Бессонница - Кинг Стивен (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
— Луиза, ты по-прежнему считаешь все это таким замечательным? — мягко спросил он, но не получил ответа: ни вслух, ни мысленно.
На третьем этаже вышли только они. Здесь царила тишина, плотная, как слой пыли под библиотечными полками. Немного дальше по коридору две медсестры тихо переговаривались. Любой стоящий возле лифта мог подумать, что разговор касается жизни, смерти и героических усилий;
Ральф и Луиза, однако, взглянули на их соприкасающиеся ауры и поняли, что темой беседы являлась проблема, куда отправиться повеселиться после окончания смены.
Ральф одновременно и видел, и не видел этого; так погруженный в собственные мысли человек подчиняется сигналам светофора, на самом деле даже не замечая их. Мысли его были заняты ощущением deja vu, нахлынувшим на него в тот момент, когда они с Луизой вышли из лифта в этот мир, где даже еле слышное поскрипывание туфель медсестры по линолеуму напоминало попискивание системы жизнеобеспечения.
«Четные номера палат слева, нечетные — справа, — подумал Ральф. —А 317-я, в которой умерла Кэролайн, находится как раз за постом медсестер. Я помню. Теперь, снова очутившись здесь, я помню все. Как косым квадратом на ее кровать из окна падал свет в солнечные дни. Как, сидя на стуле для посетителей, можно было видеть столик медсестры, в чьи обязанности входило делать записи в журналах, отвечать на телефонные звонки и заказывать пиццу».
Без изменений. Все то же самое. Снова стояло начало марта, конец хмурого, неповоротливо томительного дня, в окно палаты N317 стучит морось, а он с самого утра сидит на стуле для посетителей, держа на коленях закрытую книгу Ширера «Взлет и падение Третьего рейха». Сидит и не желает подняться, даже чтобы пройти в туалет, потому что Страж Смерти уже совсем близко, потому что между каждым новым стуком проходит целая жизнь. Его старый друг торопилась на поезд, Ральф хотел находиться на платформе, чтобы проводить ее. Существовала лишь одна возможность не пропустить отход поезда.
Звук бьющегося о стекло дождя слышался отчетливо, потому что система жизнеобеспечения уже была отключена. Ральф сдался в последнюю неделю февраля; Кэролайн, никогда в жизни не терявшей надежду, потребовалось время, чтобы получить его послание. И что там было написано? То, что в изнурительном сражении Кэролайн Робертс с раком победил рак этот бессменный чемпион-тяжеловес.
Ральф сидел, смотрел и ждал, а дыхание Кэролайн становилось все менее уловимым — продолжительный вдох, плоская неподвижная грудь, растущая уверенность, что это именно последний вдох, что Страж Смерти примчался, поезд прибыл на станцию, чтобы забрать единственного пассажира.
А затем снова бессознательный выдох, когда Кэролайн выпускала из легких запас недружелюбного воздуха, уже не дыхание в обычном смысле этого слова, а лишь рефлекторные скачки от одного вдоха к следующему — вот так же, качаясь, пьяница пробирается по темному коридору дешевого отеля.
Тук-тук-тук-тук, дождь скребет невидимыми коготками по стеклу, пока хмурый мартовский день вливается в мрачную мартовскую ночь, а Кэролайн завершает последний раунд в своем поединке. К тому времени она уже полностью перешла на автопилот; мозг, некогда существовавший под костью черепа, исчез. Его заменил мутант — глупый черно-серый уродец, который не мог ни думать, ни чувствовать, а только жрать, жрать и жрать, пока не сожрет сам себя.
Тук-тук-тук-тук; Ральф замечает, что трубочка дыхательного аппарата перекосилась, ждет, пока Кэролайн мучительно выдохнет, и поправляет трубочку. Ральф помнит, как запачкал тогда палец слизью и вытер руку салфеткой, взяв ее из коробки на столике. Он снова сел и ждал следующего вдоха, желая убедиться, что аппарат не перекосится снова. Но никакого следующего вдоха не было, и Ральф понял, что стук, раздававшийся, казалось, отовсюду начиная с прошлого лета, прекратился.
Он помнит, как ждал томительные минуты — одну, затем три, затем шесть, — не в состоянии поверить, что все хорошие годы и отличные времена (не упоминая о нескольких плохих) закончились вот так — просто и тихо.
Радиоприемник Кэролайн, настроенный на развлекательную станцию, тихо играл в углу, и Ральф слушал, как Саймон и Гарфанкел исполняли "Ярмарку "
Скарборо". Они допели песню до конца, их сменил Уэйн Ньютон. И тоже допел до конца. Последовал прогноз погоды, но прежде чем диск-жокей успел рассказать, какой погоды следует ожидать в первый день вдовства Ральфа — похолодания или перемены направления ветра, Ральф наконец-то все осознал.
Часы перестали отсчитывать время, поезд прибыл, спичечный коробок опустел.
Все метафоры отпали, осталась лишь замолчавшая навеки женщина. Ральф заплакал. Весь в слезах, он, пошатываясь, прошел в угол и выключил радио.
Ему вспомнились летние дни, когда они посещали курсы по изучению отпечатков пальцев, и ночи, когда они оставляли отпечатки пальцев на своих обнаженных телах. От этого воспоминания Ральф заплакал еще сильнее. Он подошел к окну, прислонился лбом к холодному стеклу и плакал, плакал. В эту первую ужасную минуту осознания он хотел только одного: умереть самому. Медсестра, услышав его плач, вошла в палату и попыталась нащупать пульс Кэролайн. Ральф посоветовал ей перестать разыгрывать комедию. Тогда она подошла к Ральфу, и ему показалось, что сейчас она попробует нащупать его пульс. Но вместо этого медсестра обняла его. Она…
— Ральф? Ральф, ты в порядке?
Он оглянулся на Луизу, хотел было сказать, что с ним все хорошо, но затем вспомнил, что, пока они находятся в таком состоянии, вряд ли ему удастся что-то скрыть.
— Мне очень грустно. Слишком много воспоминаний. Не совсем приятных.
— Понимаю… Но посмотри вниз, Ральф! На пол!
Ральф перевел взгляд, и зрачки его расширились. Пол покрывали перекрывающие друг друга разноцветные следы, некоторые еще сохранили свежесть, другие же выцвели и были едва заметны. Два следа выступали особенно отчетливо, сверкая, словно бриллианты среди дешевых подделок.
Они были насыщенного золотисто-зеленого цвета, в котором изредка мелькали красноватые искорки.
— Они принадлежат тем, кого мы ищем, Ральф?
— Да… Врачи уже здесь.
Ральф взял Луизу за руку — ладонь была ледяной — и медленно повел ее по коридору.
Глава семнадцатая
Не успели они сделать и несколько шагов, когда произошло нечто очень странное и пугающее. На мгновение мир вокруг них вспыхнул белым.
Двери палат, выстроившиеся вдоль коридора, еле видимые сквозь сверкающую белую дымку, выросли до размеров ворот пакгауза. Сам же коридор удлинился и стал выше. Ральф почувствовал, как у него заныло в животе, совсем как в те годы, когда он еще мальчишкой посещал аттракционы «Пыльный дьявол» в Олд-Орчард-Бич. Он услышал, как Луиза застонала и, поддавшись панике, вцепилась в его руку.
Белый прорыв длился лишь секунду, а когда краски роем влетели в мир, они стали ярче, ощутимее, чем за мгновение до этого. Вернулась нормальная перспектива, но предметы выглядели как-то толще, объемнее. Ауры все еще были здесь, но казались более истонченными, бледными — пастельные оттенки вместо кричащего буйства красок. Ральф понял, что замечает каждую пору, каждую трещинку на стене слева… А затем осознал, что может видеть трубы, провода и искусственное освещение за стенами, если захочет; ему оставалось лишь смотреть.
"О Боже, — подумал он. — Неужели это происходит на самом деле?
Может ли это происходить в действительности?
Отовсюду доносились звуки: приглушенные звонки, журчание воды в бачках унитазов, сдержанный смех. Звуки, которые люди обычно принимают как данность, но только не сейчас и не здесь. Подобно видимой реальности предметов, звуки, казалось, обладали чрезвычайно чувствительной структурой, наподобие чередования тончайших слоев шелка и стали.
Не все звуки были обычными: множество экзотических голосов выделялось из общей какофонии. Ральф слышал, как где-то в глубинах отопительной системы жужжит муха. Наждачное шуршание чулок, поправляемых медсестрой в туалете для медперсонала. Биение сердец. Ток крови. Мягкое, волнообразное течение дыхания. Каждый звук выделялся своим совершенством; сочетаясь с другими, звуки представляли собой великолепный в своей сложности акустический балет — невидимое «Лебединое озеро» бурчащих желудков, гудящих электрических проводов, бушующих фенов для укладки волос, шепчущих колес больничных каталок. Ральф слышал бормотание телевизора в конце коридора.
