Виагра для дракона - Хаус Доктор (полные книги .TXT) 📗
Зато горючих углеводородов оказалось вполне достаточно. За каким дьяволом «студентам» требовалось держать в подвале жилого дома двухсотлитровую бочку авиационного керосина, оставалось только догадываться.
Но одно было непреложным фактом: - Такое выдающееся нарушение правил пожарной безопасности рано или поздно должно было привести к пожару. Я только немного ускорил естественный ход событий, вызвав у Дракона взрыв детской радости. Реальгар, как и все представители своего вида, был завзятым пироманом, и был искренне убежден, что все дела следует завершать огнем.
В этом случае вынужден с ним согласиться. Сигнал Блаженному Льву отправлен, и скоро дойдет до получателя. А мне остается только прибрать за собой, облегчая труд следователей и уборщиков.
Предполагаемая температура пожара уничтожит почти все улики и тела, останется только просеять пепел и собрать оплавленное железо. Никакой тебе судмедэкспертизы, сбора мелких улик и отпечатков пальцев. Подполковнику Заре, которому, как я смутно догадывался, поручат расследование, следовало меня благодарить.
Конечно, в накладе будут пожарные, но они виноваты сами. Ведь, как мне было известно из своего собственного опыта, существование нелегальной тренировочной базы невозможно без полюбовной договоренности с пожарной инспекцией…
Через несколько минут я уже шагал по стеклянному мосту, переброшенному к Нескучному саду, неумолимо приближаясь к следующей цели. Роскошному особняку на берегу Москва-Реки, совсем рядом с высоткой Академии Наук. Только проживал в особнячке отнюдь не заслуженный деятель науки, и даже не административный зубр. Новый дом в «тихом центре» служил уютным гнездышком Ване-могиле.
У Вани с недавних пор был передо мной должок. Во всяком случае, я рассчитывал, что сам «гражданин Могильный» в курсе расследования покушения на себя и знает о моем активном участии в деле. То, что Ваня не отказал в аудиенции, несмотря на внезапный ночной звонок, косвенно подтверждало эти соображения.
Фасад особняка смотрел прямо на набережную реки, служившую местом ночных прогулок влюбленных, роллеров и велосипедистов. Его блестящие зеркальным стеклом и анодированным алюминием профили светились во тьме, показывая любопытным прохожим ровно столько, чтобы можно было понять: - здесь проживает человек небедный и любящий комфорт. Да и безопасность тоже.
Камерами наблюдения и разнообразными датчиками дом был оснащен не хуже моего «кладбищенского гнездышка». Кроме того, на набережной, несмотря на позднее время, оказалось неожиданно людно. Вариант вторжения, опробованный на «Ведическом Университете» был тут совершенно неуместен.
Так что от плана обрадовать господина Могильного внезапным визитом я решил отказаться и, для приличия потоптавшись немного перед входом, нажал на кнопку звонка.
Ждать пришлось бесконечно долго, - почти пять минут. Даже Сатанопуловцы, мир их праху, ответили быстрее. По воровским понятиям это являлось знаком недовольства хозяина. Конечно, Ваня имел право возмутиться ночным визитом просто по своему статусу. Даже обязан был возмущение продемонстрировать, чтоб авторитет не ронять.
Все-таки, он - вор в законе, а я кто? Но охранники, наверняка отлично меня знавшие по совместным тренировкам, могли бы проявить уважение. Запустить гостя в прихожую и занять беседой в ожидании приглашения на высокую аудиенцию, - это ж элементарная вежливость!
Ну да ладно. Изобретательный студент всегда найдет, чем себя занять. Особенно если владеет хотя бы зачатками виденьяи имеет обширный опыт в области мелкого хулиганства.
Оставшееся время я развлекался, методично разжевывая пачку жвачки, позаимствованную при налете на «Университет Ананды», и меткими щелчками посылая липкие снаряды во все замеченные камеры. К тому моменту, как меня вышли встречать, таковых обнаружилось примерно восемь штук, причем пять – в весьма труднодоступных местах.
Это было изощренной местью. Чтобы отмыть объективы, охране придется демонтировать всю систему или заплатить за это ремонтникам из своего кармана. Скорее, - второе. Ваня очень нервозно относился к нецелевому расходованию средств, приравнивая его к «крысятничеству».
Возможно, поэтому двери распахнул сам начальник службы охраны. Борис Макарыч, в просторечии – Боря-Педофил встретил меня совсем недружелюбно. По выражению его лица можно было понять, - усилия по «коррекции системы слежения» не пропали даром.
В дверях стояла дышащая злобой помесь гориллы с носорогом, причем от носорога Борису Макарычу досталась вспыльчивость. Полагаю, если бы не печальный опыт столкновений со мной на ринге, он не задумываясь распустил бы руки.
Но болезненный опыт учит даже непроходимых дураков. А глава боевиков Вани Могилы был совсем неглупым человеком. Неуравновешенным - да, пожалуй, даже с избытком. Но дураки на службе в охране мафии долго не задерживаются. Их быстро убивают. А Боря умудрился продержаться больше десяти лет.
Кстати, мысль использовать меня для подготовки боевиков Могилы, принадлежала именно Макарычу. Он и сам в прошлом неоднократно пользовался моими услугами. В свое время Боря доставил мне немало приятных минут в качестве спарринг-партера.
Я раз за разом обманывал его, позволяя до последней секунды надеяться на победу. А потом безжалостно отправлял в Нокаут. Причем, в отличие от остальных, не делал никаких поблажек – бил почти в полную силу.
Макарыч велся, как ребенок, хотя отлично понимал, в чем дело. Его ярость была просто неописуема. Он давно прикончил бы меня, если б смог. Но в честном бою шансов на это не было, а банально пристрелить строго запретил сам Ваня.
Узнав о таком указе «Шефа», я обнаглел вконец и начал выдразнивать Борю уже в открытую. Друзья из окружения Вани-Могилы не раз предупреждали о неразумности такого поведения, но оставить в покое столь выдающегося ублюдка было выше моих сил. Тем более, что к этому времени я уже познакомился с паном Яцеком и осознал, что в наше мире есть вещи пострашнее братков, пусть и столь незаурядных, как Борис Макарыч.
Упыри удовлетворили охотничий инстинкт Реальгара, а на долю Бори осталось учить Платона хладнокровию. Неуправляемая ярость в схватке и желание убить или хотя бы нанести увечья в учебном бою, представлялись мне почти идеальным «тренажером смирения».
Боря олицетворял тип человека, наиболее ненавистного для моей человеческой «интеллигентской» части. Он был чудовищно силен, широк в кости, волосат и обильно благоухал тем характерным тестостероновым запахом, что дает основание женщинам обзывать человеческих самцов вонючими козлами.
Впрочем, дамы интересовали Борю в основном как объекты садистических опытов и живой товар для переправки в зарубежные бордели. А вот для смазливых мальчиков он представлял реальную угрозу.
Я невольно вспомнил об этой его особенности, когда на лице Бори место гримасы ярости внезапно заняла похотливая улыбочка. Моя новоприобретенная «аура» действовала на горриллоида, как запах валерьяны на кота. Он возвышался надо мной, буравя взглядом маленьких глазок, прикрытых мощными надбровными дугами, подобно пращуру гопников Голиаф над первым еврейским пионером-Давидом.
Кличка Бори-Педофила отражала только один из его многочисленных пороков. А еще он был убийцей и законченным садистом и даже среди отморозков имел репутацию психопата, а еще… Да много чего еще можно было рассказать про начальника охраны господина Могильного.
Ваня как-то обмолвился, что уже не раз задумывался, – не прикопать ли Боречку где-нибудь в тихом и живописном месте. Задумывался, но каждый раз откладывал это непростое решение. На своем месте Боря был незаменим. Как говориться: - чисто бизнес. Ничего личного…
До недавнего времени я придерживался того же мнения, и вот теперь, разглядывая этот оживший детский кошмар, невольно усомнился в правоте своих выводов.
Несмотря на идеально подогнанный черный костюм и дорогую обувь выглядел Боря как злодей из голливудских фильмов про «русскую мафию». Даже классический шрам через всю изрытую буграми от юношеских прыщей рожу имелся в наличии. А думал и действовал этот одетый от Армани Йети в точном соответствии со своим экранным прототипом. То есть, не особенно задумываясь о последствиях.
