Ночь Седьмой тьмы - Истерман Дэниел (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
Анжелина села на постели и выпрямилась.
– Это не полиция, – прошептала она.
– Откуда ты знаешь?
– Они не взяли бы на себя труд стучать. Просто вышибли бы дверь. А если бы сделали это по ошибке, что ж, всякое бывает.
– Кто же тогда?
Она пожала плечами.
– Смит?
– То же самое. Зачем предупреждать нас?
Помимо покупки оружия, они провели весь день в поисках Смита, беседуя со знакомыми Августа по всему побережью. Ничего конкретного они не добились, всюду их встречали только косые взгляды и нервное покашливание.
Кто-то стукнул в дверь спальни.
– Кто там? – спросила Анжелина.
– Вижина. Спускайтесь скорее.
Рубен подошел к двери и открыл ее. Мама Вижина стояла на пороге в старом хлопчатобумажном платье. Она выглядела опустошенной, больше расстроенной, чем уставшей.
– Это жена американца, – сообщила она. – С ней человек, которого я не знаю. Похоже, у нее большие неприятности. Я не понимаю, что она говорит.
Анжелина перевела Рубену слова Мамы Вижины. Она завернулась в простыню и выскользнула из постели.
–Ступай вниз, – сказала она. – Я скоро.
Джин Хупер сидела в крошечной передней, нервно наблюдая, как тени сгущаются вокруг коллекции олеографий и статуэток – Мама Вижина иногда использовала эту комнату в качестве baguiи как место, где она встречалась с соседями, когда те приходили к ней за советом. Она сидела на стуле, который обычно отводился для самой Мамы Вижины, большом, украшенном резьбой стуле, обтянутом дешевым красным бархатом. Рядом с ней стоял Амирзаде. Он был бледен. В дверях тихо стояла Локади, приглядывая за посетителями сонными глазами.
Миссионерка выглядела ужасно, еще хуже, чем в утро после пожара. Она плакала, и та скромная косметика, которой она пользовалась, потекла, испачкав ей лицо. Все в ней было напряжено: руки, линия скулы, шея, глаза. Когда Рубен вошел в комнату, она тут же встала, потом села, словно ее толкнули.
– Вам не следует быть здесь, – заговорил Рубен. – Вы пошли на чудовищный риск, выйдя сегодня ночью из дома. В людей на улице стреляют, как только увидят. Разве вы не слышали о комендантском часе?
Он не знал, почему он так резок с ней. Что-то в ее манере вызывало в нем желание быть грубым. Он хотел взять ее за плечи и потрясти изо всех сил, втряхнуть в нее немного здравого смысла. Или это была просто реакция на его собственный страх несколько минут назад?
Она ответила не сразу, если не считать двух глотательных движений, которые прозвучали как ответ, задушенный при самом рождении. На мгновение она закрыла глаза. Ее губы задвигались, обращаясь к старому верному спасительному средству. Рубен почувствовал, что готов ударить ее: она всех подставила под удар, придя сюда, словно ее молитвы делали ее невидимой. И иранец, уж кто-кто, а он должен бы знать, он прожил здесь достаточно долго.
Она подняла глаза на Рубена. В них не была ничего, в этих глазах. Ни мольбы, ни извинений, ни злости, ни упрека.
– Дуга арестовали, – сказала она. – Его держат в тюрьме; один Бог знает, что они там с ним делают.
Рубен перевел взгляд с женщины на Амирзаде. Иранец держал в одной руке короткие янтарные четки, нарочито медленно перебирая шарик за шариком своими длинными, напряженными пальцами. Шарики тихо постукивали. Рубен снова посмотрел на Джин Хупер.
– Откуда вы знаете? – спросил он. – В городе комендантский час. Ваш муж даже не должен выходить из дома.
– Мне позвонили по телефону, – объяснил Амирзаде. – Один человек сообщил мне, что Дуга арестовала служба безопасности. Его содержат в Петонвиле.
– Вам сказали, в чем его обвиняют?
Амирзаде посмотрел на Джин Хупер:
– Можно мне ему сказать?
– Ладно, не надо, – произнесла она. – Я сама ему скажу. – Тем не менее она колебалась еще некоторое время. Ее слова не коснулись ее глаз. Ее глаза были пусты. Куда бы она ни ушла, то было глубоко внутри нее. – Профессор Фелпс, Дуг убил... он убил... того человека...
Сердце Рубена стукнуло и остановилось. В этот момент в комнату вошла Анжелина. Локади вышла чтобы приготовить кофе.
– Какого человека?
– Того генерала, того самого, который должен был помогать нам. Предателя в наших рядах, этого Иуду – Валриса. Они говорят, что Дуг убил Валриса.
Ею овладевало отчаяние, глаза наполнились слезами. Что она имела в виду, когда называла Валриса «предателем в наших рядах»? Было ли у этой фразы другое значение, кроме очевидного? Сегодня речь ее была сбивчива, язык заплетался, расплескивая слова. Анжелина подошла к ней, чтобы утешить, но она дернула плечами, стряхнув ее руки.
– Вы должны найти его, должны вытащить его оттуда, должны... должны... – Ее голос поднимался на пронзительную ноту. Слова срывались с губ, словно их сдергивали оттуда коротким движением, – осколки, выплюнутые без значения или цели. Ее поведение внушало тревогу. Она оставалась глубоко внутри себя, где ей было тепло и уютно, изолированная от всего на свете, в некоем единении со своим Богом, в то время как ее голос становился все громче, а тело сотрясалось, будто они были полностью независимы от нее. – Должны... должны... дол...
Рубен повернулся к Амирзаде. Иранец казался относительно невозмутимым, словно вещи такого сорта происходили с этим каждый день, словно горе и мука были таким же бизнесом, как и все остальное. Янтарные шарики с безукоризненной четкостью двигались между его пальцами.
– Это правда? – спросил Рубен. – Дуг убил Валриса?
Амирзаде пожал плечами, восточный жест, уклончивый, полный нюансов жест купца-bazari, изображающего отсутствие интереса перед потенциальным покупателем.
– Hic namddanam. Яне знаю, – ответил он. Он говорил на осторожном английском, с мелодичным акцентом северной части Тегерана. – Так мне сказали. Я думаю, они говорят правду. Зачем им лгать? У них нет никаких причин лгать.
– Вы были там? Вы видели Дуга, когда он уходил?
Амирзаде покачал головой. Его лицо имело правильные формы, оно обладало утонченной красотой, отточенной торжественностью, как лицо победоносного Дария.
– Я приехал туда всего полчаса назад. После звонка.
– А этот дом? Зачем вы привели ее сюда?
Иранец заколебался. Рядом с ним Джин Хупер улыбалась и хмурилась попеременно, без всякой причины, словно ее совесть одновременно упрекала и утешала ее.
– Я сказал ей, что ваш друг миссис Хаммел приходится сестрой Беллегарду. Я подумал, что она, возможно, сумеет помочь. Или вы, вы американец. Может быть, он послушает вас.
– Вы могли бы прийти и один. Не было никакой необходимости рисковать ее жизнью, выводя ее из дома в комендантский час.
Амирзаде снова пожал плечами, отстранение, безразлично.
– Сейчас она в безопасности. Но я думаю, нам нужно что-то предпринять.
Рубен повернулся, чтобы опять заговорить с Джин. Она неподвижно смотрела на него, словно пыталась сообразить, кто он такой и что она здесь делает. Но она, похоже, уже лучше владела собой, как будто первый кризис миновал, а следующий еще не наступил.
– Миссис Хупер, как вы считаете, в этой истории есть хоть доля правды? – спросил Рубен. – Я знаю, что ваш муж вспыльчив, но, конечно же...
Задавая вопрос, Рубен вдруг понял, почему ему было так трудно поверить в эту историю. Он не относился к Дугу Хуперу как к взрослому человеку. Хупер не пил, не курил, не употреблял бранных слов, может быть, не занимался сексом. Некоторые религиозные люди являются детьми во взрослой одежде. Но все выглядело так, словно Дуг Хупер только что повзрослел.
– Он все грозился с прошлой ночи. Вы слышали его сегодня утром. Угрозы, ужасные угрозы. В нем нет прощения. В нем больше нет любви: ни ко мне, ни к Богу. Этот пожар стал последней каплей. Я думаю, это могло бы быть правдой.
– Они утверждают, что у него был пистолет, – сказал Амирзаде.
– Что за пистолет?
Иранец пожал плечами:
– Они не сказали. Какой-нибудь автоматический пистолет, наверное.
