УР - Кинг Стивен (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗

Annotation

   Разругавшись со своей девушкой, не слишком симпатизирующей его увлечению литературой, преподаватель Уэсли Смит покупает себе «Киндл», электронную читалку — то ли из чистого каприза, то ли с целью кому-то что-то доказать. Однако довольно скоро он обнаруживает, что устройство снабжено нетипичными дополнительными функциями, например… выходом на электронные библиотеки параллельных миров, где Эрнест Хемингуэй прославился как автор крутых детективов, а Шекспир написал на две пьесы больше, чем в нашей реальности…

   Какие еще сюрпризы преподнесет Уэсли его розовый «Киндл»? И все ли из них будут приятными?

Стивен Кинг УР

I — Экспериментируя с новыми технологиями

   Когда коллеги Уэсли Смита спрашивали его — некоторые с усмешкой поднимая брови — что он делает с этим прибором (они называли его гаджет), он говорил им, что экспериментирует с новыми технологиями, но это была неправда. Он купил гаджет, называемый Кайндл, с желанием сделать назло.

   — Я удивлюсь, если у рыночных аналитиков на Амазоне есть хоть один результат опроса купленных продуктов, — подумал он. Он считал, что этого нет. И это давало ему некоторое удовлетворение, но не столько, сколько он надеялся получить от удивления Эллен Сильверман, когда она увидит его с покупкой. Этого еще не случилось, но случится. Это небольшой кампус, и, в конце концов, он владеет всего одну неделю этой новой игрушкой (он называл его новой игрушкой, по крайней мере, в начале).

   Уэсли Смит — преподаватель английского отделения в колледже Мура, Кеннтуки. Подобно всем преподавателям английского языка он думал, что имеет где-то внутри себя роман, который он напишет однажды. Колледж Мура — тип учебного заведения, который люди называют «хорошая школа». Друг Уэсли по английскому отделению (его единственный друг) однажды объяснил, что это означает. Друга звали Дон Оллман, и, когда он представлялся, ему нравилось говорить: «Я один из братьев Оллманов. Я играю на огромной трубе (в действительности он ни на чем не играл)».

   — Хорошая школа, — говорил он, — это та школа, о которой никто не слышал на тридцать миль вокруг. Люди называют школу хорошей, потому что никто не знает, что такое плохая школа и большинство людей оптимисты, хотя они могут утверждать, что они вовсе не оптимисты. Люди, которые называют себя реалистами, часто самые большие оптимисты, чем все.

   — И это делает тебя реалистом? — однажды спросил его Уэсли.

   — Я думаю, мир в большинстве своем заполнен дерьмом, — ответил Дон, — и именно ты обнаружил это.

   Колледж Мура не был хорошей школой, но не был и плохой. Среди всех высших учебных заведений школа располагалась как раз немного ниже уровня посредственности. Большинство из трех тысяч студентов оплачивали счета и многие из них получали работу после окончания учебного заведения, хотя мало кто продолжал получать (или пытался сделать это) следующую ступень образования. В колледже изрядно пили, и, конечно, часто праздновали, и в масштабах этих школьных праздников колледж Мура находился чуть выше уровня посредственности.

   Они выпускали государственных деятелей, но обычно мелко плавающих, даже когда те использовали взятки и крючкотворство для достижения цели. В 1978 году один из выпускников был избран в Палату Представителей, но он умер от сердечного приступа через четыре месяца. Его сменил выпускник Бейлора.

   Единственными признаками исключительности колледжа были футбольная команда Третьего Дивизиона и женская баскетбольная команда Третьего Дивизиона. Футбольная команда Мур Меркатс была одна из худших команд в Америке, победившая только в семи играх за последние десять лет. Постоянно говорили о расформировании команды. Нынешний тренер был наркоман, которому нравилось говорить людям, что он видел «Рестлер» двенадцать раз и никогда не плакал, когда Микки Рурк рассказывал своей отчужденной дочери, как его рвали на куски.

   Женская баскетбольная команда, однако, была исключительно на хорошем счету, особенно принимая во внимание, что большая часть игроков, ростом не более пяти футов семи дюймов, готовились для работы, как маркетологи, оптовые продавцы или (если повезет) персональными помощниками руководителей. Леди Меркатс побеждала в восьми конференциях, возглавляя список последние десять лет. Их тренер — бывшая подруга Уэсли, ставшая бывшей в предыдущем месяце, Эллен Сильверман, и есть причина злости, которая заставила Уэсли купить Кайндл на Амазон Инкорпорейтед. Да, Эллен и еще парень Хендерсон в классе введения в современную английскую литературу.

* * *

   Дон Оллман заявлял, что и факультет был посредственностью. Не ужасно, подобно футбольной команде, — что, по крайней мере, было интересно — но определенно посредственно.

   — А что касается нас? — спросил Уэсли.

   Они находились в офисе, который делили на двоих. Если студент приходил на консультацию, то один из преподавателей уходил. Большинство осенних и весенних семестров так вопрос не стоял, так как студенты никогда не приходили на консультации до самого финала. И даже тогда приходили только старшекурсники-льстецы, часть из которых делали это с начальной школы. Дон говорил, что иногда фантазирует о соблазнительной студентке, одетой в футболку с надписью «Я ПЕРЕСПЛЮ С ТОБОЙ ЗА ХОРОШУЮ ОЦЕНКУ», но этого никогда не случалось.

   — Что о нас? Посмотри на нас, брат.

   — Я собираюсь написать роман, — сказал Уэсли, хотя даже то, что он сказал, угнетало его. С тех пор, как от него ушла Эллен, всё угнетало его. Когда он не был в депрессии, он чувствовал злость.

   — Да! И Президент Обама собирается наградить меня званием нового Поэтического Лауреата! — воскликнул Дон. Затем он указал на захламленный стол Уэсли. Кайндл лежал как раз на книге «Американские Мечты», учебнике Уэсли, который он использовал в литературном классе.

   — И как это работает?

   — Замечательно, — ответил Уэсли.

   — И ты заменишь этим книгу?

   — Никогда, — ответил Уэсли. Но он уже начал сомневаться.

   — Я думал, они продаются белого цвета, — сказал Дон.

   Уэсли посмотрел на Дона так свысока, как на него самого смотрели в английском отделении, когда он впервые появился с Кайндлом.

   — Ничего не приходит белым, — сказал он, — это Америка.

   Дон подумал над этим и затем сказал:

   — Я слышал, ты и Эллен разбежались.

   Уэсли вздохнул.

* * *

   Эллен — его друг, и один из самых достойных, была таковой четыре недель назад. Она, конечно, не работала в английском отделении, но мысль забраться в постель с кем-то из английского отделения, даже с Сюзанной Монтанари, которая только слегка привлекательна, приводила его в содрогание. Эллен, пятьдесят два года, голубые глаза, стройная, с копной коротких вьющихся черных волос, что делало её отдаленно похожей на эльфа. У неё энергичная фигура и поцелуй дервиша (Уэсли никогда не целовался с дервишем, но мог себе это представить). И её энергия не ослабевала, когда они находились в постели.

   Однажды, задыхаясь, он повернулся на спину и сказал:

   — Я никогда не буду равным тебе, как любовник.

   — Если ты будешь говорить так высокомерно, как сейчас, то ты не будешь моим любовником надолго. У тебя все о'кей, Уэс.

   Но он предполагал, что все не так. Он предполагал, что в этом отношении он как раз что-то типа посредственности.

   Однако это не из-за его низкой сексуальной способности завершилась их связь. И не в том причина, что Эллен строгая вегетарианка с соевым сырным бутербродом в холодильнике. И не потому, что она иногда лежала в постели после любовных игр, говоря о баскетбольных тактических навыках и неспособности Шауны Дисон чему-то научиться, и которую Эллен называла «старые садовые ворота». Фактически, эти монологи иногда погружали Уэсли в глубочайшие, сладостные и освежающие сны. Он думал, что это происходит из-за её монотонного голоса, который отличался от пронзительных криков ободрения (часто непристойных), которые она позволяла себе, когда они занимались любовью, — визг, который похож на крик, издаваемый во время баскетбольной игры, бегая туда-сюда у боковой линии, подобно зайцу (или белке, взбирающейся на дерево), призывая девочек «Отдай мяч», «Бросай в кольцо» и «Веди игру». Иногда в постели она кричала «Сильнее, сильнее, сильнее». Точно так же, как в оставшиеся минуты игры, она способна призывать не более чем «Забей, забей, забей».