Живодерня - Арно Сергей Игоревич (книга жизни .TXT) 📗
– Значит, вы все отрицаете – и свою связь с подземным народом, и связь с князем тьмы… Значит, все, – заключил допросчик, отчего-то тяжело вздохнув. – Но лучше бы вам признаться в отступничестве. Итак, сейчас вас подвергнут бескровной пытке, но если вы и тогда не сознаетесь…
Несмотря на то что здесь было сыро и холодно, Илью бросило в жар. Один из палачей, стоявших за их креслами, отправился готовить дыбу и звенел там цепью, и скрипел колесом. Илья покосился на Сергея, но тот как будто не унывал, он внимательно смотрел по сторонам.
Из-за пытательного аппарата появился позабытый всеми человек, вошедший вместе с допросчиком, и, поднявшись на постамент, где сидел допросчик, склонился и что-то пошептал ему на ухо. Тот кивнул и встал из-за стола, уступив ему место.
– Развяжите пленников и оставьте нас наедине, – приказал человек.
Палач развязал всем ноги – заминка вышла только с Сергеем: ноги у него к тому моменту уже оказались развязанными, а веревка была намотана только для вида. Палач удивленно пожал плечами и вышел вслед за остальными.
– Не узнаешь меня, командир? – спросил сидящий за столом.
– Честно говоря, у меня мелькнула эта мысль, Андрей, когда твои хлопцы, что характерно, как индейцы племени Майя, на меня сверху посыпались. Помню, ты эту технику в Афгане лучше других усвоил.
– Да, было дело в Афгане… Теперь вот с нечистью воюю. Тут Афганистан на пользу пошел. Помнишь, как мы попали в окружение под Кандагаром, когда "духи" перед нашими глазами сожгли из огнемета пятерых наших ребят. Казалось, конец – нам никогда не выбраться из этого каменного мешка. И тогда я дал клятву посвятить свою жизнь Господу.
Он отбросил с лица длинные волосы.
– Так, выходит, ты Амвросий и есть?
– Это мое монастырское имя. Андрей – имя мирское, им меня давно никто не величает, – тихо сказал Амвросий.
– А правда, что ты тут людей казнишь?
– Людей – нет. Нечисть, слуг дьявола! Их, поганых! – сверкнул глазами Амвросий.
– А мне говорили, что ты после Афгана в монастырь ушел.
– Да, было и такое. Два года там провел, потом решил покинуть святую обитель. Не смог смириться. Монастырь требует истинного смирения души в молениях за души заблудшие. А в миру-то кто будет наставлять души заблудшие, а? Ибо не дремлет враг рода человеческого. Бесы поганые мучают людей! – Голос его из тихого и вкрадчивого вырос вдруг в могучий и мощный глас. Лицо его стало суровым, глаза блестели огнем. – Лютуют душепродавцы! Знают псы – будут гореть их души веки вечные в адском пламени. Мы призваны очистить от скверны тело всего мира! – Он поднялся во весь рост в своих длинных черных одеждах и осенил себя крестным знамением. – Горько лекарство, да неизбежно выздоровление. Каленым железом выжжем ересь поганую!..
Он опустился в кресло, взгляд его угас. Амвросий глядел на сидящих перед ним людей бесстрастными глазами.
– Слушай, Андрей, а как ошибки средневековья, а?
– Да, были ошибки, много безвинных пострадало, – признал Андрей. – Но мы теперь аккуратно к этому делу подходим, скрупулезно докапываемся, безвинных не пытаем. Сами небось знаете, сколько теперь экстрасенсов развелось – в любую газету ткни перстом… Тут нужно равновесие держать. Ежели перевесит черная колдовская сила, пойдет все в миру прахом. Волков, когда их много, отстреливают. Так и здесь… Да кроме того, скажу вам втайне: слуги дьявола под кладбищем живут – древние племена, – поклоняются они князю тьмы, которого называют Атхилоп, и приносят ему человеческие жертвы, дабы оживить мертвого его сына. В основном с ними, проклятыми, борьбу ведем. А экстрасенсы да колдуны – попутно. Ибо сказано в Писании: "И у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель".
– А с тем экстрасенсом что? – спросил Илья.
– Это с каким? – нахмурил брови Амвросий.
– Да вон с тем, что у вас вывихнутый и переломанный в темнице лежит.
– А-а-а. Этот-то помается пущай. Попужаем малость. Подпишет отречение от дел сатанинских, да выпустим. Мы его с экстрасенского шабаша выкрали. Ну, а коли опять в ересь впадет… Ну-у-у…
Амвросий развел руками, словно бы давая понять, что тогда он уже не властен.
– А как же он? В гипсе, что ли, уйдет?
– Да нет. Палачи у меня – ученые костоправы. Он человеку всякую косточку из сустава вывихнет, даже челюсть, а потом в пять минут все косточки на место вправит. Других таких костоправов не сыщешь. Ведь если б вы знали, что колдуны эти приводят в замешательство и смущение дух человеческий, наводят на людей сумасшествие… Приходится ночами дежурить у могил, особенно умерших младенцев. Отовсюду экстрасенсы да колдуны с лопатами набегают. Имя им легион! Вас мои воины за таких душепродавцев приняли.
– А где ты хлопцев таких лихих набрал? – спросил Сергей.
– Сами приходят. Из обиженных колдунами. Много таких по свету. Но придет час расплаты!..
– Слушай, Андрей… или тебя Амвросием лучше называть?
– Да ты как хочешь, командир, так и зови.
– Хорошо бы нам наедине словцом перекинуться.
Они вышли из пыточной камеры.
Не было их, наверное, минут двадцать. За это время Илья успел обойти все помещение и рассмотреть все пытательные машины в деталях, даже покрутил из интереса скрипучее колесо дыбы. Горбун так и не вставал со стула. Покинув стены больницы, он, кажется, успокоился и только бредил без умолку.
Сергей вернулся один.
– Сейчас к Карине поедем. Только у них тут правило строгое – отсюда с завязанными глазами выходят. Так что, Илья, сам понимаешь…
Им всем троим завязали глаза, бережно проводили по ступенькам вверх, потом вывели на воздух, посадили в машину, и через восемь минут автомобиль подъехал к тому месту, где в машине их ждала Карина.
Горбун, в руках инквизиторов ведший себя на удивление благоразумно, когда они приехали домой к Сергею, вновь оживился и заходил, и заходил… Вероятно, квартира Сергея напоминала психбольницу. Из комнаты в комнату он шнырял, не зная покоя. Карина, выслушав удивительный рассказ их спасения от рук инквизиторов, еще больше удивилась неугомонному нраву горбуна.
– Ну, дает. Ну, дает!.. – твердила она, не успевая следить за нырким человеком глазами. – Это ж уму непостижимо!
Но Илья знал, что непоседливость горбуна занимает постороннего человека только первое время, а потом он попросту не замечает снующего, словно бы его нет в помещении. И правда, через час Карина с Басурманом поглядывали на горбуна без интереса, а позже и вовсе перестали замечать. Горбун не приносил никаких хлопот. Он шнырял по квартире, не пытаясь выскочить в окно или выйти на лестницу, причем ходил аккуратно, ничего не задевая, ничего не роняя и не портя. Он даже ел на ходу.
Когда уселись ужинать, со стола вдруг начали исчезать продукты питания. Только что вот на углу стола лежал кусок хлеба, но стоило отвернуться, и его уже нет, так же и со всем остальным. Завладев ложкой, он умудрялся есть из тарелок всех обедающих, быстро-быстро, неуловимо для зрения, обходя стол. И складывалось впечатление, что горбун находится в другом измерении, вернее сказать, в другом физическом состоянии…
Прояснил Сергей странные и пугающие в темноте действия попрыгунчиков. Оказывается, что "взлетали" они при помощи шестов (такой шест Илья видел в подземелье у Профессора). Этим способом по горной местности с древних пор передвигались индейцы племени Майя. С помощью двухметрового шеста без труда можно подняться на кладбищенскую оградку, на памятник и перепрыгнуть на довольно значительное расстояние. Другим способом, как только взбираясь на ограды и перепрыгивая их, быстро передвигаться по кладбищу невозможно. Кроме того, попрыгунчики научились делать это при свете фонариков, оттого и создавалось такое странное фантастическое впечатление. Сергей при помощи шеста, который оказался у него дома, наглядно продемонстрировал эту древнюю технику передвижения по гористой и пересеченной местности. Одним движением он взвился на стол, потом, удерживаясь за шест рукой, совершенно невесомо, беззвучно спрыгнул на пол. Попрыгунчики даже прыгают с ограды на ограду, перемахнув таким образом сразу несколько могил. Кроме того, в умелых руках шест становится опасным оружием. Когда-то в Афганистане этой технике Сергей обучил Андрея. Вот она где пригодилась.
