Безумная звезда - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читать книги без регистрации TXT) 📗
– Для матрасов?
– Не глупи, – рассудительно заметил Двацветок. – Ты когда-нибудь слышал о пряничном матрасе?
Ринсвинд застонал. Он думал о еде – точнее, о еде в Анк-Морпорке. Странно, но эта старая дыра, по мере того как он от нее удалялся, виделась ему все более и более привлекательной. Ему достаточно было закрыть глаза, чтобы представить себе – во всех аппетитных подробностях – рыночные прилавки с национальными блюдами сотен различных культур. Там можно было отведать сквиши или суп из плавников акул, настолько свежий, что ныряльщики за жемчугом и близко к нему не подойдут, а…
– Как по-твоему, я мог бы купить этот дом? – спросил Двацветок.
Ринсвинд помедлил. Прежде чем ответить на неожиданный вопрос туриста, нужно было как следует подумать, и это обязательно окупалось.
– Зачем? – осторожно сказал он.
– Ну, в нем прямо-таки пахнет архаикой.
– А-а.
– А что такое архаика? – спросил лепрекон, с опаской принюхиваясь и всем своим видом показывая, что он, Свирс, тут ни при чем.
– По-моему, это какой-то горный козел, – ответил Ринсвинд. – В любом случае ты не можешь купить этот дом, потому что тебе не у кого его купить…
– Мне кажется, я мог бы это устроить, от имени совета леса, разумеется, – перебил Свирс, стараясь не встречаться с волшебником взглядом.
– …Да и как ты потащишь его с собой? В Сундук ты его не запихнешь!
Ринсвинд кивнул на Сундук, который лежал у огня и совершенно непостижимым образом ухитрялся быть похожим на удовлетворенного, но готового к прыжку тигра. Волшебник быстро перевел взгляд обратно на туриста. Лицо его вытянулось.
– Ведь не запихнешь? – с сомнением уточнил он.
Он так и не смог освоиться с фактом, что внутреннее пространство Сундука в отличие от внешней оболочки находится совсем в ином мире. Это был всего лишь побочный продукт сундуковой необычности, но Ринсвинду бывало не по себе, когда он видел, как Двацветок до отказа набивает Сундук грязными рубахами и старыми носками, а потом открывает крышку, и под ней оказывается стопка восхитительно свежего белья, от которого слабо пахнет лавандой. А еще Двацветок покупал уйму самобытных местных поделок – или, как выражался Ринсвинд, хлама, – и даже семифутовый церемониальный шест для щекотки свиней помещался в Сундуке совершенно свободно, нигде не выпирая.
– Не знаю, – сказал Двацветок. – Ты волшебник, тебе лучше знать.
– Ну, в общем, багажная магия – это высокоспециализированное искусство, – пояснил Ринсвинд. – Да и лепреконы вряд ли согласятся продать домик, ведь это… это… – он порылся в словах, которым его научил сумасшедший турист, – это достопримечательность.
– А что это значит? – заинтересованно спросил Свирс.
– Это значит, что такие, как он, будут толпами валить сюда, чтобы посмотреть на этот домик, – ответил Ринсвинд.
– Почему?
– Потому что… – Ринсвинд снова задумался в поисках подходящих слов. – Он оригинальный. Гм, старосветский. Фольклористичный. Э-э, восхитительный пример исчезнувшей разновидности народного творчества, впитавшей в себя традиции давно прошедших времен.
– Да ну? – удивился Свирс, обалдело оглядывая домик.
– Ага.
– Все это?
– Боюсь, что да.
– Я помогу вам собрать вещи.
Ночь медленно тянется под покровом нависающих облаков, которые закрывают большую часть Диска… Однако оно и к лучшему, что небо все закрыто, ибо, когда покров рассеется и астрологи как следует рассмотрят небесную высь, они будут очень, очень рассержены.
А в различных частях леса отряды волшебников плутают, ходят кругами, прячутся друг от друга и нервничают, потому что каждый раз, когда они натыкаются на дерево, оно перед ними извиняется. Но каким бы неуверенным ни было их продвижение, кое-кто из них подошел к пряничному домику совсем близко…
Впрочем, сейчас самое время вернуться к расползшимся во все стороны постройкам Незримого Университета и, в частности, к покоям Грейхальда Спольда, на данный момент старейшего волшебника на Диске. Причем Грейхальд преисполнен решимости оставаться таковым еще очень долго…
Однако только что ему довелось испытать крайнее удивление и огорчение.
В течение последних нескольких часов он был очень занят. Да, он был глух и не слишком сообразителен, но престарелые волшебники обладают хорошо развитыми инстинктами выживания и знают, что когда высокая фигура в черном плаще и с последней новинкой из области сельскохозяйственных инструментов начинает бросать на вас задумчивые взгляды, тут нужно действовать быстро. Слуги были отпущены. Двери запечатаны пастой, изготовленной из растертых в порошок мошек, а на окнах вычерчены защитные октограммы. На пол редкими и пахучими маслами нанесены сложные узоры, очертания которых режут глаз и позволяют предположить, что художник был пьян или прибыл из какого-то другого измерения, а возможно, и то и другое сразу. В самом центре комнаты красуется восьмикратная октограмма Удержания, окруженная красными и зелеными свечками. А посреди нее стоит ящик, сделанный из древесины сосны кучерявой, которая доживает до глубокой старости. Ящик этот выстлан алым шелком и снабжен дополнительными защитными амулетами. Грейхальд Спольд знает, что Смерть его ищет, и поэтому потратил много лет на создание неприступного убежища.
Он как раз установил замысловатый часовой механизм замка на нужное время и, закрыв крышку, откинулся на подушку в приятном сознании того, что здесь ему обеспечена абсолютно надежная защита от самого неумолимого из всех врагов. Но он совсем забыл, насколько важную роль могут играть в предприятиях подобного рода вентиляционные отверстия…
И рядом с ним, у самого его уха, чей-то голос только что произнес:
– ТЕМНОВАТО ЗДЕСЬ, А?
Пошел снег. Леденцовые окна пряничного домика ярко и весело сияли, разгоняя ночную тьму.
С одной стороны полянки зарделись три крошечные точки алого света, и послышался сдавленный грудной кашель.
– Заткнитесь! – зашипел волшебник третьего уровня. – Нас услышат!
– Кто услышит? От парней из Братства Очковтирателей мы ускользнули на болотах, а эти придурки из Почтенного Совета Провидцев все равно пошли не в ту сторону.
– Ага, – сказал самый младший волшебник, – но кто с нами постоянно разговаривает? Я слышал, что это магический лес, здесь полно гоблинов, волков и…
– Деревьев, – закончил чей-то голос из темноты высоко наверху. В нем присутствовало нечто такое, что позволяло описать его только как «древесный».
– Ага, – подтвердил младший волшебник. Он затянулся окурком и вздрогнул.
Предводитель отряда высунулся из-за камня и осмотрел домик.
– Ну ладно, – он выколотил трубку о подметку одного из своих семимильных сапог, который в ответ протестующе заскрипел. – Врываемся, хватаем и исчезаем. Все ясно?
– А ты уверен, что там люди? – нервно спросил младший волшебник.
– Естественно, уверен, – огрызнулся предводитель. – А ты кого думаешь найти? Трех медведей?
– Там могут оказаться чудовища. Это как раз такой лес, в котором водятся чудовища.
– И деревья, – добавил из ветвей дружелюбный голос.
– Ага, – осторожно согласился предводитель.
Ринсвинд с опаской посмотрел на кровать. Довольно милая маленькая кроватка из твердой тянучки, инкрустированной карамелью. Он предпочел бы ее съесть, а не спать на ней, кроме того, у кровати был такой вид, словно кто-то ей уже пообедал.
– Кто-то ел мою кровать, – сказал он.
– Я люблю тянучку, – обороняющимся тоном заявил Двацветок.
– Смотри, не то прилетит фея, и ты лишишься всех зубов, – предупредил Ринсвинд.
– Не фея, а эльф, – вмешался Свирс с туалетного столика. – Этим занимаются эльфы. И ногти с ног – тоже они. Эльфы иногда такие вспыльчивые.
Двацветок тяжело опустился на кровать.
– Ты все перепутал, – возразил он. – Эльфы благородны, прекрасны, мудры и справедливы. Я где-то об этом читал.
