Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2 - Томпсон Джон (читаем книги TXT) 📗
В палате, где лежала Надин, было многолюдно. У постели больной суетились санитары. Они привязывали руки женщины к металлическим поручням кровати. Надин, казалось, впала в забытье. Она лежала спокойно, только пальцы рук нервно подрагивали.
Доктор Хайвер и Эд Малкастер стояли у изголовья. Доктор недовольно кивал головой. — Извините, доктор Хайвер, но неужели это необходимо? — глядя на толстые кожаные манжеты на запястьях Надин и металлические цепи, которые тянулись от них к поручням, спросил Эд Малкастер. — Знаешь, Эд, у нее кровь выбрасывает такое количество адреналина, что это похоже на извергающийся вулкан. Это все сделано для ее же защиты. — Доктор посмотрел на толстые манжеты. — Вчера ночью она разорвала кожаные ремни, как будто они были бумажные. — Это ужасно, ужасно… — согласно закивал головой Эд Малкастер. — Послушай, может, если ты будешь с ней, то расскажешь, или лучше споешь, то она успокоится, — сказал доктор Хайвер. — Что? Что я могу спеть? — Ну, я не знаю, Эд… Что-нибудь, что ей нравится. Эд кивнул головой. — Хорошо, доктор, я попробую. Но только мне бы хотелось, чтобы все вышли из палаты. — Конечно, конечно, Эд. Я прикрою за собой дверь, — сказал доктор Хайвер и неспеша удалился из палаты.
Эд Малкастер присел у изголовья кровати Надин, взял свою жену за руку, крепко сжал пальцы, потом принялся поглаживать ладонь. — Надин, — обратился Эд к лежащей женщине, — доктор хочет, чтобы я спел тебе песню.
Надин вздрогнула, но глаз ее так и не открылся. — Прости, дорогая, я, конечно, не знаю, что бы ты хотела услышать, но я попытаюсь спеть тебе одну незатейливую песенку. — «На вершине древнего вулкана, окутанного белыми снегами, потерял я истинную любовь…», — тихо начал напевать Эд Малкастер.
Надин вздрогнула, медленно повернула голову к Эду. На ее губах появилась странная улыбка. — «А потерял я любовь, потому что был робок. Но как мне было радостно ухаживать за тобой…», — вспоминая на ходу забытые слова, напевал Эд Малкастер, кое-что добавляя от себя. — «Но как грустно расставаться», — запел следующую строку Эд.
В это время пальцы Надин до боли сжали руку Эда. Женщина напряглась и медленно начала приподниматься. Эд едва удерживал руку женщины. Наконец, Надин приподнялась, и стальные цепочки, связывающие манжеты и поручни кровати, лопнули, как будто они были сделаны из слабой пластмассы.
Эд в ужасе отшатнулся от своей жены. Надин сидела на кровати и судорожно хлопала в ладоши. Безобразная улыбка блуждала на ее лице. Глаз открылся. Изо рта текла слюна. Надин хриплым, прерывающимся голосом сказала:— Я кролик и ты кролик, и оба мы с этой горы… — хлопая в ладоши, начала выкрикивать Надин, — Боже, Боже… — шептал Эд.
Он боялся, что женщина схватит его сейчас за горло и задушит. Ему было страшно. Но Надин смеялась, хлопала в ладоши, подпрыгивала на кровати и громко вскрикивала:— Я кролик и ты кролик, мы оба с этой горы… Мы дойдем до вершины, мы взберемся на нее, и это будет наша победа! — Наша с тобой победа! — кричала Надин. Потом Надин внезапно увидела перед собой Эда, улыбка сделалась еще шире, стали видны розовые десны.
Эд вздрогнул. — Ты, муж, ты пришел, чтобы забрать меня домой?! Мы сейчас пойдем домой? — спросила Надин. — Да, — едва выдавил из себя Эд Малкастер. — Я должна быть в группе болельщиков нашего выпускного класса, ты понимаешь, Эд? Ведь восемнадцать лет бывает только раз в жизни! Только раз в жизни бывает восемнадцать лет! — счастливо улыбаясь, говорила Надин.
И Надин вновь принялась подскакивать, сидя на кровати, и греметь цепями.
— Боже, Боже… — только и мог прошептать снова Эд, глядя на обезумевшую Надин.
Когда специальный агент Дэйл Купер и шериф Твин Пикса Гарри Трумен вошли в палату, где лежал психиатр Лоуренс Джакоби, они едва сдержали возглас изумления. Вокруг доктора горели толстые восковые свечи. Их было никак не меньше трех дюжин. Доктор полулежал на большой цветастой подушке в шелковой наволочке. Рядом с ним сидела длинноволосая китаянка и массировала доктору Джакоби ступни ног.
Шериф и специальный агент переглянулись. Доктор Джакоби заметил гостей. — Входите, входите. Это моя жена Иолани. Не смущайтесь.
Китаянка слегка склонила голову перед вошедшими мужчинами. — Она живет в нашем домике в Ханалее. Мы сейчас совершаем с ней своего рода обряд исцеления. — Доктор Джакоби поднял развернутую на груди белую книгу.
Дэйл Купер, как большой поклонник Тибета, с уважением кивнул головой. — Вы готовы к сеансу гипноза? — осведомился Дэйл Купер. — Да, конечно. — Доктор потянулся к тумбочке и взял с нее небольшой, в половину ладони, камень. — Меня в этой жизни много раз гипнотизировали. Вот это программа самовнушения, которой я пользуюсь. — Он протянул специальному агенту сложенный вдвое большой белый лист.
Его жена, с уважением глядя на своего мужа, согласно закивала головой. Ей все эти чудачества были не впервой. — Иолани, включи, пожалуйста, пленку.
Женщина вновь кивнула головой, подошла к магнитофону и нажала клавишу. Из динамиков полилась заунывная восточная музыка. — Шериф, станьте у моих ног и держите этот камень, чтобы я мог его видеть.
Шериф вертел в руках гладко отполированный камень со сверкающим центром. Специальный агент ФБР Дэйл Купер сел у изголовья кровати и развернул сложенный вдвое лист. — Прекрасно, прекрасно, — увидев яркий блик на срезе камня, прошептал доктор Лоуренс Джакоби. — Поднимите его чуть выше.
Шериф послушно исполнил просьбу психиатра. Вы готовы? — поинтересовался агент Купер. Да, я уже готов. Можете начинать. — Доктор Джакоби снял ненужные для сеанса гипноза очки, отложил их в сторону и прикрыл глаза. — Вы стоите на гладком зеленом травяном ковре… — медленно, нараспев говорил специальный агент Дэйл Купер. — Мяч остановился в метрах пяти от лунки… Если посмотреть в сторону, то видны две песчаные ловушки для далеко отлетевших мячей и сверкающее жемчужное озеро.
Дэйл Купер бросил быстрый взгляд на доктора Джакоби. Тот лежал неподвижно. Казалось, что он уснул. — Сухие листья относит ветром к озерцу, и они исчезают вдали, медленно отплывая от берега…
Китаянка стояла с другой стороны кровати, широко разведя руки в стороны, повернув ладони кверху. На левой руке у нее лежал точно такой же камень, что сжимал в руке шериф Гарри Трумэн. — Озеро становится все шире и шире… зелени становится все больше и больше… и она постепенно обволакивает вас, — читал Дэйл Купер.
Гарри Трумен, заинтересовавшийся рисунком на срезе камня, захотел повернуть его к себе. Но, уловив это движение, Дэйл Купер предостерегающе поднял указательный палец, и Гарри Трумен отказался от своей затеи. — Вы слегка бьете по мячу, и он медленно скользит к лунке. И мяч скатывается прямо в лунку… Вы слышите меня, доктор Джакоби? — спросил Дэйл Купер, отложив в сторону лист. — Да, — проговорил Лоуренс Джакоби. — Сейчас вы в больничной палате, — сказал Дэйл Купер, — вместе с Жаком Рено, вы чувствуете запах перегоревшего моторного масла. — Этот запах идет из парка, он вливается в окно… — отвечал доктор Джакоби. — Воздух прямо-таки пропитан им. Я явственно чувствую этот запах. — Доктор принялся глубоко вдыхать, крылья его носа вздрагивали. — Мы снова вернулись в палату, — перебил доктора Дэйл Купер. — Кто-нибудь входит в нее? — Да, — медленно говорил доктор Джакоби. — В палату входите вы, доктор Хайвер и шериф Трумен… — А дальше, дальше? — спрашивал Дэйл Купер.
На лице доктора Джакоби появилась блаженная улыбка. — А дальше я сплю… — И что же?! — спросил Дэйл Купер. — И я во сне снова нахожусь в Ханалее… и я жонглирую кокосовыми орехами на праздничной церемонии… — руки доктора начали слегка подрагивать, как будто он что-то ими подбрасывал. — Так, — сказал Дэйл Купер, слегка улыбаясь, — а той ночью кто-нибудь еще заходил в палату, кроме меня, Гарри Трумена и доктора Хайвера?
Лицо доктора Джакоби напряглось, морщинки потянулись к переносице. — Я слышу звук разрываемого пластыря, — вспоминал доктор Джакоби.
