Колесо страха. Авторский сборник - Меррит Абрахам Грэйс (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗

— Спустя немного, – продолжал он, – начинают расти волосы; они прорастают, как зерно под весенним дождем, и вот скоро – о, чудо! – лысый купол оброс. И вместо того, чтобы отражать свет, на нем играют новые волосы. И мужчина, который был лыс, снова прекрасен в глазах женщин!

Клянусь Надаком Козлиным! Клянусь Танит, подательницей радости! – с воодушевлением воскликнул Джиджи. – Мазь отращивает волосы! Как растут от нее волосы! Они выросли бы и на дыне. Да, даже на досках, если натереть их этой мазью, отрастут волосы, как трава. Ты уверен, что не слыхал об этом растении?

Борясь с изумлением, Кентон отрицательно покачал головой.

— Ну, что ж, – печально сказал Джиджи – Все это делают почки чилкора. И вот я их ищу, – он испустил могучий вздох, – я, который снова хотел бы быть прекрасным в женских глазах.

Он снова вздохнул. Потом одного за другим потрогал спящих рабов концом хлыста Зачеля – даже Сигурда.

— Да, – прошептал он, – да, они спят.

Его черные глаза подмигнули Кентону, лягушечий рот улыбался.

— Ты думаешь, зачем я говорю о таких обыденных вещах, как растения, волосы и лысые макушки, в то время как ты закован в цепи, – сказал он. – Что ж, Волк, это вещи вовсе не обыденные. Именно они привели меня сюда. А не будь я здесь, разве у тебя была бы надежда на свободу, а, подумай? Нет, – сказал Джиджи. – Жизнь – серьезное дело. И все ее части серьезны. И поэтому никакая ее часть не может быть обыденной. Отдохнем немного, Волк, чтобы ты мог постигнуть эту великую истину.

И снова, одну за другой, он перетрогал спины спящих рабов.

— Так вот, Волк, – продолжал он, – теперь я расскажу тебе, как оказался на этом корабле из?за чилкора, его воздействия на волосы и из?за моей лысой головы. И ты увидишь, что от них зависит и твоя судьба. Волк, когда я был ребенком в Ниневии, девушки находили меня исключительно привлекательным.

«Джиджи! – кричали они, когда я проходил мимо. – Джиджи, милый, Джиджи, дорогой! Поцелуй меня, Джиджи!»

Голос Джиджи стал нелепо меланхоличным; Кентон рассмеялся.

— Ты смеешься, Волк, – заметил барабанщик. – Что ж – мы теперь лучше понимаем друг друга

И его глаза озорно блеснули.

— Да, – сказал он – «Поцелуй меня!» – восклицали они. И я целовал их, потому что считал такими же привлекательными, каким они считали меня. И по мере того как я рос, эта взаимная привлекательность возрастала. – Ты, несомненно, заметил, – самодовольно сказал Джиджи, – что я человек необычный. Но когда я перешел от отрочества к зрелости, самой большой моей красой стали волосы. Длинные, черные, завитые в кольца, они падали мне на плечи. Я заботился о них, смачивал благовониями, и нежные маленькие сосуды радости, которые любили меня, переплетали ими свои пальцы, когда моя голова лежала у них на коленях. Они наслаждались ими, как и я.

А потом я заболел. И когда оправился, мои прекрасные волосы исчезли.

Он замолчал и снова вздохнул.

— В Ниневии была женщина, которая пожалела меня. Именно она смазала мне голову мазью из чилкора, рассказала, как готовить эту мазь, показала растущие кусты. После многих лет… ммм… взаимного влечения… я снова заболел. И снова потерял волосы. Я тогда был в Тире, Волк, и, как мог быстрее, вернулся в Ниневию. Но когда я вернулся, добрая женщина уже умерла, а буря покрыла песком то место где росли кусты чилкора, которые она мне показывала.

Он испустил чудовищный вздох. Кентон, очарованный, в тайне забавляющийся рассказом, не мог предвидеть подозрительного взгляда после этого меланхоличного излияния. Это уже казалось перебором.

— И тут, прежде чем я смог продолжить поиски, – торопливо продолжал Джиджи, – пришло известие, что женщина, которая любила меня – принцесса, – находится на пути в Ниневию, чтобы повидаться со мной. Какой стыд я испытал и какую боль! Я не мог встретиться с ней со своей лысиной. Никто не любит лысого мужчину.

— Никто не любит толстяков, – улыбнулся Кентон. Говорил он, как ему показалось, на своем языке; во всяком случае барабанщик не понял.

— Что ты сказал? – спросил он.

— Я сказал, – серьезно ответил Кентон, – что для человека с такими превосходными качествами, как ты, утрата волос должна иметь не больше последствий, чем потеря одного пера из хвоста любимой птицы.

— Забавный у тебя язык, – флегматично заметил Джиджи. – В нем так много можно сказать в нескольких словах.

— Ну что ж, – продолжал он. – Я действительно расстроился. Я мог бы спрятаться, но боялся, что воля моя окажется недостаточно сильной, чтобы укрываться долго. Она была очень красива, эта принцесса, Волк. К тому же я знал, что если она узнает, что я в Ниневии, то найдет меня обязательно. У нее были светлые волосы. А между блондинками и брюнетками есть разница – брюнетки ждут, когда к ним придут, а блондинки сами ищут встречи. А в другой город отправиться я не мог – в каждом городе были женщины, восхищавшиеся мной. Что мне оставалось делать?

— Почему ты не надел парик? – спросил Кентон, настолько заинтересованный теперь рассказом Джиджи, что даже забыл о цепях.

— Я говорил тебе, Волк, что они любили играть моими волосами, продевать пальцы в мои локоны, – свирепо ответил Джиджи. – Может ли парик остаться на месте после такого обращения? Нет, если женщины так любят, как любили меня – Нет! Нет! Я расскажу тебе, что я сделал. И тут ты увидишь, как связаны мои утраченные волосы с тобой. Верховный жрец Нергала в Ниневии был моим другом. Я пошел к нему и попросил с помощью волшебства вырастить мне снова волосы. Он возмутился, сказал, что его искусство не для таких пустяков.

Именно тогда, Волк, я начал сомневаться в истинных возможностях этих жрецов. Я видел, как этот жрец совершал магические обряды. Он создавал привидения, от которых поднимались мои волосы – когда они у меня еще были. Насколько легче для него снова отрастить мне волосы, не тревожа привидения. Я ему так и сказал. Он еще более возмутился, сказал, что имеет дело с богами, а не с цирюльниками!

Но я уже понял. Он просто не мог этого сделать! Тем не менее я решил его использовать и попросил спрятать меня, чтобы принцесса меня не нашла, и чтобы я, слабовольный, сам не мог пойти ей навстречу. Он улыбнулся и сказал, что знает такое место. Он посвятил меня в последователи Нергала и дал опознавательный знак, по которому, как он сказал, меня узнает и хорошо примет некто по имени Кланет. И взял с меня клятвы, которые нельзя нарушить. Я весело дал их, считая их временными. Его друга Кланета я счел жрецом какого?нибудь отдаленного храма. В эту ночь я спокойно уснул, а проснулся, Волк, – здесь!

— Это была дурная шутка, – гневно прошептал Джиджи. – И как бы пожалел о ней тот жрец из Ниневии, если бы я мог найти к нему дорогу.

— И вот с тех пор я тут, – резко добавил он. – Моя клятва Нергалу не дает мне пересечь барьер и перейти на ту палубу, где есть маленький сосуд радости, по имени Саталу, который я с радостью взял бы в руки. И я не могу покинуть корабль, когда он пристает к берегу в поисках пищи и воды – ведь я искал убежища, из которого не смог бы уйти к своей принцессе.

— Клянусь Тиамат из пропасти – я нашел такое убежище! – печально воскликнул он. – И клянусь Белом, покорившим Тиамат, я устал от этого корабля не меньше Зубрана!

— Но если бы я не был здесь, – добавил он как бы вдогонку, – кто бы снял с тебя цепи? Куст, потеря волос, любящая принцесса и мое тщеславие – все это привело меня на корабль, чтобы я смог освободить тебя. Из таких нитей ткут боги наши судьбы.

Он наклонился вперед, вся злость исчезла из мигающих глаз, в выражении лягушечьего рта – нежность.

— Ты мне нравишься, Волк, – просто сказал он.

— И ты мне нравишься, Джиджи, – все опасения Кентона были забыты. – Очень нравишься. И я тебе верю. Но Зубран…

— Не сомневайся в Зубране, – выпалил Джиджи. – Его тоже обманом заманили на корабль, и он еще больше меня хочет освободиться. Когда?нибудь он расскажет тебе свою историю, как рассказал я. Хо! Хо! – рассмеялся барабанщик. – Вечно ищет нового, вечно устает от известного – таков Зубран. И такова его судьба – оказаться в новом мире и найти его еще хуже старого. Нет, Волк, не бойся Зубрана. С мечом и щитом будет он стоять рядом с тобой – пока не устанет даже от тебя. Но и тогда он сохранит верность.