Ненужная крепость (СИ) - Альба Александр (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
В Керме гарнизон был, как на грех, мал — ветераны уже вышли в отставку и уехали вниз, а новобранцы задержались на чьей-то вельможной стройке по пути и до верха ещё не добрались. Если бы, как встарь, городом управлял комендант, возможно, бунт задавили бы и этими силами. Но с некоторых пор здесь казалось так спокойно, так тихо и хорошо, что комендант был заменён правителем — то есть в первую очередь, гражданским чиновником, и имя ему — Неб-кау-Нефер. Тот, конечно, был достоин происхождением и связями, но не мог похвастаться военным опытом. Он смог только запереться и отправить по Реке гонцов с сообщением о бунте, и даже позабыл о патрульных, несущих службу на путях вокруг Кермы. Судьба большей части дозоров была печальной — кого миновала судьба встретиться с большим отрядом бунтовщиков, словила петля голода и жажды.
Каковы бы ни были причины бунта, его следовало сначала подавить, а потом уж устранять ошибки и преступления, вызвавшие его. Первый приближенный царского сына Куша, Иуни, в отличие от растерявшегося добровольного затворника Кермы Неб-кау-Нефера, был решителен и опытен. Прекрасно понимая, что время решить вопрос малой кровью упущено, он ещё лучше понимал, что, дожидаясь помощи из Чёрной земли, он только увеличит цену победы. Кроме того, возникнет резонный вопрос — а куда смотрел он, Иуни, в отсутствие князя Юга ответственный за покой земель и довольство казны? И почему не смог справиться с бунтом? Уж не потому ли, что замыслил злое и преступное? Каждая минута промедления была ударом не только по двум землям — но и по нему, Первому приближенному царского сына, которого этот князь в случае неуспеха и назначит виновным за всё.
Он немедленно разослал во все неугрожаемые города и крепости гонцов с ясными приказами — какие и под чьим руководством отряды прислать, куда и в какой срок им надлежит быть на месте. Роспись его (недаром он был опытен и умел) была хороша, и не многих обошел вниманием начальственный взгляд. Не забыли и Гончих… И Деди, и Иаму отправились в поход с большей их частью, в городе осталось лишь одна десятая всей стражи. Сатепа и Руи плакали, провожая Иаму, каждая о чём-то своём, Мерит-Хатор проводила мужа с отстранённой улыбкой богини, уверенной в благополучном исходе.
Как и все бунты, этот тоже был подавлен. Ведь, если его не подавили — какой же это бунт? Это победа нового, справедливого над умершим, но пока еще не понявшим это и не сдающемся. Как только большая часть войск прибыла к месту сбора, поход начался. И, как всегда в стычках между армией, какая бы слабо обученная она не была, и бунтующими козопасами и пахарями, как бы ловки и сильны они не были, победила армия, правильное снабжение и расстановка войск. Отряды бунтовщиков разгромили, многих уничтожили в бою, многих изловили и обратили в рабов (конечно, часто просто тех, кто попался под руку, но многих все же и воистину бунтовавших.) Кое-кто разбежался. Иуни понимал, что главное — не выиграть войну в бунтующей земле, главное — выиграть мир. И придется принимать поклоны и улыбаться даже тому, кто вчера резал чиновников Великого царя или убивал его солдат — если он будет ловким настолько, чтобы спрятать главные грехи или ещё более ловким — чтобы оказаться нужным в месте своём для услуг Великому Царю…
Зачинщиков (или назначенных таковыми) поймали, проломили им булавами головы и развесили в видных местах на устрашение всем прочим. Несколько деревень сожгли и разграбили, урожай собрали и вывезли, деревья вырубили, скот и население угнали. Вожди и старосты остальных городов, городков и деревень, более счастливых или более нужных, униженно ползали в пыли на животе своем, подобно змеям, вымаливая прощение и одновременно решая сложную задачу — уцелеть самим, по возможности — возвыситься за счет павших бунтовщиков или тех, кто показался неблагонадёжен, и втоптать в пыль возможных соперников. Были взяты и заложники — дети из семей всех мало-мальски значимых правителей и вождей. Их дòлжно было отправить в столицу — полупленниками, полувоспитанниками царя. Причем везти их следовало как гостей, и важных, но чтоб ни один из них не сбежал в пути.
Высокая, но сомнительная по своему удовольствию честь сопровождать их досталась Деди (ну, и Иаму, куда ж без него). Хотя, честно говоря, именно военная доблесть Иаму в немалой степени была причиной этого назначения. Он и в самом деле был великим воином. Правда, сражаясь подобно льву против бунтовщиков, в боях и разграблении двух деревень он не выходил из навеса на корабле вовсе. Деди знал причину подобных странностей, и не неволил его к негодным делам, но сам, конечно, позволить себе роскоши не воевать по желанию не мог. Так что второй причиной были и его собственная доблесть, а также две небольших раны и самые большие размеры взятой золотом добычи (скота, рабов и прочего многие захватили больше, но золото сейчас особенно было важно для победного рапорта в столицу). Однако в том, что вели себя пленники тише поступи Анубиса, несомненна была заслуга именно и только Иаму. Он был для всех них какой-то легендарной личностью, для кого — страшным, для кого — знаменитым, для кого — непонятным, но для всех — великим и почитаемым.
Так вот и получилось, что славный поход Деди и Иаму затянулся почти на четыре месяца и домой они вернулись уже почти в сезон засухи. А дома…
Дома было так — что не понятно было, может, лучше бы в Керме довелось погибнуть? Будто Деди до отъезда был в доме повязкой из мягчайшего льна на ране — вроде бы и не заметно… А вот исчезла она — и нарыв надулся и лопнул, покрыв всё гноем и вонью… Мерит-Хатор, словно пьяная Сохмет, кидалась на всех, кто ей попадался, и терзала их до исступления. И теперь пришел его черед. Первым делом его обвинили в никчемности и ничтожности, в том, что он сбежал из дома на войну, бросив в небрежении все и вся. Сын оказался достойным своего отца, таким же никчемным и ленивым мальчиком, и, прямо поправ ее наставления, разбил ее души тем, что тоже убежал на войну. Если с ним там что-то случится, она не уронит ни слезинки, но Дедисебек должен знать — во всем виноват он и только он!
Глава 5
Понять причины и суть этого нежданого и несправедливого обвинения Деди удалось, узнав происшедшее в его отсутствие. Помимо главного и обоснованного мятежа были и другие сполохи. Давно не было в Вавате грабительских налётов диких негров. Казалось, что всем кусачим псам зубы выбили давно, и уже забылись и привычные пути набегов, и повадки набегающих. И хотя Кубан был намного северней Кермы, но всё ж не стоило поселянам, а уж тем более правителям быть столь беспечными…
Примерно через месяц после начала бунта какие-то немирные маджаи из непонятного рода-племени (а может, собранные под рукой какого-то вождя военного сообщества из разных кланов) прошли, не замеченные ни с одной дозорной вышки, караванным путём до Кубана. Возможно, что их выжил из их привычных мест бунт, возможно — его подавление, ведь миротворцы били, не особо разбираясь, бунтовщики ли перед ними или нет, по принципу — на кого боги послали, тот и огрёб полной мерой. Маджаи прошли — от изгиба Хапи между четвёртым и пятым порогом до Кубана по старой караванной тропе и всласть пограбили окрестные поселения. Патрульной службы не велось — ведь все резервы были отправлены на подавление мятежа, да и, казалось, у затухающего, издыхающего под копьями и на колах бунта не достанет сил на что-то большее. Словом, не было патрулей, а черепки проклятий, закопанные жрецами-херихебами [42], так давно не подновлялись так давно, что проклятья утратили силу. А может, их победили колдуны налётчиков — всем известно, нет сильнее заклинателей, чем из Куша, даже сам Тутмос Великий опасался их.
Изобразив движение вверх, к Абу, грабители в действительности вернулись назад. Хотя, может быть, что от крупной банды откололось несколько мелких, а затем кто-то вернулся с добычей назад, а кто-то — сложил свою курчавую голову на радость грифам-падальщикам и шакалам. Снова собрались вместе, уже с добычей — скотом, рабынями и рабами, утварью, что поценней, и направились в обратный путь.
