Реликварий - Чайлд Линкольн (полная версия книги TXT) 📗
Марго изумленно взирала на Фрока. Она не верила своим ушам. Перехватив ее взгляд, профессор улыбнулся – холодно и высокомерно. Такой улыбки она у него прежде не замечала. Он был полностью уверен в себе. Марго поняла: Фроку ничего не известно о заложенной ими взрывчатке.
– Вот именно, моя дорогая. Все это – не более чем моя теория фрактальной эволюции, реализованная в ее предельной форме. Реовирус, или «глазурь», если тебе угодно, будет внесен в самое основание мировой пищевой цепочки. Как удачно, что я выступаю в виде вектора эволюции, в виде активизирующего ее агента. Массовая гибель видов на грани геологических эпох покажется мелочью в сравнении с тем, что должно случиться. Тогда всего лишь погибли динозавры, открыв тем самым дорогу млекопитающим. Кто знает, кому откроет путь новая трансформация? Перспективы представляются мне безграничными.
– Вы – тяжело больной человек, – сказала Марго, чувствуя, как отчаяние ледяной рукой сжимает ей сердце. Она и не представляла, как страдал Фрок после того, как ноги отказались служить ему. Он был одержим своими страданиями. Фроку удалось разглядеть потенциальные возможности препарата. Но он не смог оценить деструктивного влияния «глазури». Да, физические возможности организма усиливались многократно, но параллельно по экспоненте возрастало проявление маниакальных идей и стремления к насилию. Реовирус пробуждал самые тайные устремления, скрытые в глубинах души. Марго с ужасающей ясностью поняла, что все, что бы она ни сказала, не сможет вернуть этого человека к нормальной жизни.
Тем временем процессия к котлам продолжалась. Марго заметила, что когда Морщинники подносили сосуд к губам, все их тело, скрытое балахоном, содрогалось – вопрос только от чего: от восторга или от боли?
– Вам были известны все наши шаги, – услышала она голос Пендергаста. – Создается впечатление, что вы руководили нашими действиями.
– В некотором роде это именно так. Я знал, что в свое время подготовил Марго хорошо и что она вполне способна самостоятельно справиться с этой работой. Кроме того, я был уверен, что ваш активный ум постоянно находится в действии. Поэтому я заранее позаботился о том, чтобы сброс воды из Резервуара невозможно было остановить. Когда я обнаружил, что одного из моих детей ранили – это вы стреляли в него, – моя воля только окрепла. Однако должен признать, что отряд водолазов был сильный ход с вашей стороны. По счастью, мои дети направлялись на церемонию и не позволили им испортить наш маленький праздник. – Немного помолчав, он продолжил: – Я поражен тем, что столь умный человек, как вы, решил явиться сюда, чтобы поразить нас своим жалким оружием. Убежден, вы просто ошиблись в оценке численности моих детей. И это не единственная ваша ошибка.
– Мне кажется, профессор, в вашем рассказе имеются некоторые пробелы, – неожиданно сказала Марго. Она изо всех сил старалась говорить спокойно и ровно.
Фрок шагнул к ней, вопросительно подняв брови. Видеть его бодро передвигающимся было крайне непривычно. Это сбивало с толку и мешало думать. Марго сделала глубокий вдох – воздух показался ей страшно ядовитым – и продолжила:
– Я полагаю, что Кавакиту убили вы. Убили и бросили тело, чтобы он казался просто еще одной жертвой.
– Неужели? – спросил Фрок. – Умоляю вас, объясните, почему, по вашему мнению, я это сделал?
– По двум причинам, – сказала она уже значительно громче. – На пожарище лаборатории я нашла журнал Кавакиты. Вне всяких сомнений, он стал задумываться о последствиях эксперимента. В журнале упоминается тиоксин. Видимо, он выяснил, как подействует на реовирус соленая вода, и решил уничтожить растения прежде, чем вы смоете их в Гудзон. Возможно, что он изменился телом и тронулся рассудком, но все же остатки совести у него сохранились.
– Дорогая, ты не понимаешь. Ты просто не способна понять, – произнес Фрок.
– Вы убили Грега потому, что он знал: действие препарата необратимо. Разве нет? Я установила это экспериментально. Вы не способны исцелить этих людей! И вы это знаете. Но знают ли это они?
Тон пения, казалось, чуть изменился, и Фрок, быстро оглядевшись по сторонам, бросил:
– Это не более чем слова попавшей в отчаянное положение женщины. Подобные заявления тебя не достойны, дорогая.
«Они прислушиваются, – подумала Марго. – Может быть, их удастся все же убедить».
– Ну конечно, – прервал ее размышления голос Пендергаста. – Кавакита придумал эту церемонию раздачи, как самый удобный способ держать в повиновении своих несчастных жертв. Но он не получал удовольствия от ритуала и всех его атрибутов. Он не воспринимал их всерьез. Это вы довели церемонию до совершенства. Как антрополог вы получили уникальную возможность создать собственный культ. Приспешники и прислуживатели, размахивающие кремневыми ножами. Собственный храм из черепов. Эдакий реликварий для вашего инвалидного кресла как символа исцеления.
Фрок замер.
– Именно по этой причине возросло число убийств. Они ведь вызваны не недостатком наркотика, не так ли? У вас его полный Резервуар. Нет, причина убийств лежит совсем в иной плоскости. Эти смерти – результат вашей одержимости. Архитектурных вкусов, если так можно выразиться, – он кивнул в сторону хижины. – Вам нужен был храм для вашего собственного обожествления.
Фрок смотрел на Пендергаста, его губы судорожно подергивались.
– А почему бы и нет? – спросил он. – Новая эпоха нуждается в новой религии.
– Но сердце вашего вероисповедания – церемония раздачи наркотика, верно? И строится она на полном контроле над паствой. Если эти несчастные узнают, что действие препарата необратимо, то чем вы сможете их удержать?
В ближайшем ряду Морщинников послышалось бормотание.
– Довольно! – воскликнул Фрок, хлопнув в ладоши. – У нас мало времени. Подготовьте их.
Грубые лапы рывком поставили Марго на ноги, у ее горла оказался кремневый нож. Фрок смотрел на нее, и на его лице можно было прочитать самые разнообразные чувства.
– Как бы мне хотелось, Марго, чтобы ты оказалась среди нас и претерпела чудесную трансформацию. Но увы, многим суждено погибнуть при переходе в новую эру. Поверь, мне очень жаль.
Смитбек рванулся к Фроку, но его без труда остановили.
– Доктор Фрок! – закричал Пендергаст. – Марго была вашей ученицей! Вспомните, как мы втроем сражались с Музейным зверем. Даже сейчас на вас ложится не вся ответственность за происходящее. Возможно, есть способы вернуть вас к людям! Мы сделаем все, чтобы исцелить ваш разум.
– И погубить жизнь? – прошипел ученый. – Возвратиться к чему, позвольте спросить? Чтобы стать бессильным и слегка тронутым умом почетным смотрителем музея, получающим незаслуженно жирную ренту? Человеком, чья жизнь стремительно катится к завершению? Я не сомневаюсь, что Марго открыла еще один побочный эффект действия препарата. «Глазурь» удаляет из живых тканей свободные радикалы. Иными словами – продлевает жизнь! Способны ли вы предоставить мне как свободу передвижения, так и продление жизни? – Он посмотрел на часы: – Без двадцати двенадцать. Наше время истекает.
Внезапно Марго ощутила движение воздуха, и с верхнего ряда черепов на стене хижины брызнули осколки. В то же мгновение до нее донесся резкий стрекочущий звук и она поняла, что кто-то открыл огонь из автомата.
Послышался странный хлопок, за ним – второй, и на павильон хлынул белый, необычайно яркий свет. Со всех сторон неслись вопли боли и ужаса. Еще хлопок – и острие ножа у ее горла куда-то исчезло. Марго судорожно потрясла головой. Нестерпимо яркая вспышка временно ослепила и ее. Пение умолкло, из толпы Морщинников раздались злобные выкрики. Пока она стояла зажмурившись, свет вспыхнул еще раз. За вспышкой вновь последовали крики боли. Марго почувствовала, как Морщинник ослабил хватку. С необычайной силой она рванулась из лап, упала на пол, откатилась в сторону и поднялась на четвереньки, ожидая, когда восстановится зрение. Как только погасли черно-белые пятна, она увидела вздымающиеся над полом султаны дыма, сияющие невыносимо ярко. Морщинники бились в конвульсиях, прикрывая лапами морды, кутаясь в балахоны. Пендергаст и д’Агоста уже сумели освободиться и мчались на помощь Смитбеку.
