Этот несносный Ноготков - Белов Лев (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
— Меня зовут Женей, а вообще я Кряков, учусь в шестом «Б» вместе с Ушастиком. Держу пари, это был он. Он даже выиграл пари и сдержал слово, но он и не это умеет, потому что внушает.
— Что, что? Я тебя не понимаю, мальчик!
— Меня вообще никто почти не понимает, я трудный ребенок.
— Доцент Шляповаленков, крупный философ. Видите ли, все зависит от того, какую позицию мы займем при рассмотрении того или иного явления. В основе гностицизма, например, лежало мистическое...
— Извините, вы мальчика видели или нет?
— Какой мальчик? В основе гностицизма, повторяю, лежит...
— Старшина милиции Зубот. По-моему, этого пацана я уже один раз штрафовал. Ничего, он попадется — весь космос перероем!
— Виолетта Овчинкина-Тракторидзе, актриса! Боже, это была настоящая феерия, я как бы увидала своими глазами звездного мальчика из сказки Оскара Уайльда. Боже, ему не хватало только золотого плаща! Какая величественная картина: мальчик-звезда шествует в косметическую... э-э-э... простите, в космическую ракету! Незабываемо!
Таким образом, за очень короткий срок группа журналистов сумела убедиться в своей правоте, что позволило ей уверенно излагать суть событий. Уже в тот же вечер в редакциях и корреспондентских пунктах газет стали раздаваться звонки — сотни радиослушателей и телезрителей задавали один и тот же вопрос: что это за мальчик, появившийся вдруг на трапе космического корабля, и где он сейчас?
Начальник Наземного пункта управления на официальный запрос ответил: «Связь с «Эллипсом» прекратилась сразу же после его взлета». Таким образом, загадка остается загадкой!
АЛЕКСАНДР СТРЕБИНЦЕВ».
Глава тринадцатая,
знаменательная не только тем, что Женька
Кряков становится популярным в своем классе и в школе
Как-то раз один энтузиаст решил восстановить биографию приобретшего популярность ученого, пользуясь вырезками из газет и журналов, публиковавших воспоминания тех, кто с ним соприкасался. Биография эта была такова.
Знаменитый ученый, которому в зените славы было двадцать девять лет, оказывается, шесть лет потратил на изучение первых четырех букв алфавита, восемь лет — на овладение остальными буквами, пять лет зубрил не покладая рук таблицу умножения, а четыре года — названия падежей. С высшим образованием препон не было: лишь восемь месяцев понадобилось на преодоление всех пяти курсов. Очень везло будущей знаменитости со спортом. В двухмесячном возрасте он стал чемпионом республики по академической гребле; в трехмесячном — установил рекорд страны в жиме одной рукой; достигнув года, он увлекся прыжками с шестом и преодолел планку на высоте четыреста шестьдесят сантиметров; в возрасте семи лет он завоевал первый приз на конно-спортивных соревнованиях в Глазго, откуда вылетел в Канберру для участия в чемпионате пяти континентов по спортивной гимнастике. В свободное от занятий спортом время он создал оригинальную теорию распространения электромагнитных волн в районе Юпитера. В это время ему стукнуло уже четырнадцать лет, и он был счастлив в семейной жизни.
Написав эту биографию, энтузиаст приложил к ней вырезки из газет и журналов и отправил все это в пакете знаменитому ученому с просьбой подтвердить факты и дать санкцию на публикацию.
Ответ ученого оказался весьма обнадеживающим.
«Уважаемый друг, — писал он, — нам с женою было очень приятно ознакомиться с краткой биографией, которую вы написали, опираясь на газетные и журнальные вырезки.
Хотелось бы восполнить некоторый пробел, образовавшийся отнюдь не по Вашей вине. Судя по письмам, которые мне до сих пор шлют многие адресанты, выяснилось, что я провел в тюрьмах и лагерях строгого режима более полутора столетий, из коих двадцать три года — за убийства с целью грабежа, сорок семь — за кражи со взломом, десять — за кражи без взлома, пять — за угон автомобилей, девять — за хищение справок о привитии оспы и т.п.,
Таким образом, дополнив составленную Вами биографию, 32 используя эти небезынтересные факты, Вы сможете издать ее отдельной брошюрой к пятидесятилетию со дня моего рождения, которое, судя по газетам, будет отмечаться через два года, или к шестидесятилетию моей научной деятельности, которое, судя по журналам, собираются отметить следующим летом. Дружески советую Вам поторопиться, поскольку моему коллеге заказали статью, посвященную столетию со дня моей кончины».
Что говорить, слава — заманчивая вещь. Однако всего лишь отблески, жалкие отблески славы Алика Ноготкова, ставшего знаменитым уже в день публикации отчета о старте «Эллипса», коснулись чела Женьки Крякова. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Женька вмиг стал самым популярным человеком не только в своем классе, но и во всей школе. Теперь не только мальчишки, но даже и девчонки первыми здоровались с Кряковым. И все же наибольшую популярность Женька приобрел после того как, вслед за публикацией корреспонденции Стребинцева «Загадка остается загадкой», появилась новая его статья —
«ЗАГАДКА НАЧИНАЕТ ПРОЯСНЯТЬСЯ».
Ниже приводятся выдержки из статьи Стребинцева, напечатанной в «Новостях».
«В опубликованном вчера репортаже сообщалось, что перед стартом «Эллипса» многие люди видели, как мальчик лет тринадцати — четырнадцати появился на трапе, а почетный караул приветствовал его залпом из карабинов. Среди тех, кто отвечал на вопросы корреспондента газеты, промелькнуло имя некоего школьника по имени Женя, который не назвал своей фамилии и второпях упомянул о каком-то Ушастике. Как теперь выяснилось, именно Женя Кряков — так зовут этого шестиклассника — был наиболее осведомленным на земном шаре человеком в вопросе, связанном с таинственным появлением на трапе космического корабля тринадцатилетнего мальчугана. Но расскажем все по порядку.
Вчера утром, едва вышел номер нашей газеты, в корреспондентском пункте редакции снова стали верещать телефонные звонки. Вопросы задавались одни и те же, и автор этих строк ограничивался односложными ответами, вроде: «неизвестно», «пока — загадка». Но в трубке вдруг прозвучал очень слабый и какой-то болезненный голос:
— Товарищ Стребинцев?
-- Да, да, — ответил я и механически добавил: — Пока мне это неизвестно.
— Но зато, к сожалению, это известно мне,— проговорила трубка.
— Алло, алло, — встрепенулся я,— кто говорит? Что? Ах, Елена Петровна? Очень приятно. А точнее? Мать Алика?
-- Какого Алика?
— Алика Ноготкова, который... у-улетел... — В трубке послышалось всхлипывание, но я был вне себя от досады.— Какое горе!
— Какое же это горе? Вы должны гордиться своим сыном.
-- Позвольте! — крикнул я. — Но ведь его зовут не Аликом!
— Как вы думаете,— немного успокоившись, сказала Елена Петровна, — кому лучше знать — вам или его родной матери?
— Неужели ошибка? — в ужасе простонал я.— Вот передо мною газета: «...цитолог, доктор биологии Филипп Иванович Ноготков».
— Как вы сказали? Филя тоже улетел на Марс? Горе мне!
— Но вы же говорили только что — вашего сына звать Аликом!
— А как же иначе?
— Но доктора биологии зовут Филиппом Ивановичем.
— Это для вас, а для меня он просто Филя.
— Какое вы имеете право называть его простофилей?!
— Имею, имею, ведь я его жена.
— Позвольте, так это ваш муж или же сын?
— И муж, и сын!
— Вы в своем уме?
— Да! Муж — Филипп Иванович, а сын — Алик. Я думала, он остался у бабушки, а он... — Послышался плач. — И Женька Кряков...
— Позвольте, позвольте, вы сказали «Женька Кряков»? Кто он?
— Ну, друг моего Алика, учится с ним в одном классе.
— Елена Петровна, где вас можно разыскать, только срочно?»
Далее в статье рассказывалось, как Стребинцев встретился с Еленой Петровной и Женькой Кряковым. Женька поведал об истории с Боксиком, о дружбе с Аликом, которого он, Женька, всегда любил, как родного брата, и дрался с ним всего четыре раза в жизни.
