Чародеи - Стругацкие Аркадий и Борис (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
А между тем Витька Корнеев разрабатывал в страшной тайне свою методику изъятия излишков времени у населения. Ночь, в окно Витькиной лаборатории вовсю светит луна. Она озаряет опутанный проводами диван, в спинку которого встроены два экрана. Над каждым экраном — циферблат, и еще один циферблат — между экранами. Витька, хмурый, обросший щетиной, заканчивает какие-то вычисления, берет листок с числами и садится перед диваном на табуретку. Включает экраны. На правом экране — прокуренная комната: Выбегалло, молодая Наина Киевна и Модест Матвеевич дуются в преферанс. На левом экране — Хома Брут, трезвый и бритый, в белом халате, собирает какой-то прибор: работа у него явно сложная, идет медленно. Стрелки на всех трех циферблатах показывают одно и то же время, секундные движутся с одной и той же скоростью. Витька набирает несколько цифр на миниатюрной клавиатуре, берется за верньер, встроенный в подлокотник дивана, и начинает медленно вращать. Раздается длинный звук тормозящейся магнитофонной ленты. Картины на экранах и на циферблатах плавно меняются. Движения преферансистов становятся все более замедленными, и одновременно замедляется движение секундной стрелки на их циферблате. Хома же Брут, напротив, начинает двигаться все быстрее, и все быстрее бежит его секундная стрелка: собираемый прибор растет на глазах. Только на среднем циферблате стрелка продолжает отсчитывать истинное время. На правом экране игроки почти застыли в неподвижности, а на левом экране Хома Брут в бешеном темпе заканчивает работу, суетливо отряхивает руки и летит к двери. Витька поворачивает верньер в обратную сторону до щелчка. Все циферблаты приходят в соответствие с центральным, движения игроков становятся нормальными. Виктор выключает прибор, экраны гаснут, и в ту же минуту входит Хома. «Ну, я все закончил, — говорит он. Смотрит на часы. — Обалдеть можно, за десять минут управился, а думал, до утра не кончу!» — «Я тебе всегда говорил, что водка — яд», — угрюмо говорит Витька.
Саша Привалов в своей вычислительной лаборатории снимает трубку телефона и набирает номер. Лицо у него унылое. В лаборатории дым стоит коромыслом: с машины сняты все кожухи, в потрохах ее копаются люди в халатах, возглавляемые Хомой Брутом.
— Стеллочку можно? — говорит Саша в трубку.
На другом конце провода Федор Симеонович передает трубку Стеллочке. Стеллочка держит в одной руке реторту. Она сотрудница отдела Линейного счастья. Здесь работают на оптимизм. Лаборатория похожа на роскошный цветник. Из зарослей цветов торчат грандиозные стеклянные трубчатые установки, в которых мерцает жидкий огонь.
— Алё! — говорит Стеллочка.
— Ну как ты там? — со вздохом осведомляется Саша.
— Я хорошо, — отвечает Стеллочка, косясь на Федора Симеоновича.
— А ты?
— Пошли сегодня в кино, — предлагает Саша.
— В кино? Ты же работать грозился всю ночь.
Саша уныло оглядывает свою разгромленную лабораторию.
— У меня машина полетела, — говорит он жалобно. — Чинят. Долго будут чинить. Так пошли?
— Не знаю, — нерешительно говорит Стеллочка. — У нас сегодня…
— С-сходите, с-сходите, Стеллочка, — басит добродушно Федор Симеонович. — П-посмотрите что-нибудь т-такое… Потом р-расскажете…
— Что у тебя сегодня? — спрашивает Саша нетерпеливо.
— В шесть часов, — говорит Стеллочка.
— Где? — спрашивает Саша.
— Где обычно.
Саша, слегка повеселев, вешает трубку. Подходит Хома с тестером.
— Ты бы сдвинулся куда, Сашка, — говорит он. — Мешаешь…
Саша пятится, роняет прислоненные к стене кожухи и спотыкается об инженера, сидящего на корточках.
— Вы бы шли пока отсюда, Александр Иванович, — говорит тот недовольно. — Только мешаетесь…
— Иди, иди, — говорит Хома. — Там получку дают.
— Получку так получку, — со вздохом говорит Саша. — Но к завтрашнему-то дню вы управитесь?
Ему никто не отвечает. Он опять вздыхает и выходит.
Он идет по длинным коридорам. Все заняты, все спешат. Саша спускается в бухгалтерию, распихивает очередь, состоящую сплошь из дублей, и нагибается к окошечку кассира.
— А, Александр Иванович? Что это вы сегодня лично? Вот здесь, пожалуйста…
Саша расписывается в ведомости.
— А что, профессор Выбегалло в отъезде? — спрашивает кассир, отсчитывая деньги.
Саша пожимает плечами.
— Вы его не видели? — спрашивает кассир.
— Слава богу, нет, — говорит Саша.
— Вы знаете… — говорит кассир, отсчитывая деньги. — Раз, два, три, четыре, пять… Уже два часа выдаю, а его все нет. Обычно окошечко открываю, а он уж тут как тут, самый первый…
— Проспал, наверное, — равнодушно говорит Саша. — Прибежит еще.
— Проспал? — Кассир с сомнением качает головой. — Чтобы профессор Выбегалло проспал в день получки?
— Может быть, заболел? — Саша заинтересовался.
— Дубля бы непременно прислал, что вы!
— Действительно, странно, — говорит Саша.
Он выходит в коридор и останавливает какого-то сотрудника.
— Выбегаллу не видел?
— Бог спас, — бросает сотрудник и устремляется дальше.
Саша останавливает другого сотрудника.
— Выбегаллу не видел?
— А что это такое?.. А, Выбегаллу? Что ты, конечно нет!
Саша в задумчивости бредет по коридору. Все, кого он останавливает, отвечают ему:
— Выбегалло? Оно где-то здесь болталло… Но вот когда — не помню. Давно.
— Один раз видел. Хватит с меня.
— А зачем он тебе? Делать нечего?
Саша проходит мимо дверей, на которых висит табличка: «Заведующий отделом Разнообразных приложений тов. проф. Выбегалло А. А.». На ходу на всякий случай дергает ручку. Дверь заперта. Саша проходит дальше и заглядывает в лабораторию отдела Разнообразных приложений.
Атмосфера здесь не самая деловая. Все курят. Двое играют в крестики и нолики. Кто-то читает Сименона, поглощая бутерброды. Кто-то вытачивает красивый мундштучок. Играет магнитофон.
— Выбегаллу не видели? — спрашивает Саша.
Все взоры обращаются на него. Затем все вопросительно переглядываются.
— А зачем он тебе? — спрашивает тот, что читал Сименона. — Что тебе — плохо без него?
— Серьезно, ребята, где Выбегалло? — спрашивает Саша.
— Был здесь как-то… — нерешительно говорит тот, что читал Сименона. — Дня три, наверное, назад.
— Раньше, — авторитетно отзывается сотрудник с мундштучком. — Это было еще до того, как ты на бюллетень уходил… Он еще спросил, что такое постельная принадлежность из пяти букв.
— А что это такое? — заинтересованно спрашивает один из игроков в крестики и нолики.
Со всех сторон сыпются предложения: диван, тумба, одеял. Начинается спор. Саша проходит в дверь, на которой написано: «Группа самонадевающейся обуви». Здесь работают. Один сотрудник сидит в носках в специальном кресле, выставив наготове ноги, а другой регулирует чудовищный мокроступ, заводя его специальным ключиком, как заводную игрушку. Затем он пускает мокроступ по полу. Мокроступ с жужжанием, мигая маленькими фарами, подъезжает к сидящему и надевается на подставленную ногу. Жужжание переходит в визг, сидящий с воплями принимается стаскивать мокроступ. Когда ему удается извлечь ногу, оказывается, что носок в лохмотьях.
Саша осторожно прикрывает дверь и снова выходит в коридор. В коридоре Модест Матвеевич с неизменной папкой под мышкой дает указание двум лешим в комбинезонах и с ломами. Выслушав указания, лешие подходят к стене и принимаются долбить ее.
Саша проходит в кабинет Эдика. Эдик занят — рассматривает что-то в бинокулярный микроскоп, рядом с ним из регистрирующего прибора ползет лента самописца. Саша садится рядом с ним на стол и говорит:
— Выбегалло пропал.
— Это хорошо… — рассеянно говорит Эдик, но тут же спохватывается. — То есть, позволь… В каком смысле пропал?
— В буквальном. Нет его нигде. И давно.
Эдик хмурится.
— В бухгалтерии спроси, — говорит он. — Сегодня получка…
— Спрашивал.
— Подожди, подожди, — испуганно говорит Эдик. — Он и за деньгами не пришел?
