Некро Файлы (ЛП) - Мартин Джордж Р.Р. (книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Но, заглянув внутрь, он обнаруживал, что стоит на пороге собственной комнаты, и она совершенно пуста.
* * *
Однажды за все время их недолгих отношений они отправились вдвоем на природу, и там, под сенью звездного неба, они занимались любовью. Затем она лежала, крепко прижавшись к нему, а он нежно поглаживал ее тело.
- О чем задумалась? - спросил он.
- О нас с тобой, - отвечала Лорел. Она поежилась. Подул резкий, холодный ветер. - Знаешь, Грег, иногда мне становится страшно. Я очень боюсь, что с нами что-нибудь может случиться - что-то такое, что всё разрушит. Я очень не хочу, чтобы ты меня бросил.
- Не волнуйся, - возразил он. - Я никогда этого не сделаю.
И вот теперь, с наступлением ночи, он всякий раз мучил себя, вспоминая ее слова. Хорошие воспоминания оставляли ему только слезы да золу от костра, а дурные - невыразимую ярость.
И засыпал он рядом с призраком, со сверхъестественно прекрасным призраком, с милой тенью погибшей мечты.
И рядом с нею же он просыпался каждое утро.
* * *
Он их возненавидел. И возненавидел себя за эту ненависть.
3
Мечта Дювалье[1]
Как ее звали - не имеет значения. И как она выглядела - тоже не важно. Главное - она существовала, Трегер предпринял новую попытку, он заставил себя вновь поверить в будущее, он не опустил руки. Да, он продолжал пытаться.
Но на сей раз чего-то уже не хватало. Волшебства, быть может?
Слова произносились те же самые.
Сколько же можно повторять одно и то же, - размышлял Трегер, - повторять те же слова и снова верить в них, точно так же, как верил, произнося их впервые? Один раз? Или дважды? Или, может быть, три раза? Или сотню? И разве люди, произносящие эти слова по сотне раз, так уж лучше умеют любить? Или, скорее, обманывать самих себя? Что если на самом деле эти люди давным-давно изменили своей мечте и только растрепали ее священное имя, называя им совсем другое?
И он произносил те же слова, сжимая ее в объятиях, баюкая на груди, целуя ее. Он повторял эти слова, но сознание было вернее, и тяжелее, и мертвее, чем прежняя вера. Он произносил эти слова и старался изо всех сил, но не мог уже вкладывать в них прежний смысл.
А она - она говорила ему то же самое, но Трегер сознавал, что ее слова ничего для него не значат. Снова и снова они повторяли слова, которые другой хотел услышать, - но оба понимали, что это фальшь.
Но они очень старались. И когда он протянул руку, словно актер, вынужденный играть одну роль, проклятый вновь и вновь повторять одно и то же, - когда он протянул руку и коснулся ее щеки - кожа оказалась гладкой, и мягкой, и нежной. И влажной от слез.
IV
Отголоски
- Я не хочу делать тебе больно, - сказал Донелли с виноватым видом, явно что-то скрывая, и Трегеру стало вдруг стыдно, что он причинил другу боль.
Он коснулся ее щеки, но она увернулась от его прикосновения.
- Я не хотела делать тебе больно, - сказала Джози, и Трегеру вдруг стало грустно.
Ведь она столько для него сделала, а он заставил ее чувствовать себя виноватой. Да, ему было больно, но сильный мужчина сумел бы скрыть свою боль.
Он коснулся ее щеки, и она поцеловала его в ладонь.
- Прости. Я тебя больше не люблю, - сказала Лорел.
И Трегер совсем потерялся. Что такого он сделал, в чем его вина, как он умудрился всё разрушить? Ведь она с такой уверенностью говорила о своей любви. И они были так счастливы.
Он коснулся ее щеки, и оказалось, что она плачет.
Сколько же раз можно повторять одни и те же слова, - его голос разносится раскатистым эхо, - повторять и снова верить в них, как верил, произнося их впервые?
Темный ветер нес тучи пыли, небо болезненно содрогалось, озаряемое мерцающим алым пламенем. В полутьме шахты стояла молодая женщина в защитных очках и маске, с короткими каштановыми волосами и ответами на все вопросы. Машина ломается, ломается, ломается, а ее используют снова и снова, - говорит она. - Хотя можно было уже понять, что в ней что-то не в порядке. Сколько можно водить самих себя за нос, надеясь, что после стольких поломок она наконец заработает нормально.
Труп противника - чернокожий верзила, под кожей у которого перекатываются мускулы - результат многомесячных тренировок. С таким крупным соперником Трегеру сталкиваться еще не приходилось. Он идет по арене, посыпанной опилками, неуклюже раскорячившись на мощных ногах, зажав в руке сияющий палаш. Трегер спокойно наблюдает за тем, как это чудище приближается, сидя в своем кресле, расположенном на специальной трибуне на другом конце арены. Другой труповод очень осторожен, внимателен.
Труп самого Трегера, жилистый блондин, стоит и ждет, а на пропитанных кровью опилках возле его ноги лежит гиря кистеня. Когда придет время, Трегер заставит его двигаться ловко и быстро. Противник знает об этом. И зрители тоже.
Вдруг чернокожий труп поднимает палаш и бежит на противника, понадеявшись на скорость атаки и длину своего оружия. Но когда точно рассчитанный смертоносный удар обрушивается туда, где только что стоял труп Трегера, того уже и след простыл.
Удобно развалясь в своем кресле над площадкой для боя, внизу на арене, с ногами, перепачканными опилками и кровью, Трегер-труп подает команду - замахивается кистенем, и огромный, покрытый шипами шар взмывает вверх, описывает дугу с эдакой ленцой, едва ли не с грацией. И ударяет прямо в затылок врагу - в тот самый момент, когда он пытается восстановить равновесие и обернуться. Быстро, в мгновение ока из пробитого черепа вырывается фонтан крови вперемешку с мозгом - и толпа ревет от восторга.
Трегер уводит свой труп с арены, а затем встает, чтобы собрать заслуженный урожай аплодисментов. На его счету уже десятое убийство. Еще немного - и он станет чемпионом. Он уже близок к рекордному результату, и скоро уже ему будет не найти достойного противника.
* * *
Она красавица, его женщина, его возлюбленная. У нее короткие белокурые волосы, очень стройное тело, грациозное, почти атлетически сложенное, с великолепными ногами и маленькими упругими грудями. Взгляд ее ярко-зеленых глаз всегда загорается от радости при его появлении. И в ее улыбке - какая-то особая, эротичная невинность.
Она дожидается его, лежа в постели: ждет, когда он вернется с арены; она полна желания, озорства и любви. Когда Трегер входит, она садится, улыбается ему, простыня обвита вокруг ее талии. В дверях он замирает, любуясь ее сосками.
Почувствовав его взгляд, она стыдливо прикрывает грудь, на ее щеках вспыхивает румянец. Но Трегер знает, что этот стыд - всего лишь игра, притворство. Он подходит к кровати, садится на край, протягивает руку, чтобы погладить девушку по щеке. У нее очень мягкая кожа; его рука ласкает ее, и она трется носом о его пальцы. Затем Трегер берет ее за руки, разводит их и запечатлевает на ее грудях два нежных поцелуя, а потом - уже менее нежно - целует ее в губы. Она с жаром отвечает на поцелуй; их языки сплетаются.
Они занимаются любовью, он и она, медленно и чувственно, сливаясь в любовных объятиях, которые длятся бесконечно. Их тела двигаются совершенно синхронно, в одном ритме, и каждое из них безошибочно угадывает желания другого. Трегер толкает, затем снова, и его собственное тело испытывает ответные толчки. Он протягивает руку - и встречается с ее рукой. Они кончают одновременно (всегда, всегда, ведь оба оргазма контролирует один мозг - погонщика), и тогда на ее грудях и мочках ушей вспыхивают алые пятна. Они снова сливаются в поцелуе.
Затем он разговаривает с ней, со своей возлюбленной, с дамой своего сердца. После этого всегда нужно разговаривать; он уже давно это понял.
