Я Алиса (СИ) - Лавлинская Николетта (книги онлайн .TXT, .FB2) 📗

Я Алиса

Глава 1

Гортанный ор каплуна нарушил мой и без того тревожный сон. Всю ночь, с упоением, игнорируя фумигатор, докучливые комары грызли жопу. Оголтелые мыши задорно пищали под плинтусом, а бабайка проводил инвентаризацию скарба, кропотливо собранного на чердаке бывшими хозяевами. Общую какофонию звуков и шорохов то и дело дополнял звонкий собачий лай. Вот в таком беспокойном режиме я пытаюсь выживать вторую неделю, утратив веру в светлое завтра.

Занесла же меня нелёгкая в Упоровку. Решила перед зачислением в универ наведаться в родовое гнездо. Втянуть ноздрями чернозём. Облапить берёзку и раскланяться осинке. Напитаться скрепами, так сказать. Теперь вот черпаю дырявой ложкой все прелести деревенской жизни.

Продрав закисшие глаза, нехотя поднялась с пружинной скрипучей койки, которая Ленина видала курчавым. Проклиная на чём белый свет стоит хохлатого горлопана, с грацией ослицы прошаркала на крыльцо встречать зорьку.

Прохладный утренний воздух пощекотал рецепторы ароматами выпавшей росы, коровьего навоза и перегнившего силоса. Красочной иллюминации не случилось. Небо было затянуто хмарью, что придало бодрости моему угнетённому организму. Не придётся хорониться от жгучего солнца в полутёмной хате, насквозь провонявшей старостью и мышиным говном.

Преисполнившись благостного настроения, решила позавтракать чем бог послал. Но тут меня ждало горькое разочарование. Запасы еды, привезённые из Москвы, за неделю пребывания в Упоровке истаяли, словно лежалый весенний снег. До открытия сельпо оставалось три часа, но желудок категорически отказывался ждать, напоминая о своих нуждах негодующим урчанием.

Замычала корова, принадлежавшая селянам, что обитали по левую руку от моей усадьбы, и эта прекрасная новость наполнила нутро робким оптимизмом, так как соседка с правой стороны, наплевав на презумпцию невиновности, стаскивала хворост со всей округи, чтобы устроить мне аутодафе на забаву местным. За что? Да, по всей видимости, за злоупотребление хлебосольством, рыжие волосы и ведьмовские глаза цвета навозной мухи.

Пару слов о гостеприимстве. Захаживала я несколько раз к добрым соседям. Было дело. Но не для того, чтобы цыганить провиант. Товарно-денежные отношения никто не упразднял. Московские рубли ничем не отличались от упоровских и до поры до времени устраивали тётку, которая, в свой черёд, не брезговала завышать цену на деревенскую снедь вдвое, а то и втрое, пользуясь моим неведением местных реалий.

Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. И закончилось оно в тот самый миг, когда муженёк барыжки начал распускать руки, измыслив, что я оказываю ему знаки внимания. С чего вдруг задроченный промудак решил, что я флиртую, понятия не имею. Может, приснилось, а может, померещилось с похмелья.

Да и по херу, честно говоря, что там у дрочилы на уме. Не сильна я в психологических особенностях характера и поведенческих стратегиях мужчин в различных жизненных ситуациях. Поэтому, недолго думая, втащила залупоглазому по щам. На что тот немедля оскорбился и применил на практике одну из тех самых поведенческих стратегий, которые так любит использовать весь хуесучий интернационал.

На следующий же день я прослыла по селу гулящей девкой, что припёрлась из порочной Москвы, для того чтобы сеять семена разврата на благодатной ниве упоровских чернозёмов.

Благоверная мужика и всё сельское комьюнити дезу схавало, а я и возражать не стала. Негоже перед свиньями бисер метать. Продовольственная лавочка закрылась перед самым носом. Пищевой трафик экологически чистого провианта иссяк. Чтобы пополнять запасы, приходилось бегать в сельпо на другой конец села. Избрание товара на прилавках оставляло желать лучшего, но я была не в той ситуации, чтобы перебирать харчи. Ездить в райцентр за тридцать вёрст — такое себе удовольствие.

Корова замычала настырнее. По опыту проживания в сельской местности я знала, что крупнорогатая скотина поутру мычит только в двух случаях: либо жрать просит, либо дойки требует. Положась на благоприятный расклад, шементом метнулась в хату за деньгами и пустой трёхлитровой банкой. Парное молоко из-под коровы исключительно полезный продукт для подрастающего организма, особливо когда в доме шаром покати.

Постучала в калитку. Ни ответа, ни привета. Вяло тявкнула псина — и тишина. Стукнула ещё, на этот раз кулаком. Собака меня проигнорировала, как и хозяева дома. Набравшись наглости, отворила покосившуюся дверцу и, воровато прошмыгнув во двор, нос к носу столкнулась с женщиной, которая, заинтересованно поглядывая на меня, чесала за ухом кудлатого кобеля.

Я тут же оторопело замерла. Не то чтобы удивилась внезапному появлению человека — лёгкое недоумение вызвала сама дамочка. Повстречаешь такую красу в столице — мимо пройдёшь. Заглядываться на ангелоподобных див вредно для самооценки. Но то Москва Златоглавая, Третий Рим, как-никак, а подобная аномалия в Упоровке вызовет у каждого индивида состояние, сопровождающееся умеренным нарушением сознания, снижением ориентации в окружающей среде и ослаблением реакции на всевозможные внешние раздражители.

Пёс сердито рыкнул, а мне было до пизды, чего там блохастому не понравилось. Застыв соляным столбом, я во все глаза пялилась на даму, породившую в моём сердце пламя чёрной зависти. Тётка глядела на меня с неприкрытым любопытством и усмехалась, довольная, как последняя обезьяна, моим внезапным смущением. Не исключено, что ей не впервой производить неизгладимое впечатление на окружающих. Взор уверенный, смешливый, но не надменный. Знает себе цену. Я тоже знаю свою, поэтому, собравшись с мыслями, вымучила улыбку, в душе надеясь, что неглупую. Ударить в грязь лицом перед женщиной, выказывая своё смятение, совсем не хотелось.

— Здрасте, тётенька. Молочка не продадите, баночку? — брякнула и думаю: «А не ебанутая ли я? Какая она мне тётенька! Передо мной целая леди Макбет Мценского уезда».

— И тебе не хворать, деточка! Не торгую я, чай не на базаре, но если есть желание настоящего парного молока испить, то можешь подоить корову сама. Справишься — забирай весь удой, а в довесок я тебе творога со сливками дам. Лыска хоть и смирная, но уж больно тугодойная. Там она, в летнике стоит. — Женщина, махнув рукой в направлении неказистой, но крепкой постройки, задорно хихикнула в кулак, открыто тролля горожанку.

А вот не надо меня на слабо брать! Выжму Лыску досуха, одной левой. Я Каренину жизни учила! Имя мне — Алиса, а это вам не козявки на морозе хрумкать!

— Во что доить-то? — спрашиваю в надежде на то, что соседка шутканула, но тётка тут же исчезла в хате и так же шустро появилась в поле моего зрения с оцинкованным ведром и чистой марлей в руке.

Вот же, сука! Ну и ладно. Назвалась груздём, обосралась и стой! Не поминайте меня лихом!

На Лыску пошла как на дракона, мысленно перекрестившись. Ну а что? Я в душе не ебала, как доить рогатую скотину. У бабки моей была непереносимость лактозы, и коров в хозяйстве отродясь не было. Всё знание матчасти сводились к просмотру клипа The Prodigy — Baby’s Got A Temper, где по сюжету сексуальные девчонки дёргали бурёнок за сосцы.

Да ебись оно, провались! Бог не выдаст, Лыска не съест!

Корову сыскала ровно там, куда указала изящной рукой хозяюшка подворья. Руки милфы я немедля отметила как особую аномальную область. Холёные длинные пальцы, маникюр отсутствует, но ногтевые пластины тщательно отполированы. Мозолей, цыпок и прочих заскорузлостей не было и в помине, что отнюдь несвойственно для деревенских баб, загруженных по самое темечко рутинной работой по дому.

Бурёнка была под стать хозяйке. Я ожидала увидеть зачуханную животину, с обосранной жопой, а животина оказалась ничего собой. Ухоженная, упитанная, пёстрая шкура лоснится, а в кисточку хвоста вплетены атласные ленты. Хлев если и не сиял чистотой, то был близок к этому. Я огляделась по сторонам, в голову тут же пришла дельная мысль, что хорошо бы прибраться в хатёнке. Каждый день даю зарок, а на деле — конь не валялся. Стыдно, Алиса! Стыдно!