Ночь Седьмой тьмы - Истерман Дэниел (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
У Рубена была маленькая пластмассовая дощечка и фарфоровый карандаш. Он быстро нацарапал вопрос:
«Больно?»
Линдстрем кивнул.
Рубен стер первую надпись и написал вторую:
«Крови мало. Не истечешь».
Линдстрем снова кивнул. Он понял. Рубен стирал и писал.
«Не могу поднять якорь. Нужна техника. Спущу сюда баллоны. Должен не спать. Понятно?»
Линдстрем кивнул.
«Ставь будильник, потом переставляй. Понятно?»
Швед понял.
«Лебедку возьму на Ямайке. Сразу вернусь. Не долго». Он подумал; на дощечке оставалось место еще для нескольких слов.
«Иначе нельзя. Не беспокойся».
Он убрал карандаш, с горечью сознавая бессмысленность этих слов. Для беспокойства у Линдстрема были все причины. Швед протянул руку и подтянул его к себе, раскрыв ладонь и требуя карандаш и дощечку. Рубен передал их ему.
«Лучше убей меня сразу. Не хочу ждать так долго, Не хочу оставаться здесь один. Страшно».
К ноге Рубена был пристегнут нож ныряльщика, короткий надежный нож фирмы «Дакор» с острым лезвием. Он мог бы избавить Линдстрема от страданий, как тот просил, избавить его от долгих часов физических и душевных мук, пока он будет ждать помощи, наблюдая, как воздух кончается по очереди в каждом баллоне, пока он не дойдет до последнего и жизни останутся считанные минуты.
Он отрицательно покачал головой.
Линдстрем лихорадочно застрочил.
«Присмотри за Сэмом, – написал он. – Чертовски глупый кот. Стареет. Позаботься о нем. Обещай».
Рубен кивнул.
– Обещаю, – сказал он, хотя и знал, что Линдстрем все равно его не слышит. Линдстрем потер дощечку и написал снова:
«Мальчик, Август. Нужно учиться. Сделай, что сможешь».
Рубен соединил кольцом большой и указательный пальцы, показывая, что выполнит просьбу. Линдстрем уронил дощечку на песок. Говорить больше было нечего. Ни тот, ни другой не попрощались.
Тьма была густой, пурпурной и угрожающей. Поначалу было влажно, воздух затыкал горло, как вата. Потом установился южный бриз. Полчаса спустя он переместился на запад. К тому моменту, когда они увидели огонь маяка Фолли-Пойнт к востоку от Порт-Антонио, ветер еще дважды сменил направление. На море поднялось волнение, и их катер кидало с кормы на нос все сильнее и сильнее.
– Мне это не нравится, Рубен, – пробормотала Анжелина. Это были ее первые слова после того, как они покинули Банку Грэпплера. Август стоял у руля, она и Рубен наблюдали за экранами радара и гидролокатора. – Свену нужно было бы пораньше завести разговор о неполадках с радиостанцией. Возможно, нам удалось бы что-нибудь придумать. Сезон тайфунов еще не кончился, нас могут ждать большие неприятности.
На Банке Грэпплера они оставили один из спасательных кругов с «Фаншетты».Сверху на нем мигала яркая лампочка – ее, по замыслу, должна была увидеть поисковая группа. Теперь круг нырял вверх-вниз, терзаемый набирающим силу ветром. Шнур тянулся от него до самого дна, привязанный прямо к якорю, под которым лежал Линдстрем. Он периодически терял сознание и снова приходил в себя, ему снился Норчёпинг, огонь в камине, а просыпался он в черной воде, окружавшей его со всех сторон. Боль в середине туловища была почти невыносимой. Он совершенно перестал чувствовать ноги у колен и ниже. Он был уже на третьем баллоне, периодически переключаясь между первой и второй ступенями. Рядом он видел остальные баллоны. Они лежали там, где их разложил Рубен, напоминая с большой точностью о коротком отрезке времени, что был ему отпущен.
Рубен поднял глаза от экрана:
– Сколько времени пройдет, прежде чем погода испортится настолько, что нельзя будет выйти в море?
Анжелина пожала плечами:
– Я не знаю. Тебе придется спросить у кого-нибудь, когда мы пришвартуемся в Порт-Антонио. Но из общего знакомства с бурями я бы не сказала, что очень много.
Последовало долгое молчание.
– Мы не можем оставить его там, – сказал наконец Рубен. – Я дал ему слово, что вернусь. Если бы не я, он бы вообще не попал в этот переплет.
Анжелина промолчала. Впереди них огонь маяка Фолли-Пойнт появился, потом исчез, когда их нос задрался на крутой волне.
У них ушел еще почти целый час на то, чтобы войти в порт. Они пережили сущий кошмар, входя в гавань по бурному морю в почти полной темноте. Фолли-Пойнт остался сзади слева по борту, а остров Нэйви, почти невидимый, – по правому. На карте были обозначены две гавани. Западная и Восточная, и Рубен не знал, какую ему выбрать. В конце концов он остановился на Восточной гавани, потому что она показалась ему ближе к центру города. Они миновали Форт-Джордж, венчавший высокий холм на полуострове под ним.
«Фаншетта»бросила якорь, пройдя еще немного вперед, оставшись на глубокой воде. Август остался на борту, а Рубен и Анжелина сели в шлюпку и отправились на берег, пробираясь меж банановых лодок, которые подпрыгивали на волнах, словно обезумев. Начался дождь, колючий дождь, тяжелые капли хлестали по воде, как свинцовая дробь.
На причале никого не было, не было никого и в зданиях вокруг него. Вся гавань опустела. Они направились на ближайший свет. Дождь уже промочил их до нитки и теперь старался забраться еще глубже, под самую кожу. Три часа уже миновали.
Выше по Харборт-стрит красноватый свет просачивался из маленького бара, его двери и окна были плотно закрыты от шторма. Фасад был разрисован кричаще яркими цветами. Над дверью висела одна-единственная освещенная вывеска, превозносившая достоинства пива «Ред Страйп» над названием бара: Клуб «Козлиный Рог». Рубен с улыбкой узнал в этом названии одну из разновидностей конопли. Он толкнул дверь. Из двери в ночь, как из пушки, ударил грохочущий залп музыки рэгги. Рубен протиснулся вперед, Анжелина – следом за ним. Дверь с треском захлопнулась.
В одном углу разбитый музыкальный ящик выколачивал из себя тяжелые ритмы рэгги в исполнении местной группы: «Вавилон сегодня падет, обреченный. И все его дети, что белый, что черный». Вокруг него стояла небольшая группа мужчин с банками пива в руках, некоторые имели прически на манер Боба Марли – огромное количество жгутиков на голове. С потолка на нитках свисали старые синглы Джимми Клиффа, «Туте энд зе Мэйталз» и старые пластинки фирмы Скейталайт шестидесятых годов. Рубен увидел узкий бар, уставленный главным образом пивом «Ред Страйп» и «Драгон Стаут». Несколько столов и стульев совершали обстановку. Плакаты с Бобом Марли и Йелоумэном на стене одни добавляли цвета в наполненное табачным дымом помещение.
Пластинка кончилась. В наступившей тишине все взгляды обратились на вновь пришедших. Вслед за негромким говором раздался смех вокруг музыкального ящика. Эти ребята были в большинстве своем молоды и хорошо сложены и носили брюки в обтяжку и тесные рубашки. У бара сидели две женщины, рассчитывая подцепить мужчину в ночь, когда никто не испытывал особого желания быть подцепленным. За стойкой стояла женщина постарше, она протирала бокалы. За столиком сидели два грузчика с банановых лодок, баюкая в руках рюмки с белым ромом и ganja.Один из них несколько раз внимательно оглядел Анжелину с головы до ног.
– Нам нужна помощь, – сказал Рубен.
Кто-то нажал кнопку музыкального ящика, и новая пластинка упала на проигрыватель.
– Я сказал, нам нужна помощь. У нас придавило человека на Банке Грэпплера. Нужна лебедка. Кто-нибудь из вас знает, где ее можно достать?
Его слова почти целиком заглушал гром из музыкального ящика. Молодые люди повернулись к нему спиной и пританцовывали в такт музыке. Грузчики уткнулись взглядом в бокалы. Шлюхи смотрели друг на друга.
Анжелина выругалась вслух и направилась туда, где стоял музыкальный ящик. Он был включен в розетку, расположенную на высоте человеческой груди на стене, к которой его приставили. Анжелина, не останавливаясь, схватила шнур и выдернула вилку из гнезда. Музыка дернулась и со скрежетом умолкла. Один из мужчин с копной жгутов на голове попробовал схватить Анжелину за руку. Она посмотрела на него так, что он остановился, как вкопанный.
