, но и их не было видно. «Скукота», – подумал я и выбрал цель своего первого свободного (с помощью моих подопечных, конечно) визита. Злосчастный утес, к которому я упорно стремился в первые дни моего нахождения здесь, должен ощутить прикосновение моих рук, и моя мстительная натура просто требовала испортить недосягаемую величественность скалы, оставив на нем надпись типа «Киса и Ося здесь были».
Поэтому я, не говоря ни слова и даже не имея с собой ни мела, ни баллончика с краской, направился к природному памятнику. Широко шагая и при этом следя, чтобы девочки с чертяжкой не отставали, я вышел на окраину и потопал по дороге. Через двадцать минут прогулки я заметил, что утес, не принимая во внимание сопровождающих меня близняшек, по-прежнему не хочет приближаться. В недоумении я обернулся к сестрам, и Дарья, до этого послушно идущая вслед за мной и периодически срывающая образцы местной флоры для букета, поинтересовалась:
– Александр Игнатьевич, а куда мы, собственно, идем?
– Уда? – повторила за ней чертяжка, уже порядком измученная дорогой и отсутствием всяческих вкусностей.
Я не стал делать из цели нашего путешествия тайну и честно ответил:
– Туда. К утесу!
– К чему?
Я уже собирался сообщить, что утесом называется не что иное, как отвесная скала, но Даша не дала мне блеснуть эрудицией:
– Если вы собираетесь добраться до скалы, то это бесполезно. Это вообще-то декорации.
– Декорации? – глупо переспросил я.
Даша, почему-то решив, что значение этого слова мне незнакомо, произнесла:
– По словарю Ожегова, декорациями называется устанавливаемое на сцене, съемочной площадке живописное, объемное или архитектурное изображение места и обстановки сценического действия. Хотя Ушаков давал еще одно значение: что-нибудь показное, внешне привлекательное, служащее для прикрытия недостатков, непривлекательной сущности чего-нибудь. Короче, нечего там делать.
